В случае, когда человек все же попадает в ситуацию, где появляется информация, угрожающая его сущностной картине мира, подсознание включает жесткие аварийные программы защиты. Они примитивнее и надежнее обычных программ подсознания, и обычно они более древние. При этом происходит следующее: человек словно на глазах деградирует, резко глупеет, перестает владеть собой, впадает в сильное эмоциональное состояние (ярость, гнев, отчаяние, истерика):
Стеснилась грудь его. Чело
К решетке хладной прилегло,
Глаза подернулись туманом,
По сердцу пламень пробежал,
Вскипела кровь. Он мрачен стал
Пред горделивым истуканом
И, зубы стиснув, пальцы сжав,
Как обуянный силой черной,
"Добро, строитель чудотворный! -
Шепнул он, злобно задрожав, -
Ужо тебе!.."
А. Пушкин.Понятно, что в подобном состоянии подсознание, получив уже полную власть над человеком, отключив высшие программы регулировки, может сделать с поступившей нежелательной информацией все, что сочтет необходимым: проигнорировать, исказить до неузнаваемости, вытереть из памяти и т. д.
Но все же аварийные программы работают редко. Обычно подсознание включает программу, лишь слегка редактирующую, подвергающую слабой цензуре и затем адаптирующую поступившую информацию к виду, пригодному для восприятия сознанием, и согласованному с картиной мира. Человеку, чтобы не менять картины мира и жить спокойно, достаточно изредка закрыть на кое-что глаза и иногда себе прилгнуть. Все дело в том, что есть очень жесткие и отработанные (часто всем обществом) программы восприятия, которые всем доступны, абсолютно безопасны для сущностной картины мира и потому весьма распространенны. Это штампы восприятия.
Штамп как программа подсознания обладает жестким форматом для информации на входе и выходе. Применительно к штампам восприятия это означает, что человек воспринимает информацию, априорно (подсознательно) предполагая, что она относится к одному из нескольких заранее определенных типов, причем для обработки каждого из этих типов уже имеется свой подход. Вот типичный пример. К молодой интересной женщине на улице подходит незнакомый человек и спрашивает, который час. Если она замужем, у нее включается программа-штамп, которая на входе имеет облик, манеры и интонации незнакомца, а на выходе - формат, имеющий одну позицию и в ней два варианта ответа (программы): "хочет пристать" - "не хочет пристать". Если же наша особа не замужем, то к этой позиции добавляется еще одна, также с двумя вариантами ответа: "знакомство перспективно" - "знакомство бесперспективно". Таким образом, у замужней женщины два варианта ответа программы-штампа и соответственно две программы дальнейшего восприятия ситуации, а у незамужней - четыре.
Достоинством и одновременно недостатком штампа является то, что он резко ограничивает информационно-энергетический поток, оставляя от него лишь малую часть, что обедняет восприятие, но зато облегчает обработку полученной информации. Гораздо более серьезным недостатком штампа является необходимость втиснуть в рамки его фиксированного формата любую поступившую информацию; ее при этом приходится порой искажать и даже сильно извращать. Именно поэтому люди так не любят сплетен (о себе) и ценят понимание. Сплетня обязательно упрощает, сводит невыразимое к стандартной схеме; напротив, человек понимающий избегает штампов восприятия (и суждения).
Штампы любых сортов, в частности, штампы восприятия, человеку необходимы. Реальной альтернативой штампу является не его отмена, а дополнительная позиция в его формате для ответа, в которой подсознание помещает число в пределах от нуля до ста: степень применимости (в процентах) данного штампа в данной ситуации. Тогда ответ программы в рассмотренном выше примере будет выглядеть, скажем, так: "хочет пристать, но на 80 % с нестандартными намерениями".
Однако этого мало. Любая ситуация, в которую попадает человек, и любая информация, которую он получает, имеют уникальный духовный смысл, и в этом смысле ни информация, ни ситуация никогда больше не повторятся. Этот смысл может заключаться в том, что человеку дается возможность что-то сущностно понять, осознать, увидеть, изменить и т. д. Такие моменты не вкладываются ни в какие рамки и потому гибнут в жестких форматах. Поэтому в правильной программе восприятия должна быть предусмотрена в формате для ответа еще одна позиция - для комментария, дополнительной информации произвольного вида. Типичный пример - классификация.
Для ребенка все люди делятся на два вида: хорошие и плохие, как в сказках. Когда ребенок вырастает, он выходит на следующий уровень понимания и обнаруживает, что это деление ситуативно: человек бывает иногда хороший, а иногда - плохой; и оценка получается, например, такой: "хороший, 90 %" (то есть пока ему не наступят на любимую мозоль). На следующем уровне понимания человек обнаруживает, что некоторые поступки не удается классифицировать по типу хороший-плохой, нужна какая-то иная классификация или дополнение к имеющейся, а пока ее нет, подсознание как бы выдает нам комментарий (если мы его слушаем!): "вне классификации, не сужу". К таким людям как полководцы обычные понятия добра и зла неприменимы. Действительно, ни у кого не возникнет идея считать полководца "плохим" только на том основании, что он отдает приказ убивать, хотя обычного человека общество за это уничтожит, а мораль осудит. И комментарий подсознания к попытке классификации будет, например: "носитель социальной функции" или что-нибудь другое, но в любом случае поможет человеку выбраться из заколдованных рамок штампа.
Еще один очень важный штамп - это программа восприятия с пустым форматом для ответа, или программа игнорирования непонятного. Причин для ее существования по меньшей мере две: понимать непонятное трудно и опасно. Эти же обстоятельства являются одновременно необходимыми признаками сущностного восприятия. Если восприятие нетрудно и безопасно (для картины мира, психики), то оно бесполезно; с равным успехом можно было слегка вздремнуть.
В любой хорошей детской книжке есть два обязательных обстоятельства: опасность и тайна. Их (применительно к восприятию) следует воспринимать метафорически: опасность - это угроза сложившейся картине мира, тайна - устройство мироздания.
Внимание как таковое характеризуется не только тем, на что оно обращено, но и тем, откуда, каким образом оно направлено. Например, человек может смотреть с точки зрения духа или эго, лично или надлично и т. п. В сознании подобные установки фиксируются редко, разве что кто-нибудь напомнит: "Посмотри на себя со стороны" или "А ты посмотри на это с его точки зрения", - и тогда человек осознает (иногда), где находится центр его внимания.
Насколько меняется восприятие информационно-энергетического потока при переключении центра внимания, можно оценить, пытаясь понять психологию человека, совершившего "дурной" поступок. "Как же ты мог обидеть (не помочь, не выручить из беды)?" - спрашиваем мы его. "Да как-то не понял, что ему это надо". "Но ведь он же просил (умолял, кричал о помощи)?!" Далее следует тягостная пауза. Человеку стыдно, но объяснить свое поведение он не может, ему и в самом деле непонятно, почему он так себя вел. Как будто душа тогда зачерствела. А на самом деле "душа", конечно, не зачерствела, просто (энергетическая!) информация, поступившая извне (просьба о помощи), была так отфильтрована и трансформирована эгоцентрической установкой внимания, что оказалась недостаточной для вызова соответствующей реакции, то есть программа выбора восприняла ее как шумовой фон.
Можно условно выделить три типа восприятия: эгоцентрическое, глазами другого и ситуативное, и для каждого из них несколько уровней.
Основная характеристика эгоцентрического типа восприятия - это полное отождествление себя со своими ощущениями в данный момент времени. При таком типе восприятия у человека возникает иллюзия, что остальные видят, думают и чувствуют ровно то же, что и он сам. Если этот тип восприятия преобладает, то у человека создается устойчивое (подсознательное или частично или полностью осознаваемое) представление о том, что все остальные люди устроены точно так же, как и он сам. При этом уровень восприятия, то есть тот ассортимент разновидностей информационно-энергетических потоков, который воспринимается данным человеком, может меняться в очень широких пределах. Например, человек может очень тонко чувствовать искусство, музыку, других людей, и при этом никогда не сходить с эгоцентрического типа восприятия. О людях такого рода было сказано: "Они любят не искусство, а себя в искусстве".
