Знаний и умения критически мыслить недостаточно. Обычно людям, занятым в сфере образования, требуется очень длительное время, чтобы это понять. Это отчасти объясняется тем, что образование легко становится миром самим в себе, в котором отбираются, устанавливаются и достигаются собственные приоритеты без особого внимания к реальным нуждам внешнего мира.
* * *
Следует ли нам осудить наши традиционные мыслительные методы, которые прочно укоренились со времени последнего Ренессанса? Можно ли спорить, что они сослужили нам хорошую службу в науке, технологии, демократии и в самом развитии цивилизации?
Нет сомнения, что наша традиционная мыслительная культура дала нам возможность продвинуться далеко вперед. Бессмысленно рассуждать о том, продвинула ли бы нас еще дальше иная мыслительная культура — особенно в сфере человеческих отношений, — поскольку такие рассуждения все равно никогда не удалось бы проверить. Мы можем вполне отдавать должное нашей традиционной мыслительной культуре и одновременно осознавать, что она не отвечает требованиям в полной мере. Она могла вполне соответствовать всем требованиям во времена, когда ее создавали (Древняя Греция и средневековая Европа), однако тогда государства отличались стабильностью, в обществе бытовало согласованное мировоззрение, и технический прогресс шел медленно. Сегодня миру присущи проблемы, обусловленные быстро протекающими переменами и неравномерным их распределением. Отчасти все это вызвано «умными» свойствами наших традиционных мыслительных систем на фоне недостатка такой вещи, как мудрость.
В пользу неадекватности нашей традиционной мыслительной культуры говорят следующие доводы.
• Нам необходимо перейти от деструктивного типа мышления к гораздо более конструктивному.
• Нам необходимо отойти от спора как способа достижения истины, заменив его подлинным исследованием предмета рассмотрения.
• Нам необходимо понизить планку в нашем отношении к критическому мышлению, поставив его по рангу ниже конструктивного мышления.
• Нам необходимо приравнять навыки дизайна по значению к навыкам анализа.
• Нам необходимо выполнять столько же работы над идеями, сколько мы ее выполняем над информацией. Нам нужно понять, что одного анализа данных явно недостаточно.
• Нам необходимо перейти от слепого увлечения историей к заботе о будущем.
• Нам необходимо уделять внимание операционности в той же мере, что и знаниям. Навыки что-либо делать практически столь же важны, что и навыки что-либо знать.
• Нам нужно уйти от того исключительного предпочтения, которое мы отдаем логике обработки информации, и уделять гораздо больше внимания логике восприятия (от каменной логики к водной).
• Нам нужно переходить от ума к мудрости. Восприятие же есть основа мудрости.
* * *
Если наша мыслительная культура ограничена и не соответствует предъявляемым к ней требованиям, делает ли это ее в какой-то мере опасной для нас? Не справляющаяся со своими обязанностями кухарка попросту не справляется со своими обязанностями. Водитель, который не отвечает предъявляемым к нему требованиям, опасен для окружающих. Существуют некоторые опасности, которые вытекают непосредственно из природы нашей традиционной мыслительной культуры. Другие вытекают из самодовольства и высокомерия, в которых мы пребываем, считая вполне адекватной нашу мыслительную систему, которая на деле не выдерживает критики.
Прямые опасности включают такие вещи, как «сырые» восприятия, крайности, введение в заблуждение, ненужная конфронтация, вера в собственную непогрешимость и агрессивные взгляды. Многие из этих вещей напрямую виновны в тех бедах, которые человек причинил человеку за долгую свою историю. Будет справедливо заметить, что те же мыслительные методы во многом позволили людям оберечь себя от многих бед — речь идет, например, о медицине и юриспруденции.
Возможно, самые большие опасности таят высокомерие, самодовольство, а также способность оборонять эти самодовольство и высокомерие. Признание того, что нечто не отвечает требованиям, есть прелюдия к переменам. Оборона же высокомерной точки зрения есть отрицание всякой необходимости в переменах. Если мы считаем, что 1наши мыслительные привычки совершенны — в это свойственно верить многим людям, — нам никогда не увидеть потребности в дополнительных мыслительных привычках (творческих, конструктивных, относящихся к дизайну в широком смысле слова и так далее). Мы всегда в состоянии защитить нашу мыслительную культуру, поскольку это система веры, основанная на концепциях истины и логики. Всякая система веры задает для себя рамки восприятия, в пределах которых ее критика невозможна. Высокомерие логики заключается в том, что если мы ведем логически безупречный спор, то обязательно должны быть правы: «Я прав — вы заблуждаетесь».
Вместе с тем ценность любого логического вывода зависит как от применяемой логики, так и от исходных восприятий и значений. Неисправный компьютер выдаст чепуху в качестве результата. Компьютер, работающий безупречно, тоже выдаст чепуху, если в него ввели неверные данные. Ученики узнают эту истину как аксиому одной из первых на уроках информатики.
Каждый студент первого курса знает, что самая замечательная логика ничего не сделает, если восприятия, с которыми она работает, неадекватны. А впоследствии мы просто забываем про эту истину. Есть три причины для этого. В стабильных обществах, где создавались правила логики, легко было прийти к предположению, что некоторые аксиомы или восприятия являются универсальными и подлежат принятию на веру. Например, лишь много позднее было показано, что аксиомы, на которых Евклид основал свою геометрию, являются весьма частным случаем и применимы только к плоскости. Вторая причина состоит в нашем предположении, что сама логика может быть использована ретроспективно в обоснование восприятий. Это опасная и вводящая в заблуждение иллюзия. Третья и, возможно, наиважнейшая причина состоит в том, что мы не знаем, как обращаться с восприятиями.
Высокоинтеллектуальный человек всегда способен выиграть спор, подбирая восприятия, значения и обстоятельства таким образом, чтобы они вписывались в логику его рассуждений.
Наивысшая опасность, возможно, связана не с высокомерием, с которым мы обороняем нашу существующую мыслительную систему, а с самодовольной успокоенностью, с которой мы держимся за нее, поскольку не в состоянии придумать ничего лучшего. Успокоенность означает, что мы тратим столь много интеллектуальных сил, ресурсов, построили на основе их систему образования и столь высоко почитаем существующие мыслительные методы, что у других методов мышления, гораздо более необходимых нам, просто не остается никакого шанса. Практически нет свободных ресурсов, и многие педагоги говорят мне, что просто нет времени на обучение мышлению в школе.
Мы прикованы к учреждениям и структурам в нашем обществе точно так же, как мы прикованы к своим убеждениям. Парадокс состоит в том, что мы продвигаемся в будущее, осознаем необходимость перемен, а возможностей для осуществления перемен становится все меньше, поскольку все приковано к своим местам и разложено по полочкам. Мы столь свято верим в силу аргумента в деле нападения и обороны, что не способны увидеть, что нечто может быть истинным, но одновременно неадекватным в рамках более обширной системы. Обороняя то, что имеем, мы отказываемся признавать существование такой более обширной системы. Мы не способны понять, что доводам, посредством которых мы защищаем логический спор, не хватает конструктивных и творческих аспектов, которые нам столь сильно нужны. Ввиду всего этого назрела необходимость предложить, обосновать, популяризировать новый Ренессанс и работать над его реальным воплощением.
* * *
Есть люди, которые отвернулись от жестких рамок, доводов и словесной игры традиционного мышления, и в результате вообще отошли от мышления. Они обратились к духовным исканиям, эмоциям, холистическим учениям, мистицизму, заботе о будущем человечества и природы. Такая духовная направленность всегда являлась важной составляющей в развитии как индивидуумов, так и общества в целом. Может, этого достаточно?
Обществу надо конструировать и строить мосты. Кто-то должен обеспечивать работу экономических систем. Люди нуждаются в услугах здравоохранения. Достаточно ли иметь правильное отношение к делу и руководствоваться правильными ценностями, чтобы все это делалось должным порядком? Спиритуализм Востока сопровождается пассивностью и принятием мира в том виде, каков он есть, что может образовать некую полную философию только в том случае, если в число принимаемых вещей включать и то, что в некоторых обществах считается неприемлемым (нищету, болезни). Более того, упование на добрую волю работает наилучшим образом в пределах малого сообщества, где большинство во многом одинаково воспринимает мир и разделяет между собой общие ценности. Не следует также забывать, что внутренние чувства, истина и правота могут оказаться слабой защитой против опасностей непогрешимости.
