в помощи. Сегодня я, завтра ты. Но эта потребность не означает, что один всегда беспомощен, а другой всесилен. Беспомощность — это временное явление; умение обходиться собственными силами — устойчивое состояние.
И все же любовь к беспомощному человеку, любовь к бедному и чужому — это начало братской любви. Нет заслуги в том, чтобы любить человека одной с тобой крови. Животные любят своих детенышей и заботятся о них. Слабый человек любит своего покровителя, так как от него зависит его жизнь. Ребенок любит своих родителей, потому что нуждается в них. Истинная же любовь начинает проявляться только в отношении тех, кого мы не можем использовать в своих целях. Примечательно, что в Ветхом завете центральный объект человеческой любви — бедняк, чужак, вдова и сирота. Испытывая сострадание к беспомощному существу, человек учится любить и своего брата; любя себя самого, он также любит того, кто незащищен и нуждается в помощи. Сострадание включает элемент знания и идентификации. "Вы знаете душу чужого, — говорится в Ветхом завете, — потому что сами были чужаками в земле Египта… поэтому любите чужого!"
b. Материнская любовь
Мы уже касались вопроса материнской любви в предыдущей главе, когда обсуждали разницу между материнской и отцовской любовью. Материнская любовь, как я уже говорил, — это безусловная самоотдача во имя жизни ребенка и его потребностей. Но здесь должно быть сделано одно важное дополнение. Жизнеобеспечение ребенка имеет два аспекта: один — это забота и ответственность, абсолютно необходимые для сохранения его здоровья и биологического роста. Другой аспект выходит за пределы простого сохранения жизни. Это установка, которая внушает ребенку любовь к жизни, которая дает ему почувствовать, что хорошо быть живым, хорошо быть мальчиком или девочкой, хорошо жить на этой земле! Два этих аспекта материнской любви лаконично выражены в библейском рассказе о творении. Бог создал мир и человека. Это соответствует простой заботе и утверждению существования. Но Бог вышел за пределы этого минимального требования. Всякий день после творения природы — и человека — Бог говорит: "Это хорошо". Материнская любовь на этой второй, высшей ступени заставляет ребенка почувствовать, как хорошо родиться на свет; она внушает ребенку любовь к жизни, а не только желание существовать. Та же идея может быть выражена и другим библейским символом. Земля обетованная (земля — это всегда материнский символ) описана как "изобилующая молоком и медом". Молоко — это олицетворение первого аспекта любви, заботы и утверждения. Мед символизирует радость жизни, любовь к ней. Большинство матерей, безусловно, дают своим детям "молоко", но лишь немногие способны подсластить его "медом" — для этого нужно быть не только хорошей матерью, но и счастливым человеком, а эту цель достигнуть непросто. Воздействие матери на ребенка едва ли может быть преувеличено. Материнская любовь к жизни так же заразительна, как и ее тревога. Обе установки имеют глубокое воздействие на личность ребенка в целом: среди детей и взрослых можно выделить тех, кто получили только "молоко", и тех, кто получили и "молоко", и "мед".
В противоположность братской и эротической любви, которые являются формами любви между равными, связь матери и ребенка — это по самой своей природе неравенство, где один полностью нуждается в помощи, а другой дает ее. Из-за альтруистического, бескорыстного характера материнская любовь считается высшим видом любви и наиболее священной изо всех эмоциональных связей. Представляется все же, что действительным достижением материнской любви выступает не любовь матери к младенцу, а ее любовь к растущему ребенку. Действительно, огромное большинство матерей — любящие матери, пока ребенок мал и полностью зависим от них. Большинство матерей хотят детей, они счастливы, нянча новорожденных и погружаясь в заботу о них. И это несмотря на то, что в ответ ничего не получают от ребенка, кроме улыбки или выражения удовольствия на лице. Эта установка на любовь отчасти коренится в инстинктивной природе, которую можно обнаружить у самок — как животных, так и людей. Но наряду с важностью инстинктивного фактора существуют еще специфически человеческие психологические факторы, ответственные за этот тип материнской любви. Один из них может быть обнаружен в нарциссическом элементе материнской любви. Ввиду того, что ребенок воспринимается как часть ее самой, любовь и слепое обожание матери могут быть удовлетворением ее нарциссизма. Другие мотивации могут быть обнаружены в материнском желании власти или обладания. Ребенок — существо беспомощное и полностью зависимое от ее воли — это естественный объект удовлетворения властолюбия женщины, обладающей собственническими чертами.
Хотя эти мотивации встречаются часто, они, вероятно, все же менее важны и менее всеобщи, чем мотивация, которая может быть названа потребностью трансцендирования. Эта потребность — одна из основных, коренящаяся в самосознании человека. Он не удовлетворен своей ролью в сотворенном мире, так как не может воспринимать себя в качестве игральной кости, наугад брошенной из кубка. Ему необходимо чувствовать себя творцом, выйдя за пределы пассивной роли созданного кем-то существа. Есть много путей для достижения творческого удовлетворения; наиболее естественный и легкий — материнская забота и любовь к собственному творению, т. е. к ребенку. Эта любовь придает значение и смысл ее жизни, расширяет пределы ее существования. (В самой неспособности мужчины удовлетворить потребность в трансцендировании посредством рождения детей заключена его страстная потребность выйти за пределы себя с помощью творений своих рук и идей.)
Но ребенок должен расти. Он должен покинуть материнское лоно, оторваться от материнской груди, наконец, стать совершенно независимым человеческим существом. Сама суть материнской любви — забота о росте ребенка — предполагает желание, чтобы ребенок отделился от матери. В этом основное ее отличие от любви эротической. В эротической любви два человека, которые были обособлены, становятся едины. В материнской же любви два человека, которые были едины, становятся отдельными друг от друга. Мать должна не просто смириться, а именно хотеть и поощрять отделение ребенка. Именно на этой стадии материнская любовь возлагает на себя столь трудную миссию, требующую бескорыстности способности отдавать все и не желать взамен ничего, кроме счастья любимого человека Именно на этой стадии многие матери оказываются не способны к настоящей любви. Нарциссическая, властная, с собственнической установкой мать может искренне любить ребенка, пока он мал. Но только лишь женщина, для которой больше счастья в том, чтобы отдавать, чем в том, чтобы брать, личность, обретшая ценность в своем собственном существовании, способная любить своего мужа, других детей, чужих людей, может стать действительно любящей матерью, когда ребенок начнет отделяться от нее.
