Игорь Можейко - 5000 храмов на берегу Иравади

Многочисленные статуэтки, исполненные в стиле Гуптов и найденные при раскопках монских городов, позволяют утверждать, что проникновение буддизма в Бирму относится к первым векам нашей эры. Но с полной уверенностью можно говорить о широком распространении в Бирме буддизма начиная с V–VI веков. Именно этим временем ученые датируют золотые листы с надписями на языке пали, обнаруженные в столице пью — Тарекитаре. Пали стал тогда принятым языком священных текстов Хинаяны, и эти листы, как и другие находки в государстве пью, доказывают, что именно буддизм Хинаяна был в стране господствующей религией.

Буддистами были и моны, но в их городах буддизм сосуществовал с другими религиями, принесенными из Индии, и только позже он занял там господствующее положение.

В Тибете, Западном Китае и государстве Наньчжао — то есть в местах, по которым проходил путь миграции бирманцев, был распространен буддизм Махаяна. Разумеется, бирманцы были с ним знакомы.

Что же говорят бирманские хроники о судьбе религии после того, как в III веке до нашей эры Сона и Уттара обратили в буддизм обитателей Бирмы?

Хроники рассказывают о положении религии в допаганской Бирме следующее: к тому времени, когда на престол в Пагане вступил Анируда, буддизм в Бирме находился в полном упадке (когда это произошло — неизвестно). Виной тому ари — «лжесвятые», распутники и идолопоклонники. Всего их в Бирме насчитывалось 60 тысяч, и ими руководили тридцать главарей. Ари одевались в синие одежды. Анируда, добыв в Татоне священные книги, расправился с ари.

Многие ученые согласились с версией хроник. Буддизм в Бирме до прихода Анируды в Татон называют «дегенеративной религией» (Дюруазель), «тантрической сектой, практиковавшей в высшей степени аморальные обряды» (У Лу Пе Вин) и т. д. Итак, оказывается, усилия миссионеров Соны и Уттары пропали даром. От «чистого» буддизма и следа не осталось.

Обратимся же к действительности. Буддийское государство пью существовало до IX века. В то же время буддизм исповедовали жители монских городов. Говорить о полном исчезновении буддизма не приходится. Когда бирманцы пришли в долину Иравади, они переняли у пью и монов не только основы их культуры, но и, разумеется, буддизм. Не исключено, что и среди самих мранма буддизм был также распространен, хотя и неизвестно, в какой форме.

В то же время ни в одной из ранних надписей Пагана нет ни слова ни о каких ари, не упоминаются тантрические церемонии и празднества, не говорится о борьбе с еретиками и уничтожении 60 тысяч монахов. Надписи упорно молчат о религиозных разногласиях в конце XI — начале XII века.

Завоевание монских государств усилило позиции монских монахов, дав им в руки богатую религиозную литературу. Но это не значит, что сторонники Хинаяны пользовались каким-нибудь особым расположением правителей. Буддизм в Пагане был не «чист» — он был перемешан с другими религиями, но ни жителей Пагана, ни царей его, ни даже самих буддийских монахов это не смущало.

Надпись об освящении дворца Тилуин Мана (конец XI века) дает возможность воссоздать картину религиозных церемоний в Пагане и сделать выводы об их характере. Основную роль в церемонии играли даже не буддийские монахи, а брахманы и астрологи. Монахи только освящали строительную площадку, читая там Паритту — ритуальную молитву буддистов. Перед началом крупного строительства возносилась молитва Вишну. Также приносились жертвы Индре. Большим уважением пользовалось шиваистское божество Гавампати — покровитель Татона. Больше того, изображение Гавампат помещалось рядом с изображением Будды. Объяснить подобное соседство нетрудно, если вспомнить, что Татон и другие монские города оказывали большое влияние на развитие культуры и идеологии Пагана, особенно на первых порах. Именно моны принесли в Паган культ Гавампати. Параллельно с буддизмом Хинаяна и индуизмом первые паганские цари отдавали дань и культу змея Нага (эту «ересь» хроники приписывают ари). Надпись об освящении дворца давно известна исследователям. Однако, даже упоминая о ритуалах, многие историки предпочитают, как правило, не делать никаких выводов. Они обращаются к другой надписи Тилуин Мана, к надписи Швезигон, где царь, давая обещания своим подданным, говорит: «Пусть каждый, кто был еретиком, исправится». Эта надпись выдается за свидетельство преданнности Тилуин Мана Хинаяне. Но достаточно посмотреть на следующую строфу ее, как видишь ясное объяснение подобного заявления царя, который близок с брахманами и поддерживает культ Нага: «Все брахманы, сведущие в ведах, пусть выполнят законы брахманов». Понятно, что для бирманцев паганских времен «еретический» не значило «небуддийский», а означало только расхождение с установками своей религии, будь она буддийской, брахманистской или какой бы то ни было другой. Если в Пагане и жили проповедники тантрических сект буддизма, то они тоже спокойно процветали там, так как выполняли требования своей религии. Сам царь Тилуин Ман считал себя воплощением Будды, и не вызывает никакого сомнения, что он относил себя к буддистам южного толка.

Религии свободно сосуществовали в Пагане и впоследствии, когда буддизм укрепил свои позиции.

К середине XII века буддийские монастыри уже обладали большими богатствами, огромным числом рабов и земельными угодьями. Монастыри переставали пользоваться авторитетом у той части монашества, которая желала возродить принципы, что проповедовал сам Будда, — бедность, воздержание и т. д. Среди монашества начались расколы.

Паганское государство было одним из основных центров буддизма в Азии. В Пагане функционировало несколько буддийских университетов, здесь находили убежище беглецы из стран, где буддизм был в упадке, бирманские короли посылали специальные миссии для ремонта и восстановления буддийских святынь в Индии (ремонт Бодхгайи) и т. д. Буддизм в Пагане становился многонациональным. Среди прибывших в страну монахов насчитывалось большое число аскетов, покинувших свои страны в поисках «настоящей веры».

Аскеты и ревнители «буквы» религии объединялись с недовольными внутри самого Пагана и уходили в леса для того, чтобы жить в бедности. Вряд ли официальная Церковь предпринимала какие-нибудь решительные м против таких аскетов, ибо аскетизм не противоречит доктринам буддизма. На пали существует специальный термин «арранака» — «лесные братья», монахи-аскеты. Так назвали и аскетов в Бирме (в бирманских текстах это слово встречается в сокращенной форме «аран»). Нетрудно представить себе дальнейшую эволюцию «лесных братьев» в Пагане. Какая-то часть населения, привлеченная проповедями аскетощ, начинала приносить аскетам дары, и наступал момент, когда аскет получал землю и рабов для постройки монастыря. Уже в надписях XII века говорится о том, что «лесным братьям» — «аран» — делаются дары рабами, землей, рисом и т. д. «Аран» переставали удовлетворяться жизнью в лесу. Они даже построили большой монастырь рядом с самим Паганом. Делали им большие подношения и правители Пагана.

Количество «аран» возрастало, и в первой половине XIII века они уже были организованы и имели верховного главу. В надписях XIII века часто встречается упоминание о «тхере» — руководителе «аран», некоем Махакассапе. Впервые это имя встречается в 1225 году. Он — настоятель большого монастыря «лесных братьев» в Мьинбу. В 1223 году он организует лесной монастырь в пригороде Пагана, в Мьинанту, в 1236 году — в Пваза. В 1242 году мы встречаем его имя с титулом махатхера Чаусе. Махакассапа и его «аран» не только получали землю в дар, но и покупками округляли свои владения.

Естественно предположить, не есть ли «аран» те самые «ари» бирманских хроник, с которыми якобы боролся и победил их Анируда. Одним из первых, а может, и первым, кто выдвинул такое предположение, был бирманский историк Пе Маун Тин. В своей работе «Буддизм в надписях Пагана» он высказывает следующую мысль: «Если „аран“ были монахами „ари“, тогда мы присутствуем при интересном случае, когда „ари“ выдают себя за буддийских монахов, исполняя буддийскую обряды».

Ошибка Пе Маун Тина заключается в том, что «аран» (кстати, в некоторых хрониках «ари» называются «аран» тоже) и не надо было выдавать себя за буддистов. Они были ими на самом деле.

А вот что пишет профессор Тан Тун: «Может быть, возможно связать „аран“, „лесных людей“, скупавших земли, чтобы усилить свои позиции, употреблявших вино и евших мясо, с „аранами“ или „ари“, о которых так плохо говорят хроники. Бирма была не единственной страной, где в XIII–XIV веках были монахи „аран“. Надписи… говорят о существовании таких монахов в Сиаме (Сукотай)».

Почему же хроники так плохо относятся к ари? Причина заключается в том, что борьба ортодоксальной буддийской церкви с «аран» разгоралась в полную силу уже после Пагана, особенно в XV–XVI веках. К этому времени и относятся эдикты бирманских царей, которые поддерживали ортодоксальную церковь. Однако интересно отметить, что сведения об «аран» не полностью исчезают в XVI веке. Они существовали до XVIII века. В XVII веке бирманский царь включил в свою армию, которая отправлялась в поход на юг, отряд монахов «аран».