Игорь Можейко - 5000 храмов на берегу Иравади

Из трех известных нам городов пью два — Халинджи и Пейктано — несут следы внезапной и разрушительной гибели. Только Тарекитара была оставлена жителями не сразу и даже после переноса столицы в Халинджи продолжала некоторое время существовать. Но климат в Тарекитаре влажнее, чем в Пагане, остатки города поглощены лесом, почти все пагоды и храмы превратились в бесформенные груды кирпича, так что представить себе первоначальный вид их часто уже невозможно.

Тарекитара была самым крупным из городов пью. Культурный слой, обнаруженный при раскопках, достигает значительной толщины — город существовал в течение столетий. С юга и востока он окружен двойными стенами и валами. С севера его стерегли три ряда стен. С запада — одна стена и ров. Диаметр Тарекитары достигает пяти километров. Так что китайские хронисты были правы, говоря о величине его — «дневной переход». Южный и восточный подходы к городу охранялись фортами, развалины которых сохранились.

Легенда так объясняет форму города. В день основания Тарекитары духи и боги собрались, чтобы достойно отметить знаменательное событие. Вызвали и самого большого дракона. Он свернулся кольцом, и это кольцо стало линией, вдоль которой построили городскую стену. Существование таких больших драконов сомнительно, и поэтому проще предположить, что стеной обнесли уже сложившийся город, не разрушая существовавших улиц, кварталов и даже рисовых полей.

Аэрофотографии города, при помощи которых удалось составить его план, указывают на то, что город не был полностью застроен — внутри его стен помещались не только дома, но и водоемы, рисовые поля, сады — это позволяло выдерживать длительную осаду. Начавшиеся в 1966 году раскопки в Тарекитаре уже дали первые результаты. Обнаружены одни городские ворота и остатки крепостных стен. Городские ворота достигали семи метров в ширину, что позволяло проходить в город слонам и большим колесницам. У ворот найден столб с надписью на пали алфавитом пью. У основания столба лежало несколько небольших золотых дисков, возможно монет. Из последних находок в государстве пью интересны две статуи, сделанные в традициях махаянистской формы буддизма, что доказывает, что в Тарекитаре различные формы буддизма мирно уживались.

Государство пью, разгромленное сильным северным соседом, перестало существовать в IX веке. Но гибель его почти не отразилась на Южной Бирме, на прибрежных монских городах-государствах. Находясь на выгодных торговых путях, они продолжали процветать и расти. Ранее уже говорилось, что города эти возникли на морских путях, соединяющих Индию со странами Дальнего Востока. Теперь пришло время рассказать о них подробнее — ведь после падения государства пью монские города стали основным крупным государственным образованием в Бирме, именно к ним, к югу, переместился культурный и экономический центр страны. Городам этим суждено будет не только сохранить самостоятельность вплоть до XI века, до образования Паганского царства, но и стать впоследствии важной составной частью этой державы.

Этнографы и лингвисты знают о существовании племен монов на территории Сиама и Нижней Бирмы на рубеже нашей эры. Вскоре после начала нашей эры пути развития монов Сиама и Бирмы разошлись. Между ними лежали владения шанских племен. Если в Сиаме моны создали могучее государство Дваравати, то моны в Бирме, поселившись по морскому побережью, основали ряд городов, каждый из которых существовал самостоятельно. Китайские источники упоминают в их числе государства Ми-чень Лу-ю, Кунь-Лан, Мо-типо (III–IV века). Эти государства лежат юго-восточнее земель пью. Бирманские же хроники, описывая древнюю Бирму, говорят о том, что между устьями рек Ситтана и Сальвина находилось восемь государств, которые воевали друг с другом.

И в самом деле, в тех местах сохранились развалины нескольких небольших городов, к сожалению пока неисследованных. Крупнейшими монскими центрами можно, считать портовые города Татон, Тайкалу и старый Пегу. Стены монских крепостей существуют также у прибрежных деревень Хоток, Мутхин, Лейкпон и др. К какой из них относятся названия государств из китайских летописей, угадать трудно. Это объясняется и неизбежным искажением названий при двойном переводе — на китайский и с китайского — и тем, что с гибелью городов часто забывались и их имена.

Города монов, значительно более многочисленные, чем города пью, сильно уступали последним в размерах. Одной из причин этому было то, что они не включали в черту стен ни резервуаров, ни рисовых полей. В плане они были чаще всего четырехугольными, и площадь их редко превышала один-два километра.

Памятников монской архитектуры обнаружено немного. Климат Южной Бирмы куда более влажен и губителен для строений, чем в среднем течении Иравади. Кроме того, моны чаще всего строили свои храмы из легко поддающегося обработке, но недолговечного латерита. Все данные, находящиеся в распоряжении ученых, указывают на то, что политическая жизнь монских городов была бурной. Правители были вынуждены вести непрерывную борьбу с окружающими племенами, а также, возможно, и с пью, с владениями которых монские города граничили на севере. В VII–VIII веках территория монских государств расширяется, моны занимают долину Ситтана и дельту Иравади. Крупнейшим из городов становится старый Пегу. В 805 году, как сообщает хроника Танской династии, при китайском дворе впервые появилось посольство из монского государства Ми-чень, и его царь получил признание Китая. Падение в 832 году столицы города Халинджи не прошло незамеченным в монских городах. Волна армий Наньчжао докатилась и до их земель. Известно, что в 835 году из государства Ми-чень воины Наньчжао увели несколько тысяч пленных и переселили их в верховья Иравади, где они мыли золото. Однако дальнейшее продвижение на юг было приостановлено объединенными остальных монских городов. И уже к началу Х века моны сами начали экспансию на север, занимая и разгромленных пью, распространяя свое влияние по Иравади и Ситтану. Когда в долине Иравади появились бирманцы, они встретили там монов.

Торговые интересы, а также необходимость обороны от общих врагов привели к созданию в X веке монского союза с центром в Татоне, одном из двух крупнейших монских городов.

В X веке государства монов достигли вершины своего могущества. Многочисленные корабли приставали к их берегам, торговцы из различных стран селились в их портах. Археологические находки в Татоне и Пегу подтверждают это. В обоих городах найдены остатки кораблей, якоря, железные скобы и множество предметов импорта. В отличие от государства пью в Татоне и Пегу буддийских памятников VII–VIII веков обнаружено не так много. Зато там, как и у монов Сиама, найдено множество предметов индуистских культов.

В хрониках монов говорится о борьбе религий в монских городах и о неком Тамуе — короле-отступнике. К концу IX века буддизм все-таки взял верх в монских городах, причем не везде произошло это мирным путем. Религиозные войны такого рода не характерны для государств Юго-Восточной Азии, почти в каждом из которых сосуществовали различные религии. Однако под оболочкой религиозных войн могли скрываться междоусобицы и столкновения за преимущественное влияние на торговом пути Индия — Китай.

В связи с усилением кхмеров Камбоджи государство монов в Сиаме — Дваравати потеряло к X веку самостоятельность и признало власть Камбоджи. Угроза потери самостоятельности нависла и над монами Южной Бирмы. Ангкорский (кхмерский) царь Яшоварман I претендовал на власть над всем Индокитайским полуостровом вплоть до Бенгальского залива. Не исключено, что Монские города Бирмы в той или иной мере признавали сюзеренитет Ангкора, но вряд ли эти взаимоотношения были более чем формальными. По крайней мере никаких материальных тому доказательств не сохранилось. Известно только, что, когда в X веке на Татон и Пегу напали войска Чолов, тамильских властителей юго-востока полуострова Декан, кхмерские цари не оказали монам никакой помощи.

Воспоминание об этой войне сохранилось в монской легенде о герое Кун Ата. Легенда рассказывает о том, что на землю монов пришла индийская армия, и индийцы заявили: «Мы победим и вернем себе страну монов» Они под водительством короля Ламбы, человека громадного роста и силы, пришли на многочисленных кораблях и окружили Пегу. Потом прислали письмо монскому царю, в котором говорилось: «Найди такого богатыря, чтобы мог побороть нашего царя». Монский царь долго не мог отыскать добровольца помериться силой с Ламбой. Как-то один охотник увидал в лесу молодого пастуха, который согласился на поединок, победил индийского царя, захватил в плен семь больших кораблей и три с половиной тысячи индийских воинов. Несмотря на что в легенде центральное место занимает рассказ о перипетиях поединка, для нас интересно упоминание о флоте завоевателей. Без сомнения, основой легенды послужила морская битва.