Правда, как известно, не перестает быть правдой только оттого, что она кому-то не нравится. Недаром в русской пословице сказано: «Правда глаза колет».
В «Лагере Давида»
В Кэмп-Дэвид, что означает по-русски «Лагерь Давида», Н. С. Хрущев и Д. Эйзенхауэр отправились во второй половине дня 25 сентября.
Они встретились на зеленой лужайке у Белого дома, где уже стрекотал восьмиместный вертолет «С-58». Одетый по-дорожному, в спортивном светло-коричневом костюме и кепи, Президент тепло приветствовал своего гостя. Они поднялись на борт вертолета, и эта небольшая, похожая на стрекозу машина легко оторвалась от земли. Она пошла вертикально вверх и сразу же боком-боком начала уходить в сторону, ложась на курс к Аппалачским горам, возвышающимся на границе штатов Мэриленд и Пенсильвания.
За широкими окнами вертолета от горизонта до горизонта расстилались поля и рощи, чуть тронутые первым дыханием поздней американской осени. Там и сям деревья уже запылали красным цветом, а редкие здесь и особенно милые сердцу русского человека в дальней стороне березы оделись в золотой наряд.
Вначале внизу виднелись белые строения ферм, потом рощи пошли все гуще, и вот уже вертолет висит над почти безлюдными лесистыми холмами. Лишь кое-где в лесу просвечивают кровли вилл — их хозяева спасаются здесь летом от удушающей вашингтонской мокрой жары.
Прошло еще несколько минут. Вертолет опускается на небольшую лужайку. Вначале кажется, что вокруг одни ветвистые деревья и ничего больше. Но в глубь леса ведет узкая асфальтовая дорожка, она разветвляется, и дальше видны какие-то старые замшелые бараки. Когда к ним присмотришься внимательно, видишь, что это нарочитая деталь отделки, маскирующей комфортабельные виллы. Да и лес здесь, в сущности, уже не лес, а поддерживаемый в прекрасном состоянии парк.
Вот небольшой пруд, обложенный по краям диким камнем. Перед ним выкрашенный в белую краску якорь. Направо хижина. По сторонам узкой двери два отлично надраенных медных фонаря. Над входом неожиданная надпись: «Осина». Оказывается, виллы в этом лесном лагере различаются не по номерам, а по названиям деревьев. Это и есть загородная дача Президента.
Вилла «Осина» невелика: в ней всего четыре спальни — здесь будут жить в эти дни Д. Эйзенхауэр, Н. С. Хрущев, К. Гертер и А. А. Громыко, — столовая и большой зал с зеркальными окнами во всю стену, выходящими на обширную зеленую поляну, которая служит обычно полем для игры в гольф, любимый вид спорта Президента. Остальные советники, которые могут понадобиться главам правительств во время их собеседований, разместятся в разбросанных неподалеку домиках, рассчитанных на двух-трех человек каждый.
Этот лесной лагерь был создан вскоре после начала второй мировой войны. До войны Президент Ф. Рузвельт обычно проводил свой отдых на президентской яхте, на которой он по реке Потомак выходил в океан. Но после начала военных действий командование военно-морских сил США заявило, что оно не в состоянии гарантировать безопасность президентской яхты, которая легко могла подвергнуться нападению со стороны немецких подводных лодок. Поэтому было решено создать другое место отдыха для Президента. Тогда-то и был построен в горах к северу от Вашингтона этот комплекс небольших одноэтажных вилл, замаскированных под деревянные сараи. Франклин Рузвельт назвал свой лагерь «Шангри-Ла» — это название он заимствовал из романа «Потерянные горизонты» современного английского писателя Хилтона. Роман повествует о том, как некий англичанин находит в глубине Гималайских гор фантастическое идеальное государство-город под названием «Шангри-Ла», где жизнь настолько прекрасна, что люди никогда не старятся…
Когда президентом стал Д. Эйзенхауэр, он лишь изменил название «Шангри-Ла» на «Лагерь Давида», по имени своего внука. Лагерь сохранил свой характер укромного лесного поселка, строго огражденного от посторонних.
Трудно было бы подобрать сейчас более удобное место для откровенных бесед глав двух правительств с глазу на глаз. Моторизованные патрули морской пехоты, выставленные на всех лесных дорогах и тропах, держали на почтительном расстоянии отсюда буквально осадивших лес корреспондентов и разного рода наблюдателей. Даже приглашаемые сотрудники глав правительств, многие из которых хорошо известны в лицо, должны были получать особые пропуска в Кэмп-Дэвид. Они прикалывали их к лацканам своих пиджаков, чтобы служба охраны видела, с кем имеет дело, а покидая лагерь, возвращали пропуска офицерам, строго следившим за тем, чтобы ни один пропуск не был вынесен за пределы лагеря.
Может быть, отдельные подробности, которые встретит здесь читатель, и не имеют прямого отношения к историческим беседам двух государственных деятелей. Но мы думаем, что читатели поймут нас: нам хотелось описать как можно полней и подробней атмосферу, в которой протекали беседы, всю обстановку, в которой родилось то, что теперь получило в Америке название «дух Кэмп-Дэвида».
На вилле «Осина» царила простая, дружественная обстановка, без всяких условностей дипломатического протокола. Никто никуда не торопился: надо было обдумать и взвесить проблемы мирового значения, а спешка, регламентация, попытки разложить все по полочкам официальных формулировок только затруднили бы дело. Заранее было обусловлено, что эта встреча глав правительств не будет носить характера формальных переговоров: так много нерешенных проблем накопилось, так сложны и ответственны они, что было бы нереалистичным пытаться решить их вдвоем и за один присест. Поэтому-то и был избран путь неофициальных дружеских собеседований — то с глазу на глаз, в присутствии одних лишь переводчиков, то с участием ограниченного количества советников. В такой обстановке главы правительств могли откровенно высказать друг другу свои взгляды, разъяснить позиции и мотивы, попытаться найти возможности дальнейших шагов для сближения без того, чтобы каждое слово, сказанное ими, немедленно превращалось в достояние прессы и тут же становилось объектом толкований и пересудов. И главное, руководители двух величайших держав мира могли таким путем установить наилучшим образом личный контакт, понять друга друга.
За небольшим столиком, покрытым зеленым сукном, сидели у зеркального окна президентской виллы двое людей с резко различными убеждениями, воспитанием, традициями. С одной стороны стола — русский рабочий, революционер, убежденный коммунист, глава правительства социалистического государства, с другой — профессиональный военный, набожный человек, верящий в капиталистическую систему и уполномоченный правящим классом своей страны стоять на страже интересов этой системы.
И все же эти разные люди должны были попытаться найти общий язык, потому что оба они понимали исключительную ответственность нынешнего исторического момента и знали, что если не будет найден путь к смягчению международной напряженности, то мир может оказаться перед катастрофой.
Именно потому, что Президент США отдавал себе отчет в этом, он предпринял тот решительный шаг, от которого его усиленно удерживали на протяжении ряда лет многие из его ближайших советников. Президенту требовалось немалое мужество, чтобы решиться на такой шаг. Хотя Д. Эйзенхауэр и пользуется большим уважением в народе, не позабывшем того, что сделал он в годы войны, которую начал скромным полковником, а кончил командующим объединенными вооруженными силами западных держав, но ему хорошо известно, что исподволь уже начата против него кампания…
— Он стареет, — говорили люди, которым не хочется прекращения «холодной войны», — он слабеет духом, он может пойти на уступки, чего никогда не сделал бы Даллес.
Но Президент США, опирающийся на тех, кто считает, что пришло время по-новому взглянуть на перспективы американо-советских отношений, принял известное решение, и вот сейчас он беседует один на один со своим гостем.
Направляя свое приглашение Н. С. Хрущеву, Президент США действовал, разумеется, в соответствии с интересами тех, кто выдвинул его к власти. И глава Советского правительства, принимая приглашение, поехал за океан не в качестве частного лица, которое направляется в гости к другому частному лицу, а в качестве главы правительства одной великой державы на важнейшую встречу с главой правительства другой великой державы, стоящего на прямо противоположных экономических, социальных и политических позициях. За спиной у него стоял двухсотмиллионный народ первого в мире социалистического государства и, больше того, — весь социалистический лагерь, насчитывающий более миллиарда людей.
И то, что скажут они друг другу, определяется именно этим: Президент и его гость выражают волю своих государств, и каждый из них руководствуется интересами своей социальной системы. Но при всем этом было ясно, какое огромное значение для лучшего взаимопонимания между нашими странами имеют личные контакты между этими двумя выдающимися деятелями, возглавляющими правительства самых могущественных государств мира. В таком большом и важном деле, как установление взаимопонимания и доверия между государствами, личные контакты руководящих деятелей этих государств призваны играть немалую роль. Не помогут никакие тонкости дипломатии и никакие протокольные мероприятия, если сердца собеседников закрыты на замок, недоступны для понимания позиций противоположной стороны, если они не уважают друг друга. И наоборот, гораздо легче договариваться по самому сложному вопросу, если разговор ведут люди, хорошо понимающие друг друга и питающие друг к другу уважение.
