418
Национальный клуб в США, члены которого избираются за достижение высоких успехов в обучении. — Примеч. перев.
Медицинское обследование Брауна каждый раз давало негативные результаты. По поводу его головокружения был проведен целый консилиум невропатологов, на котором было сделано заключение, что это был, по всей вероятности, психогенный симптом тревоги. В ситуации тревоги практически всегда наблюдалось головокружение, например, при пугающей необходимости принять на себя ответственность. Очевидно сходство фразы «как будто кто-то ударил его по шее» с тревожным сном, где предполагаемый убийца Брауна также ударил его по спине. Невропатолог мимоходом заметил, что терапия была успешной, раз она предотвратила госпитализацию Брауна.
Страх заболеть раком ассоциировался со сновидением, в котором он лежал в больнице, где нянечки заботились о нем. Это наталкивает на одну из функций, или целей, симптома.
Данные о втором тесте Роршаха: всего было 50 ответов; процентное соотношение W снизилось до 44 (почти норма); D 40 процентов, а d, Dd и S в сумме составляли 16 процентов. Количество М поднялось до 6, а FC — до 4, что является показателем более частого проявления интратенсивной продуктивности и более высокой экстратенсивной продуктивности. Во втором протоколе было зафиксировано 3 оригинальных ответа, в отличие от банальности и полного отсутствия оригинальности ответов в первом протоколе.
Рак имеет символическое значение, и в связи с этим возникает вопрос о важности символов для работы с материалом бессознательного. Отношения Брауна с матерью были формой «психического рака».
Мне остается сделать одно грустное дополнение к случаю Брауна. Несколько лет подряд он успешно справлялся со своим состоянием. Затем, когда я находился на другом конце страны, он позвонил мне и сообщил, что впал в такую паническую тревогу, что больше не может ее выносить. Кроме того, он попросил встретить его на железнодорожной станции и помочь устроиться в психиатрическую клинику. Так я и поступил. Затем Браун был переведен в другую клинику и без моего ведома подвергся лоботомии. Несколько лет спустя я пообедал с ним. Он работал продавцом кока-колы и выглядел относительно довольным жизнью.
Если бы во время пребывания в клинике в его распоряжении были какие-нибудь лекарства, они могли бы в первый и последний раз помочь ему преодолеть сложный эпизод своей жизни. Можно придумывать бесконечные рекомендации его врачам, но большинство из них явно бессмысленны, потому что ими невозможно воспользоваться. Они исходят из наших сегодняшних знаний и возможностей, в то время как тридцать лет назад такие методы лечения были недоступны. Лично я принципиально против лоботомии, но здесь я не могу ответить на вопрос: а не лучше ли для больного перенести уменьшение своего потенциала наполовину, зато в дальнейшем испытывать некоторое чувство удовлетворения от жизни?
Я только хочу прояснить, что ни один из последних фактов не отрицает сказанного ранее. Солдаты Гольдштейна с повреждениями мозга, шизофреники, невротики и все остальные люди реагируют на тревогу определенными, схожими между собой паттернами. Некоторые из них мы рассмотрели на примере Гарольда Брауна.
«Ореховый дом» — это вымышленное название, предложенное в целях сохранения конфиденциальности. Все молодые женщины были в возрасте от четырнадцати до двадцати пяти лет. Большинство из них выбрали «Ореховый дом» более или менее добровольно, хотя некоторые были направлены туда социальными агентствами. Ни с кем из них не проводилась терапия, хотя в штате официально состояла психиатр, которая была по долгу службы связана с судебными инстанциями Нью-Йорка, но не очень часто присутствовала на работе. Психологом, о котором иногда упоминается в тексте, был я. Обслуживающий персонал состоял из трех социальных работников, занятых полный рабочий день, и нескольких нянечек.
На сегодняшний день внебрачная беременность, конечно же, представляет собой не столь серьезный повод для тревоги, в основном благодаря изменению отношения общества к этой ситуации. Я не хочу сказать, что сам по себе опыт беременности, оторванный от социального контекста, теперь несет в себе меньше тревоги. Более развернутое обсуждение тревоги и других эмоций при аборте см. в книге: Magda Denes, In necessity and sorrow (New York, 1976).
Работа Кьеркегора содержит важные и глубокие открытия, справедливые для разных типов людей во многих ситуациях. Тем не менее Кьеркегор дошел до большинства своих догадок путем изучения только одного человека — самого себя. То же самое относится и к ранним теориям сновидений Фрейда, которые были очень широко распространены и доказаны по отношению ко многим разным людям, хотя Фрейд создал эти теории, в основном изучая собственные сновидения.
Каждая молодая женщина по прибытии в «Ореховый дом» была проинтервьюирована главным социальным работником, а затем другой социальный работник проводил с ней регулярные собеседования в течение всего периода ее пребывания в приюте (в среднем от трех до четырех месяцев).
Тексты опросников приведены в приложении. Одной из целей повторного использования теста Роршаха и введения третьего опросного листа было выявление изменений в фокусе тревоги после рождения ребенка. В связи с этим пункты третьего опросного листа представляют собой перефразированные пункты второго листа. В нескольких случаях было невозможно провести повторное тестирование, потому что некоторые женщины не вернулись в «Ореховый дом» после рождения ребенка. По той же причине большинству из них было невозможно предложить третий опросный лист. Следовательно, мы располагаем весьма ограниченными данными об изменениях фокуса тревоги после родов. В тех случаях, когда после родов тесты были все же предложены, результаты в основном использовались для демонстрации сдвигов в установках и в уровне тревожности данной личности.
Оценки проставлялись по шкале от 1 до 5, где единица означала оптимум, или самый низкий уровень тревожности. «Глубина» описывает то, насколько глубокой и пронизывающей является тревога; это ее интенсивность в качественном смысле. «Широта» описывает тревогу с точки зрения ее обобщенности или ограниченности определенными областями; это интенсивность в смысле количества симптомов. «Защита» определяет степень эффективности попыток субъекта контролировать свою тревогу.
Пункты опросника независимо классифицировались тремя разными людьми: доктором П.М. Саймондсом, социальным работником «Орехового дома» и мной.
Оценки параметров тревоги по тесту Роршаха приводятся отдельно при обсуждении результатов тестирования по каждому случаю, и там же приводится общая оценка тревоги каждого индивидуума по сравнению с остальными. В последнем случае оценки глубины и широты тревоги сводятся воедино, а оценка по защите опускается, поскольку она представляет собой нечто отличное от количества симптомов и типа тревожности. Хотя оценки по тесту Роршаха часто совпадают с моими собственными общими оценками тревоги у женщин, их не стоит смешивать между собой.
См. G. Allport, The use of personal documents in psychological science (New York, 1942).
Общее количество ответов 46: 10 M, 7 FM, 1 m, 2 k, 1 K (с тремя дополнениями), 4 FK (с четырьмя дополнениями), 8 F, 4 Fc, 4 FC, 5 CF; популярных ответов 7, оригинальных 15; W% 60, D% 34; оценка умственных способностей на основе теста Роршаха: потенциал 130 (или даже выше), эффективность 120. Эта оценка умственных способностей соответствует полученным данным о результатах двух тестов на интеллект, которые она проходила в школе и колледже.
Эти методы защиты часто эффективны в том случае, когда личность нуждается в отрицании самого факта защиты. Как видно из предыдущих глав, это испытанные и реально действующие методы (например, в армии).
В действительности родовые муки Хелен оказались не тем, чего она боялась. В разговоре с психологом после родов она заметила: «Если ваша жена скажет вам, что женщины во время родов страдают, просто ответьте ей, что это не так». Конечно же, невозможно делать вывод о невротической природе ее страха только потому, что он оказался нереалистичным. Но, несмотря на это, облегчение, наступившее у Хелен после родов, больше похоже на чувство «так-чего-же-я-боялся?», которое испытывают люди после исчезновения невротического страха, чем на облегчение после спасения от реальной угрозы: «Это было опасно, но мне повезло».
