Ознакомительная версия.
Уже работая на телевидении, я говорил со многими участниками тех событий.
Никакого раскаяния не было и в помине, и Руцкой и Хасбулатов чувствовали себя жертвами. Борцами за демократию. Руцкой, в ореоле афганских подвигов, объяснял, что и стрелять-то никто из защитников Белого дома не мог, так как оружия практически не было, а все жертвы мирного населения в прилежащих к Белому дому зданиях, в Останкине, среди несчастных зевак и прохожих – следствие провокации властей. Ни у кого я не видел сочувствия к несчастным погибшим и их семьям, никакого сопереживания. Все страшные человеческие истории о павших от пуль снайперов детях уступали анализу траектории выстрела и разбирательству политики момента. Хасбулатов во всем клеймил Ельцина, крайне нелестно отзываясь о его интеллектуальных возможностях и уровне образования. Оба заговорщика напирали на легитимность своих указов, считая себя в этом конфликте с президентом демократической оппозицией, расстрелянной авторитарным диктатором. Обсуждая указ Ельцина 1400 и последовавший за ним период блокады Белого дома, они с радостью вспоминали абсолютно неважные подробности о том, как сидели в отключенном от всех коммуникаций здании и пели песни под гитару, о том, где кто был, когда начался обстрел, какое личное мужество они проявили, сколько их сторонников погибло. В словах Хасбулатова чувствовалось недовольство мягкотелостью Руцкого, ведь именно его Верховный Совет назначил президентом, но вместо того, чтобы пойти в Кремль и взять власть, все скатилось к останкинскому позору. Руцкой в свою очередь напирал на то, что он и не призывал бомбить, и оба они сходились на значимости своих ролей в деле победы демократии в 1991 году и видели себя стороной потерпевшей. Из их рассказов исчезали макашовы и звериные выкрики, русские националисты и сброд всех мастей, проникшие в Белый дом пострелять да помародерничать. Еще долго по Москве ходили слухи о неведомых снайперах, бродивших по канализационным ходам и выходящим на свет божий за очередной жертвой. Руцкой и Хасбулатов придерживались мнения, что в 1993 году в России была расстреляна демократия. В чем-то они правы.
Однако демократию расстрелять-то и не могли, ведь ее и не было. Скорее, расстреляли законность, подчинив, как всегда, правовой аспект революционной необходимости. 1993 год показал, что в борьбе за власть готовы к объединению и правые и левые, ведь в здании Верховного Совета были политики очень разных убеждений. Однако их объединение привело к исчезновению любых политических нюансов – звериный лик толпы был человеконенавистническим и националистическим по своему окрасу.
Прошло двенадцать лет, и снова в политической тусовке раздаются призывы к объединению всех представителей оппозиции, снова говорят о необходимости выступить единым фронтом против действующей власти. Удивительно, как в общем-то талантливые люди не хотят учить собственную историю. Все это уже было – призывы объединяться, взять власть в свои руки, а потом разобраться, следовать марксистским принципам о поисках врагов своих врагов. К чему это приводит? Ответ очевиден, прекраснодушные глупцы гибнут в ночи длинных ножей и кронштадтских мятежей, объясняют в эмиграции и лагерных застенках нюансы своих политических воззрений, а победители, о радостью сожравшие своих вчерашних попутчиков, пируют на костях народа.
Ничего нового. Когда я вижу совместную акцию лимоновцев и эспээсовцев, Хакамады и коммунистов, я с горечью понимаю, что для политиков власть всегда ценнее народного блага. А когда раздаются крики об объединении лимоновцев с Хакамадой в коалицию, которая может влиться в широчайшую социал-демократическую оппозицию, то я испытываю чувство физической неловкости: ведь именно Лимонов со своими нацболами ставит своей целью создание в России общественной иерархии тотального государства, разделение на граждан и подданных. Граждане есть элита, составляющая опору национал-большевистского порядка. Партийно-парламентская система должна быть ликвидирована, и вся полнота верховной власти будет принадлежать вождю и Верховному Совету. Неужели это и есть идеал демократии для Ирины Муцуовны?
Никогда не поверю, просто она поддалась обаянию Лимонова, его пассионарности.
Ее легко обмануть, как и многих других – теперь на официальном сайте нацболов вряд ли можно найти их программу будущего государственного устройства, и волчий оскал проглядывается лишь в списке рекомендованной литературы: Муссолини, Каддафи да террористы Савинков с Че Геварой.
Неужели печальный опыт Германии 1933 года ничему не учит, да и где же принципы, пусть не политические, а хотя бы личностные: фашистам руки не подают.
Ради властных амбиций забываются принципы, а на поверку выходит, что их-то и не было, в российской политике чистоплюйство не в моде, пожалуй, только Григорий Алексеевич Явлинский, несмотря ни на что, держит марку.
Что политики 1993 года, что нынешние, так и не научились чувствовать людей. По своей природе они являются большевиками, мыслящими категориями заговоров, захвата власти, непогрешимости своей точки зрения, не способными к дискуссии и больше всего на свете ненавидящими демократию, а если быть еще точнее, то просто свой народ, всех нас.
Всегда призывы к объединению оппозиции и массовым акциям неповиновения идут вместе, превратить политику в площадной театр, в действо – вот цель и задача.
За амбициозными политиками всегда стоят расчетливые бизнесмены.
Когда перед президентскими выборами 2003 года я встречался в Англии с Березовским, он пытался меня убедить выставиться в президентской гонке. Абсурдность данного предложения для меня была очевидна, но вот что было показательно. На всякий случай, сразу, Борис договаривался о том, что страной-то управлять будет он, а я должен буду играть номинальную функцию. Не удивлюсь, если именно такие разговоры вели с большевиками их богатые покровители, отслюнявливая деньги на партийные нужды в счет будущих прибылей своих предприятий.
А народ, не изощренный в политических интригах, уставший от тяжелой жизни, озлобленный и потерявший моральные ориентиры, легко поддается на провокацию, ведь политическая культура должна воспитываться поколениями, а мы привили только культуру бунта и революций, поэтому для многих обнищавших улица – средство против скуки. Да здравствуют хеппенинги, Лимонов не придумал ничего нового, повторяя опыт Анпилова, только вот голос потише да публика помоложе, и вместо пролетарского шарма буржуазный.
Забавно, как во время призывов всегда идет сосредоточение на лозунговой критике, по своей природе абсолютно бессмысленной. За честные выборы – да нет ни одного человека, который против этого, только вот вопрос, а как их провести, ведь даже в Америке раздаются крики о махинациях, да и любой механизм не совершенен.
Конечно, ответ прост: выборы, результаты которых устраивают кричащих, считать честными, а любые другие нет. Никто уже и не вспоминает, как за уши тянули СПС в Думу, и как Чубайс рассылал письма потребителям РАО ЕЭС, и как тарифы на электричество временно по высочайшему дозволению были заморожены, а все равно поражение. И вот уже осколки СПС, забыв о своих воззрениях, тусуются с самыми мерзкими националистическими отбросами, пытаясь в них разглядеть ростки будущего. А лимоновцы об этом будущем теперь особо и не говорят, но стоит любому неленивому поискать предыдущие речи их вождя, и иллюзии рассеиваются моментально, 40-е годы возвращаются вновь, теперь уже в своей поэтикошизофренической модификации.
Не устаю повторять: революция ничего не решает для народа в лучшую сторону, уж сколько раз мы это проходили. Народ, вовлеченный в братоубийственную войну, теряет свои лучшие качества и оказывается отброшенным назад.
Уличные бои выгодны только безнравственным политиканам, им не стыдно перед невинно убитыми, именно поэтому до сих пор не известны ни имена, ни точное количество погибших в 1993 году.
Пытаемся стыдливо забыть об этом позоре.
А надо бы помнить и понимать, что демократия – категория политической культуры, дискуссии и уважения к закону, критика важна, но должна быть конструктивной и позитивной. А закон уважают лишь тот, который защищает священное право частной собственности и гражданские права всех, а не только политически близких, да и закон обязателен для всех и не может нарушаться в целях политической целесообразности. Азбука, никогда не применяемая в России. Казалось в 1991 году, что вот теперь-то все пойдет по-другому, народ и правители будут равны перед законом. Не вышло, вместо одной партийной элиты придумали иную – чиновничью, тем самым низведя народный порыв 1991 года к элементарному дворцовому перевороту.
Нет в российской политике уважения к человеку. Все публичные деятели считают себя вправе распоряжаться человеческими жизнями и забывают о том, что качество объединения любой системы определяется наименее качественным ее элементом. Или, объясняя попроще, ложка дерьма превращает бочонок меда в дерьмо. Так и в объединительном процессе с политическими вурдалаками лицо образовавшегося союза и его поступки будут звериными.
Ознакомительная версия.
