Будучи людьми, философы на протяжении столетий были заинтересованы в предложении различных ответов на эти и связанные с ними вопросы. Взгляды некоторых философов не оставляют места той форме существования, которую примерили на себя Волан-де-Морт и профессор Бинс. Другие, напротив, считают его возможным, и именно с их помощью мы попытаемся раскрыть тайну жизни волшебников.
Бестелесное существование и природа личности
Несмотря на то что Волан-де-Морт и профессор Бинс — волшебники, они при этом такие же люди, как вы и я. В первую очередь, в связи с бестелесным модусом существования волшебников напрашивается вопрос: «что есть человек?» — и вслед за этим: «благодаря чему человек может существовать в разное время в разных местах?». Ответив на эти вопросы, мы вплотную подойдем к решению главного вопроса, поставленного в этой статье: «как может человек существовать без тела?».
Согласно Локку («Опыт о человеческом разумении»), человек есть «разумное, мыслящее существо, имеющее сознание и самосознание, способное понимать себя как себя, все то же мыслящее существо, в разное время в разных местах»[113]. Уникальность человека среди прочих вещей мира, таких как камни, стулья, кошки и прочее, состоит в том, что человек может осмыслить себя самого. Люди предрасположены к философскому и научному пониманию мира. Более того, человек знает о своем сознающем «я» и способен продумывать свои мысли, чувства и страсти.
Далее, Локк указывает, что человек остается тем же человеком в цепочке временных изменений благодаря наличию у него того же самого сознания:
<…> поскольку сознание всегда сопутствует мышлению и именно оно определяет в каждом его Я и этим отличает его от всех других мыслящих существ, то именно в [сознании] и состоит тождество личности, т. е. тождество разумного существа. И насколько это сознание может быть направлено назад, к какому-нибудь прошлому действию или мысли, настолько простирается тождество этой личности, эта личность есть теперь то же самое Я, что и тогда, и действие было совершено индивидуальностью, тождественной с теперешним Я и в настоящее время размышляющей об этом действии[114].
В данный момент я сознаю себя дома печатающим на компьютере эти слова. В то же время, если я перестану об этом думать, я смогу сознавать мои прошлые действия, например просмотр экранизации Тайной комнаты. Откуда мне известно, что я тот же самый человек, что сейчас печатает, а две недели назад смотрел фильм? Благодаря осведомленности моего сознания о том, что я совершил оба действия.
Определяя личность границами сознания, Локк провоцирует возникновение достаточно неприятной дилеммы: что происходит, если человек утрачивает сознание совершенного им в прошлом поступка? Именно это случается со Сверкаролем Чаруальдом, когда тот попытался стереть воспоминания Гарри и Рона:
— Ему память отшибло, — объяснил Рон. — Заклятие забвения отрикошетило. Вместо нас ударило по нему. Понятия не имеет, кто он такой, где находится, кто мы такие. Я велел ему сидеть и ждать здесь. А то он сам для себя опасен (ТК).
Годы спустя, когда Гарри и Рон навестили Чаруальда (ОФ), тот все еще был лишен памяти о своей жизни, предшествующей неудачному заклинанию. Ему даже не удавалось сформировать новую долгосрочную память — присматривающая за ним знахарка беспокоится, что он, покинув комнату, не сможет вспомнить обратную дорогу. Разобщенная память разрушает тождество личности Чаруальда. В его теле превосходно уживаются несколько разных сознаний, каждое из которых определяется собственным уникальным набором воспоминаний. Постоянное приобретение и потеря новых кратковременных воспоминаний выглядит так, как если бы всякий раз, когда Чаруальду не удается завладеть долгосрочной памятью, в его теле поселялась новая личность!
Локк допускал похожую ситуацию:
Если бы мы могли предположить два различных, не сообщающихся между собой сознания, действующих в одном и том же теле, одно постоянно днем, другое ночью, <…> то, спрашиваю я, не будут ли в первом случае человек дневной и человек ночной двумя такими же различными личностями, как Сократ и Платон?[115]
Сложно представить, каким образом две личности, наделенные различными сознаниями, могут делить одно тело. Однако мы имеем возможность наблюдать это явление в магическом мире Гарри Поттера на примере паразитического существования Волан-де-Морта в теле профессора Квиррела:
— Видишь, каким я стал? — спросило лицо. — Тень, призрак… Могу существовать только в чужом теле… (ОК).
Волан-де-Морт существует как лицо на затылке профессора Квиррела, он и Квиррел суть две различные личности — два различных сознания — в одном теле.
Но что, если две личности станут делить одно сознание? Станут ли они одной личностью? Чтобы увидеть, как это возможно, припомним понимание тождества личности Дэвидом Юмом («Трактат о человеческой природе»). Юм, как и Локк, рассматривает существование личности как фундаментальное основание сознания или, более точно, восприятий:
Что касается меня, то, когда я самым интимным образом вникаю в нечто, именуемое мной своим «я», я всегда наталкиваюсь на то или иное единичное восприятие тепла или холода, света или тени, любви или ненависти, страдания или наслаждении. Я никак не могу уловить свое «я» как нечто существующее помимо восприятий и никак не могу подметить ничего, кроме какого-либо восприятия. Если же мои восприятия временно прекращаются, как бывает при глубоком сне, то в течение некоего времени я не сознаю своего «я» и поистине могу считаться несуществующим[116].
Было бы абсурдным считать, что Юм верил, будто он всякий раз приостанавливает существование, когда погружается в сон без сновидений, и возобновляет существование, увидев сон или проснувшись. По основе своей философской концепции будучи скептиком, Юм лишь утверждает, что мы должны удерживать себя от уверенности в каком-либо явлении, которое мы не можем рационально подтвердить с высокой степенью определенности. Когда Юм пытается помыслить, существует ли некое «я», зовущееся Дэвидом Юмом, он приходит к выводу о несуществовании такой сущности. «Я» должно быть постоянно изменяющимся пучком восприятий.
Тождество личности, по Юму, есть связанность различных восприятий, соединенных в один пучок, который мной зовется «я», благодаря памяти:
Так как только память знакомит нас с непрерывностью и длительностью указанной последовательности восприятий, то в силу одного этого ее следует рассматривать как источник личного тождества. Не будь у нас памяти, мы совсем не имели бы представления о причинности, а следовательно, и о той цепи причин и действий, из которых состоит наше «я», или наша личность[117].
Но как быть, когда человек погружается в сон без сновидений или временную кому? Юм указывает, что, поскольку у нас есть идея тождества нашей личности, существующей во времени, мы можем «простереть нашу идентичность за пределы памяти» об обстоятельствах и поступках, «которые совсем забыли, но которые вообще считаем некогда существовавшими»[118]. Посему, даже хотя Гарри не помнит своей первой схватки с Волан-де-Мортом и смерть родителей, ему достаточно услышать несколько раз рассказанную историю, чтобы предположить, что такая схватка имела место, и тем самым рассматривать себя как существовавшего и испытавшего эту схватку. Несомненно, Юм предпочел бы, чтобы Гарри отнесся к истории, пересказанной ему другими, скептически, поскольку он не имеет никакого восприятия, которое он мог бы увязать памятью со своими настоящими восприятиями.
Это вновь подводит нас к вопросу: могут ли две личности делить одно сознание и вследствие этого стать одной личностью? Подумайте, например, о том, как Гарри знакомится с дубльдумом профессора Дамблдора:
— Что это? — дрожащим голосом спросил Гарри.
— Это? Это называется дубльдум, — ответил Дамблдор. — Знаешь, иногда у меня возникает такое ощущение — которое, я уверен, знакомо и тебе, — что моя голова лопается от переизбытка мыслей и воспоминаний. В подобные моменты, — продолжал Дамблдор, указывая на раковину, — мне на помощь приходит дубльдум. Нужно просто выцедить мысли из головы, перелить их в раковину и вернуться к ним в свободное время. Понимаешь, в такой форме легче прослеживаются связи, аналогии (КО).
