116
Следовательно, в отличие от систем позиций, прерывистый характер которых проявлен, системы отношений скорее оказываются непрерывными. Это ясно показывает другой обычай пенан, хотя Нидэм (2), также о нем сообщивший, отвергает интерпретацию, представляющуюся нам весьма правдоподобной. Среди членов семьи, образующих ее ядро (famille restreinte), реципрокные названия «дед» и «внук» замещают обычные и более близкие термины, когда один из членов рассматриваемой пары пребывает в трауре. Не считается ли человек в трауре оказавшимся немного сдвинутым в направлении к смерти и таким образом более отдаленным, чем был, от своих самых близких родственников? Факт смерти ослабляет натяжение ячеек родственной сети. Нидэму не нравится это признавать, поскольку он видит несколько проблем там, где есть лишь одна: человек в трауре не называет «внуком», «внучкой» ни сына, ни дочь, ни племянника или племянницу или их супругов, так как тот же траур прямо либо косвенно доходит до них путем реципрокности. Все приведенные Нидэмом примеры подтверждают это, за исключением одного — с маленьким ребенком, ставшим жертвой небольшого несчастья (падение, полученный удар, кража пищи собакой), которого называют, по этой ситуации, некронимом, обычно сохраняемым для тех, кто потерял деда или бабку. Но наша интерпретация покрывает и этот случай, так как ребенок, подвергшись ущербу, метафизически находится в трауре, а ввиду его весьма юного возраста и скромного ущерба его целостности — актуального (падения) или потенциального (утрата пищи) — достаточно, чтобы склонить его, хотя и немного, в сторону смерти.
В мифе фокс о происхождении смерти тому человеку, кто пребывает в трауре, говорят: "Вот что теперь ты должен делать, надо будет, чтобы вы (ты и труп) навсегда простились друг с другом (устроив праздник усыновления). Тогда душа умершего выйдет из трупа, надежно и скоро. Ты должен будешь усыновить кого-нибудь; и ты должен будешь испытывать к нему точно такие же чувства, как к твоему умершему родственнику, и ты будешь с ним точно в таком же отношении родства. Это единственное средство, чтобы душа твоего родственника удалилась надежно и скоро" (Michelson, р. 411). Текст красноречиво выражает, что и в этом случае живой изгоняет мертвого.
Весьма значимо, что даже один ряд, ограниченный и простой, охватывает термины, исходящие из различных логических уровней. «Пьеро» может быть указателем класса, поскольку позволительно сказать: "На балконе три воробья". Но «Годар» — это термин обращения. Как превосходно пишет редактор статьи об этом слове в "Словаре Треву" ("Dictioimaire de Trevoux", ed. de 1732): "Годар — имя, даваемое лебедям. Его произносят, когда их хотят подозвать к себе: "Годар, Годар, иди, Годар, иди; бери, Годар". Жако и, вероятно. Марго играют промежуточную роль. Об именах собственных людей, даваемых птицам, см. Rolland, Faune, t. II.
"С точки зрения вечности отдельные виды растений и животных и простых тел суть уникальные вещи такого же характера, как, например, Сириус или Наполеон" (Br5ndal, р. 230).
Кольраби по-французски называется «chou-rave», то есть буквально «капуста-репа». — Прим. перев.
Пустой звук (лат.). — Прим. перев.
Фиалка (фр.). — Прим. перев.
См. выше, с. 205. Наша интерпретация подтверждается a contrario случаем с животными, получающими человеческие имена, хотя это не птицы: Кролик Жан, Муфлон Робен, Осел Бернар (либо Мартен), Лис Пьер (либо Ален), Медведь Мартен и т. д. (Sebillot, II, р. 97; III, р. 19–20). Действительно, эти животные не образуют природного ряда: одни из них домашние, другие дикие; одни травоядные, другие плотоядные; одни любимы (либо презираемы), а другие вызывают страх… Итак, речь идет об искусственной системе, образованной на основе характерных оппозиций по темпераменту и образу жизни и имеющей тенденцию к метафорическому воссозданию в миниатюре, в пределах животного царства, модели человеческого общества: так, прием "Романа о Лисе" представляет собой в этом отношении типичную иллюстрацию.
См. выше, с. 245, и еще менее того — как делают даяки — называть по ним людей: отец (или мать) той либо иной собаки… (Geddes).
Универсальное целебное средство (фр.) — Прим. перев.
«Над-имя» (здесь) «Surnom» — прозвище. — Прим. перев.
Эта тенденция уже проявилась в народной традиции, в которой, когда определенным цветам приписываются человеческие имена, последние включаются в какое-либо выражение: "Красивый Николя" — для прострела, "Мари Кан-каль" — для цветка зерновых или куколя, "Жозеф трусливый" — для кукушкина цвета и т. д. (Rolland. Flore, t. II). Также и в английском — названия цветов "Джек на кафедре", "Джек за воротами сада" и т. д.
Отметим инверсию цикла относительно системы тиви. У нас цикл идет от обычного языка к имени собственному, от имени собственного к «сакральному» языку, чтобы в конце возвратиться к обычному языку. Этот язык предоставляет нарицательное имя — роза, оно сначала становится женским именем Роза, затем возвращается в обычный язык при посредстве «сакрального» языка, в виде "принцесса-Маргарита- Роза", — называя разновидность розы, и это название (если цветок популярен) вскоре будет именем нарицательным.
Даже Верцингеторикс. который для Гардинера является совершенным примером «воплощенного» имени. Не строя гипотезы о месте Верцингеторикса в системе имён галлов, ясно, что для нас он означает воина древности, обладающего исключительным, любопытного звучания именем и не являющего ни Аттилой, ни Гензериком, ни Югуртой, ни Чингисханом… Что касается Попока-тепетля другого примера у Гардинера, то любому учащемуся коллежа, даже невежественному в географии, известно, что это имя отсылает к тому классу, в который входит и Титикака. Мы классифицируем, как можем, но классифицируем.
Индейцы Восточной Канады не употребляют ни мясо оленя в период охоты на него, ни форель во время сезона рыбной ловли (Jennes 1, р. 60). Итак, они употребляют только тогда, когда не убивают, и убивают, только когда не употребляют. Реципрокность между человеком и животным видом того же типа, что устанавливается в некоторых австралийских племенах между двумя человеческими группами по поводу природного вида. С другой стороны, в Канаде речь идет о диахронной реципрокности, а не о синхронной, как в Австралии. Такое же различие выступает и у пуэбло группы кересан: "Ежегодно [вождь джунглей] отбирал несколько природных видов как животных, так и растительных, на которых и сосредоточивались, чтобы вызвать их изобилие; перечень отбираемых видов изменялся от года к году" (L. A. White, р. 306). Таким образом, это интичиума, но расположенный по оси последовательности, а не по оси одновременности.
Фирт (Firth 2) только что опубликовал более полные версии мифа тико-пиа.
Несомненно, определенные формы тотемизма не являются, собственно говоря, унаследованными; но даже в этом случае система поддерживается конкретными людьми.
В недавнем исследовании в начале Г. Ж. Баландье с шумом заявляет, что давно пора "постичь общество в самой его жизни и становлении". После чего он пишет, впрочем, в приличествующей манере, об институтах, цель которых, по его собственным выражениям, «перегруппировать» линии, испытывающие угрозу рассеивания, «нейтрализовать» их раздробление; «призвать» их к солидарности; «установить» коммуникацию с предками; "воспрепятствовать тому, чтобы отделившиеся члены клана становились чужаками друг другу", обеспечить "инструмент защиты от конфликтов", «контролировать» и «обуздывать» антагонизм и беспорядки посредством "тщательно отрегулированного" ритуала, являющегося "фактором усиления социальных и политических структур". С ним легко согласятся (при этом сомневаясь, а каков же он сам с его посылками), чтобы признать за институтами, к которым он подступал, оспаривая это, что они основаны на "логических отношениях" и "фиксированных структурах" (р. 23), фактически свидетельствуют о "превалировании традиционной социальной логики" (р. 33) и что "классическая система, таким образом, обнаруживает в течение длительного периода удивительную "способность к ассимиляции" (р. 34). Во всем этом нет ничего «удивительного», кроме удивления автора.
