Для такого постижения Тайны из тайн необходимо приложить определенное усилие. Об этом сказано: "Умерь свой блеск, смешайся с прахом". Это призыв к самоуничтожению и смирению. Дао подобно воде и стремится занять самое низкое положение в этом мире. Человек, для того чтобы слиться с Дао, должен поступать так же. Смирению учил Христос. "Кто захочет возвеличиться среди вас, пусть будет слугою для вас".
Погружение в гиперпространство Дао происходит в "измененном состоянии сознания", о чем мы писали в книге "Бог, душа, бессмертие". Речь идет о медитативном и других "альтернативных" состояниях человеческой психики. В таком состоянии происходит вхождение в запредельную сферу. Этим состоянием снимаются все противоречия, которые свойственны бытию. Человек при этом переходит на более высокий уровень и в иное качество. Можно говорить, что он переходит на более высокие уровни того тончайшего аурального свечения, которые видят экстрасенсы, включая китайских даосов и индийских йогов. Медитативное погружение, путеводителем которого стала книга Лао-цзы, описано его комментатором Чунь Ян (Эпоха Мин).
"Острия стрекал притупились сами собой, — так, что я не чувствую ни стрекал, ни мысли об их исчезновении. Путы извне не могут проникнуть вовнутрь — а раз они не проникают, их не надо распутывать, они исчезли сами собой и не выходят наружу, в безмолвие. Как только погрузился в безмолвие, эти тяжи уже не в состоянии возмущать дух мой, тревожить дух мой, разрывать мое сердце, рассеивать мое ци, растрачивать мое семя. И как только прекратились возмущения, тревоги, разделение, рассеяние и ненужные траты, так забрезжил мой природный свет. И лишь когда в моем внутреннем успокоении зародился свет, я смог познать его запредельность, просветиться его тайными законами, углубиться в бездны его, употребить себе на пользу вместилище сосуда. Лишь когда опускаешься на самое дно вместилища, это можно назвать достижением гармонии. И лишь когда человек достигает такой тренировки тела, что оно становится неподвижным и неколебимым как земля, — можно сказать, что он собрал пылинки свои". Далее Чунь Ян описывает погружение на новые уровни. При этом он говорит о том, как во тьме рождаются едва различимые светлые образцы; появляется смутное ощущение потока Дао; возникает видение неведомого младенца. Происходит буквальная материализация слов Лао-цзы: "Я не ведаю, чей он сын". Затем исчезает ощущение собственного "я". Наконец наступает полное растворение в Дао.
Даосы считали, что только милосердие способно оборвать бесконечную цепочку зла. Ничто иное сделать этого не может. Как мы уже говорили, Конфуций считал милосердие наивысшим качеством благородного мужа. Он говорил, что милосердие — это "любовь к другим людям". Это стремление "не делать другим того, чего себе не желаешь".
Даосы рассматривают милосердие Неба и Земли, Мы бы сказали — милосердие естественных законов окружающего нас мира. У китайцев Небо — это Бог. Оно является сердцем. Землю древние китайцы представляли также живой — это кровеносные сосуды. Небо и Земля наделены сознанием и волей. Но милосердие Неба и Земли (Бога) особое. "Возвышаясь над всеми, они равно изливают свою благостыню не только на человека, который всего дороже, но вообще на все сущее, на великое и малое, вплоть до деревьев и трав, до гадов и насекомых. Они как бы по ту сторону добра и зла, хотя только "как бы" — ведь Дао всегда на стороне добрых. Их высшее милосердие кажется порой бесчеловечным, но это лишь видимость. Таким должен быть и человек, достигший высшей ступени духовного совершенствования, — он бесстрастен и дает свершиться высшей справедливости".
Человек должен стараться поступать так же. Христос никого не отвергал, всем старался помочь. Он говорил, что врач нужен не здоровому, а больному. Он врачевал души людей. Даосисты также призывают человека следовать Небу и Земле в их милосердии, то есть стать бессмертными. Но тут они в принципе расходятся с Христом. Они считают, что человек должен быть бесстрастным по отношению к своим ближним (добрым и злым). Человек должен не сострадать, а дать возможность проявиться высшему богу, высшему милосердию. Чунь Ян об этом писал так: "Небо и Земля предельно высоки и предельно широки… Их милость и благоволение распространяются на все сущее, в том, что они рождают, пестуют, взращивают и доводят до совершенства мириады своих созданий, и заключается их милосердие. Небо и Земля содержат в себе все сущее, и все сущее ощущает преобразующую и пестующую благость Неба и Земли. Не имеющая форм и следов, она относится к высшей благодати, которая не благодатна, к тому высшему милосердию, которое не милосердно. Именно это и есть предельное милосердие? Благодаря своей "немилосердности" Небо и Земля существуют очень долго… Совершенствующий себя совершенно мудрый человек, подражая не милосердному Небу, пестует и преобразует только себя одного, но, когда говорят "сто кланов", это и есть одно тело, это он сам, а не другие. Он — сердце страны, мысль государя, сердце народа. Он недеянием своим преобразует тело и недеянием своим хранит закон. Это-то и есть милосердие. В безмолвии и безвестности, не являя милосердности — так следует совершенномудрый тому внешнему милосердию Неба и Земли, которое "немилосердно" и совершенствует себя".
Проблема милосердия слишком принципиальна для выявления различия между религиями Востока и Запада. Поэтому мы рассмотрим ее подробнее. Снова обратимся к Чунь Ян: "Как же человеку, совершенствуя себя, не подражать земле и небу?!. Совершенствующий себя с помощью пустоты обретает ее красоту и ее сокровенность — ему незачем домогаться славы, незачем домогаться Пути. И только лишь опустошенность достигает предела, как происходит некое движение. И по мере того, как это движение начинает источать красоту, ты все больше ощущаешь сокровенность происходящего. Это невозможно высказать! Многословие здесь бесполезно. Потому-то красота самопознания, сокровенность встречи с самим собой, тайна сосредоточия в себе до беспросветного забвения и отрешения себя в наипредельной середине наипредельного Пути, вечно существующая истинная и единая прана, благодаря которым ты радуешься Истине Неба — они лучше бесчисленных утрат. Так не есть ли это та нечеловечность, в которой совершенствующий себя совершенно мудрый становится подобен Небу и Земле, не есть ли это сокровенный и тайный закон Пустоты? В немилосердии Земли и Неба их милосердие. О, как сокровенна в своем беспредельном величии, в беспредельной неколебимости эта тайна".
Старец с берегов Желтой Реки (III век до н. э.) говорит об этом же: "Многие заботы вредят духу, многие речи вредят телу. Когда отверзаются уста и вздымается язык, горе и немощи неизбежны. Не лучше ли сосредоточиться на внутренней благодати, пестовать и взращивать духовное Семя и Дух, возлюбить прану — ци и говорить реже?"
Как нам кажется, это и разделяет восточную философию от западной, восточные религии от западных. Христианство и ислам заботятся обо всем обществе, о всех без исключения членах общины. Для них заблудшая овца ценнее той, которая идет правильным путем. Блудный сын заслуживает роскошного, праздничного приема отца — ведь он вернулся наконец к истине. В этих религиях человек важен потому, что он является частью общества, общины, коллектива. И его нельзя бросить голодным, голым, неутешенным. Христос говорил, что принять Его, Его учение — это значит накормить голодного, одеть раздетого, утешить больного и т. д. В этом суть Его учения. И современное христианство, если оно хочет иметь будущее, должно это помнить, а не только заботиться о своих доходах. Как решают эту проблему восточные религии? Ответ приведен выше. Но мы повторим: совершенствующий себя совершенномудрый человек пестует и преобразует только себя одного. Не лучше ли сосредоточиться на внутренней благодати, пестовать и взращивать духовное Семя и Дух. Мы говорим: "Не лучше". Не лучше потому, что все общество, все человечество является единым организмом, оно представляет собой часть живого вещества, которое заполняет Землю. Общество — это не просто сумма граждан, отдельных индивидуумов. Это организм, в котором каждый палец, нога и т. д. не могут жить, вести себя независимо, как им захочется. Каждый человек рождается индивидуальным, со своими способностями, наклонностями, устремлениями, но он только часть сложной системы — общества и поэтому должен, обязан "работать" на общество. Без общества не может быть личности. Истинная личность как раз и проявляется как личность по ее отношению к другим людям, ко всему обществу. Христос и пошел на крест ради общества, ради людей. Он, без сомнения, был совершенномудрым, но нельзя себе представить, чтобы Он ограничился только сосредоточением на пестовании и взращивании духовного Семени и Духа. Зачем взращивать и пестовать Дух, если его не применить для спасения ближних, для облагораживания всего общества?! Зачем всю жизнь медитировать на вершинах гор и пещерах, если это ничего не дает другим людям?
