Филип Зимбардо - Мужчина в отрыве

Ознакомительная версия.

«В первом классе мне поставили СДВГ. Я начал принимать риталин. Этот диагноз предопределил все мои последующие проблемы, связанные с общением и учебой, с которыми я живу и по сей день. Учителя и родители повторяли, какой я смышленый, но я не верил, потому что у меня вечно возникали проблемы с учебой и мне нанимали репетиторов. Средняя школа вообще стала для меня настоящим испытанием, после того как в седьмом классе родители перевели меня в частную элитную школу. Отметки были ужасные до самого конца школы. Ни один семестр не обходился без пересдач или выговоров за плохое поведение. С тех пор и в колледже, и на улице со мной случаются какие-нибудь неприятности».

Наш собеседник признался, что покуривает марихуану и что в студенческом кампусе это считается делом обычным.

В части I мы окинули взором всего лишь вершину айсберга, описав ряд тревожных симптомов, которые наблюдаются у молодых людей: чрезмерное увлечение компьютерными играми и порно, зависимость от лекарств-стимулянтов, употребление наркотиков, отсутствие мотивации и целеустремленности, коммуникационные и сексуальные проблемы, нездоровый образ жизни. Мы полагаем, что к появлению этих симптомов привел целый ряд сложных и взаимосвязанных факторов, о которых и пойдет речь в части II.

Молодые мужчины совсем не изменились за последние годы, хотя окружающий мир и социальные условия, в которых они продолжают учиться, взрослеть, ухаживать за девушками, стали совсем иными. Если взглянуть на этот новый мир повнимательнее, можно понять, что же стоит за сухой статистикой, которой мы оперировали в части I. В этом разделе книги мы рассмотрим основные ситуационные и системные факторы, влияющие на поведение и образ мыслей молодого поколения, в том числе изменения, происходящие в нашей культуре, социальные ожидания молодежи, попытаемся понять, что же происходит в школе, в семье и в самой молодежной среде.

На протяжении всей предыдущей истории люди жили большими семьями, в тесном общении с несколькими поколениями родственников, и дети, хотели они того или нет, были окружены заботой взрослых. Как правило, в семье имелись оба родителя. Добавьте сюда калейдоскоп родных сестер и братьев, дедушек и бабушек, дядюшек и тетушек, да еще кузенов и кузин. Сегодня, когда на 20 учеников приходится всего один учитель123, когда у ребенка есть только папа и мама или всего один родитель, а все родственники живут далеко друг от друга, родовые узы сильно ослабли. Согласно статистике, средняя американская семья состоит не более чем из трех человек124, а британская — из 2,4 человека125. Мало того что семья становится все меньше и меньше, члены семьи все реже общаются друг с другом — например, уходит традиция семейных обедов и ужинов. Майя Салавиц и Брюс Перри, авторы книги «Рожденные для любви: почему так важна эмпатия»[22], полагают, что недостаток родственного тепла плохо сказывается на состоянии социума, люди стали меньше заботиться друг о друге.

В младенчестве больше всего мы зависим от мамы и папы, они кормят нас и оберегают от опасностей. Родители решают все наши стрессовые ситуации до тех пор, пока мы не научимся делать это сами. От того, как наши родители справляются со стрессами, зависит впоследствии и наш собственный стрессовый ответ. Общение ребенка с мамой формирует модель взаимодействия с людьми. Но сегодня жизнь усложняется: проблемы держат молодую маму в состоянии постоянного стресса. И если о ней никто не заботится, с большой вероятностью можно сказать, что и сама она не сможет окружить своих детей полноценной заботой.

Стресс напрямую связан с социальными отношениями. За формирование первого и второго отвечают одни и те же участки мозга, поэтому проблемы стрессового ответа откладываются на эмоциональной сфере, связанной с социальными отношениями, и наоборот126.

За последние несколько десятилетий в США увеличилось количество матерей-одиночек: если в 1980 г. их было всего 18%, то в 2012 г. — уже 41 %127. И 2/3 детей рождаются у женщин до 30-летнего возраста, среди которых — 53% матерей-одиночек. Многие незамужние женщины рожают детей в гражданском браке, но такие семьи распадаются в два раза чаще, чем официальные браки, при этом 2/3 сожительствующих родителей расстаются до того, как ребенку исполняется десять лет128. В общей сложности 30% мальчиков растут без отца129. В Великобритании сегодня количество одиноких матерей составляет около 25% от общего количества семей с детьми130, то есть в три раза больше, чем в 1971 г.131

При таком высоком проценте матерей-одиночек кто защитит этих женщин, которым нужно отдавать все силы ребенку? И как будут справляться со стрессом сами выросшие дети, став родителями? Есть и другая проблема. Продолжительность жизни увеличивается, и все больше стариков доживают в домах престарелых. Кто печется о них — регулярно навещает, решает их насущные проблемы, включая юридические и финансовые? Как правило, весь груз забот ложится на дочерей — тех самых замотанных мам, которые подвергаются новому стрессу, связанному с заботой о своих любимых родителях, часто немощных, впавших в маразм, не способных толком отблагодарить своих повзрослевших дочерей.

Есть одно место, где семья обсуждает новости, обменивается опытом, идеями, обсуждает планы на будущее — это обеденный стол. Однако в наше время семейные обеды и ужины стали древней традицией, которая осталась в воспоминаниях. Еще 25 лет назад газета USA Today провела опрос, показавший, что люди живут в постоянном цейтноте. И уже тогда появилась тревожная цифра: 60% семей рассказали, что еще пять лет назад они не чувствовали себя такими замотанными, как теперь, и им уже не до семейных ужинов132.

Сегодня около половины подростков уверяют, что вечерами они часто собираются за столом со своими родителями133. Исследование Национального центра по изучению наркозависимости и злоупотребления алкоголем показало, что по сравнению с подростками, у которых дома организуются семейные ужины пять-семь раз в неделю, у ребят, в семьях которых это происходит от случая к случаю (реже чем три раза в неделю), вероятность пристраститься к курению выше в четыре раза, к алкоголю — в два раза, к марихуане — в 2,5 раза, к наркотикам — в четыре раза134.

Нельзя сказать, чтобы это было делом поголовным, но все же в начале XX века американцы гораздо больше доверяли друг другу. В пример можно привести даже такие курьезные случаи: ребенка могли отправить «бандеролью» к родственникам, живущим где-нибудь в соседнем городке. На малыше ставился штамп Почтовой службы США, и можете не сомневаться — почтальон исправно доставлял ребенка по указанному адресу135. Сегодня же мы не доверяем даже няням. Мы покупаем «няня-камеры», засовываем их в чучела животных или будильники, чтобы постоянно следить, как заботятся о нашем ребенке136.

Количество американцев, считающих, что «людям надо верить» упало с 55% в 1960 г. до 32% в 2009 г., то есть большинство граждан США перестали доверять друг другу137. Данный процент взят по всему народонаселению страны, но, согласно исследованию 2012 г. в рамках программы социальных тенденций при Исследовательском центре Джозефа Пью в Вашингтоне (или исследование Pew Research Center), среди молодежи двухтысячных эта доля составляет всего 19%138. В Великобритании степень доверия упала с 56% в 1959 г. до 30% в 2008 г.139 Получается, что и англичане по отношению друг к другу стали более осторожны. Корни этого феномена следует искать в СМИ, которые постоянно говорят о разрыве между богатыми и бедными, о коррупции, политических махинациях, лжесвидетельствах, когда репутации именитых людей лопаются как мыльные пузыри.

Исследовать эту проблему можно и нужно на конкретных историях. В своей книге «Боулинг в одиночку» (Bowling Alone), Питер Патнэм, профессор политологии на должности, учрежденной в память и попечительством Питера и Изабель Малкиных при Гарвардском университете, пишет:

«Практически в любом обществе бедные менее доверчивы, чем богатые — возможно, потому, что последних больше уважают на словах и наделе. Чернокожие граждане Америки более настороженны, чем белые, а оказавшиеся на мели меньше верят в справедливость, чем люди благополучные. Провинциальные жители более простодушны, чем жители больших городов, а жертвы преступлений или разведенные уже не так верят в людей, как те, кого минула чаша сия»140.

Ознакомительная версия.