…Нам неизвестно, каким образом Иосиф посредством волшебной чаши обнаруживал вора и производил другие гадания, но мы имеем основание предполагать, что он это делал по образам, являвшимся ему в воде. Известно, что в Египте такой способ гадания практикуется до сих пор, и весьма возможно, что в столь консервативной стране он сохранился с древнейших времен. Теперь его называют «волшебное зеркало». Чистому, невинному мальчику (не старше двенадцати лет) велят смотреть в чашу, наполненную водой и расписанную священными текстами; под шапку же ему засовывают бумагу с надписями так, чтобы она свисала ему на лоб; его окуривают благовониями, а в это время заклинатель бормочет какие-то изречения. Через некоторое время мальчик на вопрос, что он видит, отвечает, что в воде, как в зеркале, движутся фигуры людей. Заклинатель велит мальчику дать духу какое-либо поручение, например раскинуть палатку или принести кофе и трубки. Все это тут же приводится в исполнение. Затем заклинатель предлагает присутствующим указать лицо, которое бы они хотели вызвать. Произносится чье-либо имя — безразлично, живого или умершего. Мальчик приказывает духу привести его. Через несколько секунд вызываемый появляется, и мальчик начинает его описывать — по нашему личному опыту, всегда невпопад. Мальчик обыкновенно оправдывается тем, что вызванное лицо не хочет появиться в середине чаши и прячется наполовину в тени; но иногда мальчик действительно видит соответствующие лица и их движения.
Возможно, перед тем как идти на первую аудиенцию к Аменемхету III, толкователь снов Иосиф решил подстраховаться и провел гадание при помощи «волшебного зеркала»?
Несмотря на успехи в области обеспечения населения Древнего Египта хлебом, фараон Аменемхет III почти не улыбался.
В чем же было дело? Его жизнь была сплошной пыткой: каждый кусок пищи вызывал мучительную боль. Его зубы, которые еще оставались, сгнили до корней. Износ зубов — основное стоматологическое бедствие на протяжении всей истории Древнего Египта.
В то время египтяне уже выращивали ячмень и примитивную пшеницу-двузернянку, овощи, бобовые культуры, фруктовые деревья. Растили скот, делали сыр, качали мед, ловили рыбу. Для простого человека мясо было редкой роскошью, но фараоны употребляли много говядины.
Тогда возникает вопрос: что при такой здоровой пище могло испортить зубы фараонам?
Основной виновник износа зубов — хлеб, за который так рьяно боролся Аменемхет III.
Хлеб выпекали из мелких зерен пшеницы. Зерна мололи вначале в ручных каменных мельницах, затем — жерновами — из песчаника. Вот почему хлеб содержал мелкий песок из жерновов. Кроме того, песок из пустыни залетал в тесто при обработке и выпечке. Пекарни ведь располагались под открытым небом. Бывало, что песок нарочно добавляли к зерну для улучшения его перемалывания и получения более мелкой муки. Такой хлеб нещадно расправлялся с зубами, истирая их. Хлебный мякиш из двузернянки выходил из выпечки очень липким. Такой хлеб долго оставался на зубах, застревая между ними, давая обильную пищу микробам и бактериям, которые вызывали кариес. В то время зубы еще не научились чистить.
Если же хлеб ели с медом, тогда абразивный, липкий хлеб с липким медом становился настоящим бичом для зубов.
Так что когда у фараона Аменемхета III начинали болеть зубы, он их только крепко сжимал и терпел.
Фараон терпел, продолжая увеличивать запасы хлеба для Древнего Египта.
Аменемхет III не сомневался, что с его верным помощником Иосифом население всегда будет при хлебе.
Чиновники вынуждены были четко выполнять все указания первого министра Иосифа. Весь государственный аппарат помнил, что в должность визиря Иосифа ввел сам фараон. Это была необычайно грандиозная торжественная церемония. Фараон торжественно перечислил Иосифу его будущие обязанности: «Будь осмотрителен во всем, что происходит в твоем учреждении. От этого зависит порядок во всей стране. Визирь трудится не ради удовольствия, а исполняет долг. Твоя задача — не попустительствовать князьям и сильным мира сего. Держись закона». Этот закон — Маат, гармония мироздания, дочь света. Она всегда находится на груди визиря в виде амулета. Каждый проситель должен быть принят визирем, если его жалоба справедлива. Решение визиря должно основываться на правах законного порядка. Визирь — воплощение справедливости. Таков закон со времен богов.
Глава правительства должен быть сведущ в различных областях. В сопровождении хранителя царской сокровищницы — «Дома серебра» — Иосиф ранним утром являлся в «Дом радости» — царский дворец. Там он беседовал с властителем с глазу на глаз. Визирь докладывал о текущих делах. Получив указания фараона, Иосиф сам отдавал повеления хранителю «Дома серебра», отправлял приказы в столицы номов. Ему часто приходилось выезжать для разбирательства дел, которые не входили в компетенцию номовых судов.
Канцелярия Иосифа стала солидным правительственным учреждением. Здесь сосредоточивались важнейшие документы царства. Иосиф постоянно следил за содержанием оросительных каналов, за кадастрами, хлебными амбарами, хранением зерна. Иосиф сам подбирал личную охрану царя, его мнение всегда учитывалось при назначении на посты высшего командования. С большим вниманием Иосиф изучал отчеты о состоянии войск и вооружения.
Уже в то время существовала структура, которую можно было бы назвать тайной полицией. В хрониках того времени упоминается некий высокопоставленный чиновник при дворе фараона, в обязанности которого входила организация негласных расследований.
В Книге Бытия (42:9) рассказывается о том, как Иосиф встречается с братьями, которые не узнают его. «Откуда вы пришли?» — спрашивает он.
«Из земли Ханаанской, купить пищи», — отвечают братья. «Вы соглядатаи, — обвиняет их Иосиф. — Вы пришли высмотреть наготу земли сей». Под «наготой» Иосиф подразумевает слабые места вдоль северо-восточной границы Египта — наиболее уязвимый в военном отношении участок. Естественно, что любое появление чужих людей в этой местности квалифицировалось как попытка шпионажа.
Английский этнограф Джон Фрезер в книге «Золотая ветвь» пишет: «Когда братья Иосифа пришли из Палестины в Египет, чтобы закупить там зерно во время голода, и уже собирались в обратный путь, Иосиф велел положить в мешок Вениамина свою серебряную чашу. Как только братья покинули город и еще не успели отойти на далекое расстояние, Иосиф послал им вслед своего управителя, приказав ему обвинить их в краже чаши. Тот обыскал все мешки и нашел пропавшую чашу в мешке Вениамина. Управитель стал упрекать братьев за их неблагодарность по отношению к его господину, которому они за оказанное гостеприимство и за всю его доброту отплатили тем, что похитили у него драгоценный бокал. „Для чего вы заплатили злом за добро? — спросил он их. — Не та ли это — чаша, из которой пьет господин мой и он гадает на ней? Худо это вы сделали“. Когда же братья были приведены обратно и поставлены перед Иосифом, он сказал им: „Что это вы сделали? Разве вы не знали, что такой человек, как я, конечно, угадает?“». Из этих слов мы можем заключить, что Иосиф особенно кичился умением обнаружить вора, гадая на своей чаше.
Случай по закупке зерна братьями Иосифа косвенно подсказывает следующее положение дел. Аменемхет III и его визирь смогли не только сделать достаточные запасы зерна для своей страны, но и начать его транспортировку за рубеж.
Иосифа похоронили согласно его завещанию. В романе знаменитого немецкого писателя Томаса Манна (1875–1955 гг.) «Иосиф и его братья» есть обращение умирающего к сыну относительно обряда похорон.
«Пониже наклони голову, сын мой, под моею рукою, голову человека больших устремлений под рукой человека скромного. Я завещаю тебе дом, усадьбу и поле… поручаю тебе их тук и богатство, чтобы ты распоряжался их службами, запасами их кладовых, плодами сада, крупным и мелким скотом, а также урожаем на острове, расчетами и всякой торговлей; а еще отдаю под твое начало посев и жатву, кухню и погреб… маслобойные мельницы, виноградные тиски и всю челядь. Надеюсь, я ничего не забыл. А ты, Озарсиф, не забывай меня, когда я сделаюсь богом и уподоблюсь Озирису. Будь моим Гором, который защищает и оправдывает отца, следя за тем, чтобы не стерлась моя надгробная надпись, и поддерживай мою жизнь! Скажи, позаботишься ли ты о том, чтобы Миннебмат, пеленальных дел мастер, и его подмастерья сделали из меня отличную мумию, не черную, а прекрасно-желтую, для чего я уже припас все необходимое, — ты присмотришь за ними, чтоб они ничего не прибрали к рукам, а засолили меня чистым натром и взяли ради вечной моей жизни тонкие бальзамы: стираксу, можжевельник, привозную кедровую смолу, а также мастику Из сладких фисташек — и закутали мое тело нежнейшими пеленами? Позаботишься ли ты, сын мой, чтобы вечная моя оболочка была красиво расписана, а изнутри сплошь, без единого пробела, покрыта защитными изречениями?
