выбор смущает.
– Вот как быть? Женщина приходит и говорит, к примеру, муж меня бьет, научите меня к этому относиться по-другому. Дорогие мои, я этим не занимаюсь, я делаю людей счастливыми. Скажи, ты же знаешь, чем ты заболеешь, чтобы не работать. Чем самым страшным можно заболеть, чтобы не работать?
Ответ на этот вопрос блондинка даёт почти мгновенно.
– Полностью стать инвалидом. Рассеянный склероз, паралич.
– Теперь ты понимаешь, что ты туда и идёшь?? Решай и выбирай сама.
В этот момент в моей голове промелькнул еще один заголовок:
«Женщина села в инвалидную коляску, чтобы не ходить на работу».
Как жаль, что и вторая участница групповой терапии отказалась что-то менять в своей жизни. Теперь я понимаю, что многим из нас проще жить в привычном «болоте», чем рискнуть и отправиться в путешествие к новым берегам. Вдруг задумываюсь: «Интересно, а за что цепляюсь в своей жизни я?»
* * *
Напротив Михаила оказывается ещё одна молодая мама – привлекательная женщина с ярко-голубыми глазами.
– У меня запрос по ребенку. У дочки повышенный гемоглобин. Динамика положительная. Мы каждый год ездим на обследования, лечимся, но показатели всё равно высокие.
– А как узнали?
– Меняли детскую поликлинику, сдали анализы. Оказалось, высокий гемоглобин. Впервые диагноз поставили в 6 лет. При этом она всегда прекрасно себя чувствовала.
Михаил погружает женщину в легкий гипноз, и та мягко ныряет в свои ощущения.
– Какие мысли приходят при упоминании диагноза дочери?
– Знаете, я с детства всегда переживала… Мама и бабушка говорили, что первые дети всегда погибают.
Вот это поворот! Становится жутковато, и по моему телу пробегают мурашки.
– Что вообще в жизни человека самое страшное может произойти?
– Потеря ребенка.
– Дочки не стало, что тогда? Как тебе?
Лицо женщины искажается от горя. Похоже, Михаил нашёл её самую болезненную точку.
– Что дальше? Её не стало, что дальше? 5 лет проходит, 10, 20 лет. Что дальше?
– Жить.
– Пойми, её гемоглобин растет, потому что ей надо выжить вопреки мнению мамы и бабушки. Так искусственно увеличивается сила её организма. У тебя внутри есть информация, что первые детки погибают, я у тебя эту информацию забираю. Что в тебе еще есть того, что не твоё? Да вот оно, я и это забираю.
Тело женщины заметно расслабляется. Наверное, именно с таким видом люди должны выходить из спа-салона.
Михаил объясняет произошедшее всем участникам терапии:
– У деток есть некая задача, которая передаётся им от предыдущих поколений. И как только гештальт закрывается [9], некая задача выполняется, происходит эволюция [10], и весь род получает информацию. Не парьтесь на тему анализов.
Это же отличная новость:
«Высокий гемоглобин – родовая программа!»
Моя журналистская ищейка тут же просыпается, заинтригованно высовывает свой длинный нос и жадно втягивает воздух, раздувая ноздри – учуяла сенсацию. Судьба, карма, наследственные заболевания – всего-навсего родовые установки, информационные вирусы, которые существуют только в наших головах, вдруг понимаю я. Значит, не всё так уж неизменно и при желании жизнь можно развернуть на 180 градусов.
Михаил Филяев о психосоматике болезней крови
Мы часто видим на улице уставших, бледных, обессиленных людей или хрупких девушек. У них, как правило, нехватка гемоглобина. Из-за этого они такие хрупкие, слабые, с постоянным головокружением и уставшие.
Когда мы видим, что есть такой диагноз, что гемоглобин ниже нормы, понимаем, что включена программа слабости: «Я обессилен». Например, человек не справился с какой-то задачей или не может что-то поменять в своей жизни. Или его поставили перед каким-то выбором, и он не может даже начать действовать. Тогда возникает такое состояние, организм зависает, входит в некое ожидание, чтобы у него было время для принятия тех или иных решений.
Низкий уровень гемоглобина или слабость – это возможность для человека ничего не делать, чтобы было время на принятие какого-либо решения. Вот пример: нам садиться в поезд, а у нас телефон разряжен и зарядки с собой нет. Мы на эти 5 часов пути выключаем телефон, чтобы потом снова включить. Низкий гемоглобин похож на выключенный телефон.
Высокий гемоглобин или густая кровь – присущи очень упёртым, сильным, непреклонным людям. Это, с одной стороны, хорошо, эта особенность даёт им мощь, но, с другой стороны, это не очень приятно окружающим, а, значит, создаёт таким людям проблемы во взаимодействии с другими людьми.
* * *
Ещё одна женщина и ещё одна детская история. В этот раз Михаил Филяев работает с проблемой задержки развития ребенка.
– Что вы хотите?
– Хочу, чтобы сын заговорил.
– Сколько ему сейчас?
– Пять.
– А как он в остальном?
– Бегает, прыгает, писать не умеет, но буквы знает, слоги знает.
– Как зовут сына?
– Дима.
Как в плохом фильме ужасов женщина произносит имя сына не своим голосом. Массирую ушную раковину, убежденная, что мне, наверняка, послышалось.
– Еще раз!
– Дмитрий – снова чужим голосом повторяет она.
И тут мне становится по-настоящему жутко, а по телу пробегает холодок. Что за чертовщина?
– Кто такой Дмитрий? Кого так звали?
– Нравился просто мальчик из детства. Сосед, его звали Дима.
– Что с ним было не так?
– С ним всё нормально…только у него была астма.
– То есть ребенок с ларингоспазмом. Зачем тебе такой же мальчик?
– Незачем. Ой. Ещё почему-то один парень на ум приходит. Не родственник, не знакомый. Издалека его знаю через знакомых. Он был глухонемой. Тоже звали Димой.
– Зачем тебе сын, который не говорит?
Женщина смотрит на Михаила непонимающим взглядом.
– Я хочу ему помочь.
– Зачем тебе жить в желании помочь? Кто тебе сказал, что любовь – это желание помочь. Вспоминай! Когда?
Плачет. Что же могло так её расстроить?
– В юности. Я тогда не смогла помочь. Мама одного парня просила меня остаться с ее сыном. Но я не хотела с ним оставаться и уехала.
– Останешься – сын заговорит.
– Нет, я не хочу.
– Оставайся.
– Не хочу.
– Останешься – заговорит.
– Хорошо, я остаюсь.
Женщина делает глубокий вдох и выдох. Её тело заметно расслабляется.
– Теперь стань своим ребенком.
На губах молодой мамы появляется лёгкая улыбка.
– Вот теперь, хорошо.
Михаил обращается к коллегам, сидящим в зале.
– Терапия – процесс живой. Куда идёт человек, туда мы с ним и идем. На слове «Дима» голос был не её. Все услышали? Значит, есть «глюк» на тему Димы. Она выбрала мальчика с астмой – это ларингоспазм и вспомнила ещё одного глухонемого. Мне это помогло выявить стратегию, которую включили мама и ребенок. Там, где она не смогла принять решение, было важно прожить этот опыт. Да,
