В сноске, сделанной переводчиком писанной по-немецки книги Элизы Шарлотты фон дер Рекке о пребывании Калиостро в Митаве на русский язык, сказано: "Между тем не удалось Калиостро исполнить в Петербурге своего главного намерения, а именно уверить Екатерину Великую о истине искусства своего. Сия несравненная государыня тотчас проникла обман. А то, что в так называемых "Записках Калиостровых" ("Memoires de Cagliostro") упоминается о его делах в Петербурге, не имеет никакого основания. Ежели нужно на это доказательство, что Екатерина Великая явная неприятельница всякой сумасбродной мечты, то могут в том уверить две искусным ее пером писанные комедии: "Обманщик" и "Обольщенный". В первой выводится на театре Калиостро под именем Калифалкжерстона. Новое тиснение сих двух по сочинительнице и по содержанию славных комедий сделает их еще известнее в Германии".
Мстительная Екатерина II спустя пять лет после изгнания итальянского мага из Петербурга самолично сочинила о нем комедию под названием "Обманщик", а сразу же после ее успеха на сцене — и вторую пьесу, где вывела "магистра тайных наук" в виде шарлатана Калифалкжерстона."… Должна сказать вам, что появились две русские комедии, одна под названием "Обманщик", другая — "Обольщенный", первая изображает Калиостро в его настоящем виде, а вторая — поддающихся его обману. Публика наша в восторге от них, и они действительно очень забавны. Я говорю вам об этом для того, чтобы вы знали, как относятся у нас к иллюминатам; говорят, они пользуются удивительным успехом в Германии, я думаю, что это ради моды, так как французы без ума от них", — напишет Екатерина 10 января 1786 года Циммерману о своих творениях. В ответном письме Циммерман рассыпался в похвалах. По его просьбе Екатерина отдала обе пьесы на перевод, и в 1786 году они были переведены на немецкий язык Арндтом и напечатаны в Германии, а "Обманщик" в 1787 году был даже издан в другом немецком переводе берлинским книгопродавцем и другом драматурга Лессинга Фридрихом Николаи, хотя, по суждению Зотова, "комедия эта, конечно, очень наивна в литературном и неуклюжа в сценическом отношении.
К первым двум комедиям вскоре добавилась третья — "Шаман Сибирский". Получилась трилогия, в первой заморский маг подчиняет себе обитателей одного столичного дома: в "Обольщенном" сатирически изображено окружение шарлатана, его ученики и подражатели; а в "Шамане" показано, как дремучий колдун из Сибири подчиняет себе уже не один дом, а всю столицу.
Просвещенная государыня не одобряла целителей-чудотворцев. Она не любила масонов, мартинистов, мистиков и иллюминатов, осуждала все эти учения и тайные общества как вредные затеи и считала, что в определенных условиях их приверженцы как потенциальные заговорщики могут представлять опасность для государства. К тому же к масонству тяготел наследник — великий князь Павел Петрович, которого с 1776 года обхаживали виднейшие масоны из Германии и Швеции, посылая к нему своих эмиссаров. Павел выбирал, в какую именно ложу вступить. Есть исторические свидетельства, позволяющие со всей определенностью утверждать, что Павел стал масоном во время своего заграничного вояжа, и произошло это в Германии в июле 1782 года, накануне знакового в истории масонства Вильгельмсбадского конгресса.
Екатерина очень боялась заговора, поскольку сама пришла к власти в результате дворцового переворота. Отчасти поэтому она разоблачила и представила в жалком и смешном виде самого известного из масонов и иллюминатов — графа Калиостро. Таким образом, даже если у Калиостро и оставались еще в России тайные последователи, они были осмеяны, раздавлены и не смели заявлять о себе.
Глава восьмая
ФИАСКО В ВАРШАВЕ
…он [шарлатан] обычно похваляется, будто ему удалось открыть неизвестные ранее законы природы; он, однако, хранит их в тайне, утверждая, что добыл их с помощью оккультной физики… Если верить ему, он просвещеннее всех ученых обществ…
Анри Декрам. Дополнение к "Разоблаченной белой магии"
Чтобы не разрушить окончательно свою репутацию, граф Калиостро с супругой покинул Санкт-Петербург. Вопреки ранее данному обещанию, он не заехал в Митаву, где его напрасно ждали. Имея на руках рекомендательные письма к польским магнатам, граф направился в Варшаву, к видному масону и основателю ложи "Карл в трех шлемах" князю Адаму Понинскому. Эта ложа, где состоял членом сам король Станислав II Август, была не единственной в столице Польши. В 1779 году, стремясь заслужить благосклонность российской императрицы и спасти Польшу от нового раздела, местные масоны учредили названную в ее честь ложу "Екатерины под Северной звездой", но это могло вызвать у нелюбившей масонство государыни только неудовольствие. Варшавские братья и не догадывались, что истинным автором выпущенной в Петербурге в 1780 году (хотя в выходных данных стояло: Кёльн, 1750) книги "Тайна противонелепого общества", осмеивавшей масонство, была сама Екатерина…
Прагматичные и тщеславные поляки желали получить от пребывания Калиостро ощутимую пользу поэтому и вступали в основанную им ложу Египетского ритуала. Адам Понинский предоставил в распоряжение Калиостро несколько комнат в своей загородной резиденции Воля, чтобы оборудовать там полноценную алхимическую лабораторию, и дал в помощники графа Августа Фредерика Мощинского, сведущего химика-любителя и отъявленного скептика. Мощинский вел дневник, куда скрупулезно записывал все, что делал великий маг и духовный наставник, которого он желал таким образом разоблачить. Что ему и удалось сделать в сочинении "Каллиостр, познанный в Варшаве, или Достоверное описание химических и магических его действий, производимых в сем столичном городе в 1780 году. Изданное очевидным свидетелем графом М.". Есть однако мнение, что этот труд на самом деле оставил вовсе не Мощинский, ему эти "лавры" лишь приписаны.
Чтобы завоевать расположение варшавских масонов и знати, Калиостро пошел по проторенному пути. Как ранее в Митаве и в Петербурге, он принялся за целительство, а еще стал демонстрировать свои сверхъестественные способности и власть над духами, устраивая медиумические сеансы. Некоторые опыты были удачны: "В первый же свой выход в ложе Калиостро всех поразил следующей демонстрацией. Велев всем присутствующим подписаться на пергаменте, он сжег его у всех на глазах и потом тайными формулами заставил тот же свиток упасть с неба нетронутым, с полными, даже не закоптившимися подписями. Несколько светских предсказаний упрочили его известность".
Однако это цитата из повести Кузмина о чудесной жизни графа Калиостро, авторы других жизнеописаний отмечают скорее провалы. В. Зотов пишет о сеансах мага иное: "И здесь повторил он свои магические опыты в том же виде, как в Митаве, перед дверью, завешанною черным сукном, с помощью восьмилетней девочки, которой он наливал в руку масло, заставлял ее целоваться с ангелами, которые являлись ей, писал имя одного из присутствующих при опыте на бумажке, сожигал ее и через несколько времени получал это же имя, написанное на другой бумажке с масонскими знаками, которую ребенок просовывал ему из-под двери другой комнаты. Но в Варшаве были не так легковерны, как в Митаве. Мощинский и другой паи принялись расспрашивать девочку и выпытали от ребенка, что все ответы его были заранее подсказаны ему шарлатаном и только заучены девочкою. Калиостро, узнав об этом, начал производить свои опыты уже не с ребенком, который легко может проболтаться, а с шестнадцатилетнею девушкою. Дело было устроено так ловко, что сан Мощинский поколебался в недоверии к фокуснику. Но через несколько дней к нему явилась эта помощница Калиостро и объявила о том, что вместе с ним надувала зрителей. Открытие это она сделана, чтобы отмстить ему за оскорбительное обращение с нею. Мощинский сообщил об этом почитателям Калиостро, но они ничему не хотели верить. Кроме вызывания духов, Калиостро упражнялся еще в разъяснении таинств египетской магии, сочинял рецепты для растопления янтаря, для составления жемчуга и кораллов, давал даже медицинские рецепты, но средства, прописываемые им, или не находились в аптеках, или не производили никакого действия…"
По словам Зотова, язвительный Мощинский описал еще одну сцену шарлатанства, в которой маг был посрамлен: "Калиостро выкинул еще более смелую штуку, обещая показать своим приверженцам верховного владыку египетской магии, своего учителя, великого Кофту, живущего в Египте уже тысячу лет. На подмостках, устроенных в глубине залы, при слабом освещении двух свечей, показался старик с белой бородой, в восточном тюрбане и длинной белой одежде. Глухим, тихим голосом спросил он одного из присутствовавших при этой сцене: кого видит он пред собою? — и тот, рассерженный такою глупою комедиею, отвечал, что видит Калиостро в маске с подвязанною бородой. Старик в негодовании погасил свечи и скрылся во мраке".
