По словам Зотова, язвительный Мощинский описал еще одну сцену шарлатанства, в которой маг был посрамлен: "Калиостро выкинул еще более смелую штуку, обещая показать своим приверженцам верховного владыку египетской магии, своего учителя, великого Кофту, живущего в Египте уже тысячу лет. На подмостках, устроенных в глубине залы, при слабом освещении двух свечей, показался старик с белой бородой, в восточном тюрбане и длинной белой одежде. Глухим, тихим голосом спросил он одного из присутствовавших при этой сцене: кого видит он пред собою? — и тот, рассерженный такою глупою комедиею, отвечал, что видит Калиостро в маске с подвязанною бородой. Старик в негодовании погасил свечи и скрылся во мраке".
Принимая братьев в свою ложу, Калиостро напутствовал их, что прежде всего следует стремиться не к земным богатствам, почестям и власти, а к духовному совершенству, и призывал усердно трудиться для достижения высшего небесного блаженства, для чего проявлять мудрость и показывать достойное поведение. Но его красноречие пропадало втуне. Новые последователи были алчны, легкомысленны и нетерпеливы, хотели же как раз того, от чего предостерегал их наставник. Как нельзя лучше этот настрой уловил Михаил Кузмин: "Варшавяне требовали золота, каббалистических брильянтов, светящихся камней и поразительных успехов в разных областях, кончая успехом у женщин. Адам Понинский был капризный и великодушный человек, но, зараженный духом среды, часто поражал Калиостро грубостью и недуховностью своих желаний и требований".
И маг решился воочию явить недоверчивым братьям-масонам и недоброжелателям, как обладание духовной силой позволяет получить власть над природой и по собственной воле обращать неблагородные металлы в золото и серебро. И назначил общее собрание для всех любопытствующих в алхимической лаборатории, оборудованной для него в имении князя Понинского под Варшавой. Суть таинства сводилась к следующему: предварительно подготовленная подручным ртуть, или "меркурий" средневековых адептов Великого Делания, при помощи выделенной из особым образом очищенной воды "сущности", которую магистр именовал "чистою землею или второю матернею", а также некоего красного философского порошка — "бродила", и некоторой последовательности операций была обращена в серебро. Подручным был Мощинский, который затем пунктуально записал ход действа: манипуляции, технологию, инструменты, сосуды и использованные ингредиенты с указанием их внешнего вида и точного количества, а также получившийся результат — слиток серебра, "тяжестью 29 лотов три осьмых, который сверху был гладок, но снизу до трети наполнен маленькими скважинами". Это был успех! Братья были покорены.
Сам король Станислав Август Понятовский милостиво согласился дать аудиенцию знаменитому иностранному магу, во время которой живо интересовался алхимическими вопросами. Но радость алхимика была недолгой. Ее омрачил несносный Мощинский.
Зорко следивший за Калиостро, облаченным в широкий глухой фартук и проводившим свой опыт в полутемной лаборатории при свете пламени печи, Мощинский, хорошо понимавший суть этого "простого фокуса", заподозрил, что маг незаметно спрятал врученный ему подручным тигель под фартук и подменил его другим, заранее припасенным, в котором содержался уже готовый слиток. Тем более что до этого граф несколько дней не допускал помощника в лабораторию, на полу которой якобы были изображены секретные, опасные для рассудка непосвященного формулы и чертежи, а еще "под предлогом разговора с духами Калиостро накануне заперся на ночь в лаборатории, где и упражнялся в плавлении великом, ибо ящик с углем уменьшил свое содержимое". Подозрения подтвердились, когда спустя несколько дней в саду дворца Ионинского в выгребной яме были случайно найдены "осколки тигля с остатками химических соединений ртути".
Станислав Август Понятовский. Художник И.-Б. Лампи Старший
Мощинский рассказал о своих открытиях Адаму Понинскому и убедил его в том, что Калиостро обманщик. Братья пребывали в растерянности. А тут еще король, опасаясь неудовольствия не жаловавшей мага Екатерины, бывшей своей любовницы, некогда посадившей его на польский трон и от которой он в какой-то степени зависел, отказал кудеснику от двора. Чтобы снять с себя обвинения и вернуть милость короля и доверие масонов, оскорбленный Калиостро пообещал возвратить слиток в исходное состояние, то есть путем многократных растираний, перемешиваний с другими ингредиентами, выпариваний, подливания различных жидкостей и перегонок то ли превратить его в философский порошок, то ли получить философский камень, то ли вообще обратить в золото… Однако общество, собравшееся в лаборатории и наблюдавшее за ходом эксперимента восемь дней, так и не дождалось обещанного чуда. Чудотворец был вынужден бросить опыт и объявить его неудачным.
Разочарованные и обманутые поклонники Калиостро потребовали у него немедленно вернуть деньги, ценные подарки и подношения, которые за спиной ничего не подозревающего мужа вкрадчиво просила и благосклонно принимала на его "возвышенные труды" Серафина. Магу ничего не оставалось, как только возвратить долг, и немалый — по некоторым сведениям, сумма доходила до 8 тысяч дукатов. Впрочем, враги Калиостро утверждали, что столько отступных ему посулили, если он покинет Варшаву, но маг гордо отказался. Как бы то ни было, не пробыв в столице Польши и двух месяцев, в начале сентября 1780 года Калиостро и Серафина вновь пустились в путь, на этот раз на запад.
Глава девятая
ТРИ СЧАСТЛИВЫХ ГОДА В СТРАСБУРГЕ
Ласкаюсь надеждой, что не замедлят выписать из Страсбурга занимающихся магнетизмом и в те земли, где показывается столь постоянная склонность к подобным шарлатанам; могу уверить наперед, что они будут подешевле и удобнее обмануты, нежели Калиостром с товарищи…
Екатерина II в письме к Циммерману
Из Варшавы Калиостро с супругой проследовали во Франкфурт-на Майне, где прожили некоторое время. Из этого немецкого города они вскоре, в начале сентября 1780 года, перебрались в Страсбург, где осели на три года. Вначале Калиостро появился в городе незаметно, даже инкогнито, и снял комнату в скромной гостинице. Утверждают, что это была та самая комната, где покончил с собой кузен Элизы фон дер Рекке, по которому она так скорбела.
Но большинство писавших о Калиостро приводили красочные рассказы о его торжественном въезде в Страсбург. Якобы на Кельском мосту через Рейн, по которому карета графа должна была въехать в город, собралась огромная толпа ожидающих его зевак. Описания противоречивы, и детали прибытия графа расходятся. То ли он прибыл в лаковой черной с золотом карете, запряженной шестеркой черных коней, то ли это была карета "красная, с пестро намалеванным гербом, изображавшим в одном углу лазурного поля золотую куропатку", в сопровождении не менее двух десятков лакеев в ярких ливреях с золотыми позументами, за которыми конюхи вели под уздцы лошадей, с трудом тянувших тяжело нагруженные повозки с имуществом, то ли за открытой коляской графа следовал кортеж из других экипажей и всадников. Графа и графиню засыпали цветами, и на протяжении всего пути следования толпа махала платками и шляпами и восторженно кричала: "Да здравствует благодетель человечества! Да здравствует божественный Калиостро!"
Торжественный въезд Калиостро в город чуть не испортило одно досадное происшествие. Вдруг какой-то человек бросился к карете с криками: "Где мои шестьдесят унций золота! Верни их мне!" В крикливом старике Калиостро с испугом узнал… бывшего ростовщика Марано из Неаполя, которого он так ловко одурачил в молодые годы, обещав клад. Но маг не выдал своего замешательства, а его негодующие поклонники поспешили оттащить дерзкого беднягу, посмевшего оскорбить их кумира. Марано отвели в участок, а карета с графом и графиней Калиостро в сопровождении свиты продолжила свое триумфальное движение по Страсбургу Пока процессия медленно следовала по городским улицам, из окон высовывались любопытствующие и присоединяли свои приветствия к хору встречавших. А у лечебницы уже ждала толпа страждущих, числом не менее двухсот. Граф вышел из кареты, взял под руку Серафину и в сопровождении свиты вошел в лечебницу. Больные потянулись следом. Там в огромном помещении он якобы провел сеанс исцеления и, подойдя к каждому, вылечил всех больных до единого — добрым словом, заклинаниями, чарами и наложением рук. Назавтра весть о чудесном исцелении облетела всю округу, и больные рекой хлынули к новому врачу.
Главная цель, которую ставил себе Калиостро, — это занятие врачеванием. Первые успехи на поприще целительства пришли к нему в Петербурге и Варшаве, здесь, в Страсбурге, граф намеревался расширить эту деятельность, используя методы египетской медицины и свои секретные бальзамы на ароматических травах — знаменитые "капли Калиостро".
