Некоторые общие данные, касающиеся статики психопатий
Заканчивая эту часть нашей работы, мы считаем необходимым подчеркнуть, что предыдущее изложение имеет в виду только статику психопатий. Динамике последних будут посвящены следующие главы. Здесь, еще в пределах статики, мы для лучшего понимания предыдущего описания и для освещения всей проблемы в целом позволяем себе сделать несколько дополнительных замечаний.
Выше уже было упомянуто, что психопатии представляют стационарные, точнее, непрогредиентные состояния, в противоположность болезненным процессам, т.е. формам прогредиентным, приводящим к известному изменению психики (к нажитому слабоумию). Это общее положение, как само собой разумеется, не означает, однако, что психопатическая личность со всеми своими особенностями дана уже в момент рождения и не изменяется в течение жизни. Помимо того, что всякая человеческая личность за время своего индивидуального существования проходит целый ряд этапов развития, нельзя не забывать также того, что она сколько-нибудь отчетливо формируется только в юношеском возрасте к 18-20 годам, и только с этой поры обыкновенно начинает более или менее ясно вырисовываться ее тип, в частности и ее психопатические черты. Правда, мы нередко встречаем несомненных психопатов уже среди детей и подростков, однако характер их психопатии до наступления половой зрелости безошибочно диагностируется только в небольшом числе случаев. Причиной этого является то обстоятельство, что, с одной стороны, сдвиги биологические, происходящие в организме в юношеском возрасте, а с другой — сумма внешних влияний, действующих на человека в этот наиболее восприимчивый, наиболее пластичный (если можно так выразиться) период его жизни — эти именно факторы пробуждают и определяют характер влечений и сил, в дальнейшем делающихся основными направляющими моментами психической деятельности человека. Именно поэтому обычно бывает так, что определенные психопатические черты впервые вырисовываются с полной ясностью только в юношеском возрасте.
Сформировавшись к 18-20 годам, личность затем уже приобретает довольно значительную устойчивость. Она продолжает эволюционировать, накопляя все больший и больший опыт, но ее структура, взаимоотношение различных сил, в ней действующих, и различных сторон в ней открывающихся, раз установившись, в дальнейшем остаются более или менее неизменными, определяя то, что принято называть темпераментом или характером. Надо только не забывать, что в разные периоды жизни под влиянием возраста, перенесенных заболеваний, условий жизни или эпизодических, отдельных переживаний различные компоненты характера в различной степени отражаются в поведении и вообще во внешних проявлениях личности, соответственно чему на первый план могут выступать то одни, то другие ее черты. Этим, может быть, следует объяснить и то обстоятельство, что у одного и того же человека при разных условиях психопатические особенности могут быть то резко выражены, то оставаться почти незаметными.
Сказанное станет еще более понятным, если мы вспомним, что в действительности чистые однотипные психопатии встречаются чрезвычайно редко. Почти всегда мы в этой области имеем дело со смешанными переходными формами, блещущими чрезвычайным полиморфизмом проявлений и богатством форм.
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЕ ТИПОЛОГИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ
Типологическая модель А.Лоуэна. США
Психоаналитическая концепция характера связана с именем Фрейда, а точнее с выходом его книги «Характер и анальная эротика».[76] Именно здесь прозвучало его утверждение, что постоянно встречающееся сочетание трех особенностей характера — аккуратность, упрямство и бережливости — связано с анальной эротикой и постулировал идею структуры характера. «…Можно вывести формулу формирования основного характера из определенных черт; постоянные черты представляют собой либо неизменные первоначальные импульсы, либо сублимацию их, либо вызванное ими реактивное образование». Эта формула означала, что характер не может формироваться просто из какого-то сочетания черт. Черты характера — это скорее аспекты единой структуры. Иногда говорят, что характер отражает объективную реальность. Легко обратить внимание на чужой характер, но крайне трудно осознать свой собственный. Мы склонны смотреть на других критически, а на себя — благосклонно. Важно то, что характер проявляет себя типичным паттерном поведения, или привычной направленностью. Это устойчивый, застывший, или структурированный способ реагирования. Он обладает «характерным» качеством, след которого заметен во всем, что бы человек ни делал. В этом смысле любая структура характера патологична.
Про человека, либидозная энергия которого не структурирована в типичный способ реагирования, или привычную направленность, не скажешь, что он имеет структуру характера. Таким людям, встречающимся крайне редко, трудно дать определение, описание или прозвище; они обладают живой экспрессией и спонтанностью, которую охватить невозможно.
Мне бы хотелось четко разграничить понятия личности и характера. И то и другое изучено эмпирически; первое понятие, однако, является более субъективным. Определяя личность, мы говорим, что она приятна, притягательная, сильна, подавлена и т.д. Это — описание наших эмоциональных реакций на другого человека. С другой стороны, характер можно определить путем исследования и изучения поведения. Личность — это экспрессия жизненной силы человека и, пожалуй, распространение этой силы на окружающих. Характер и личность связаны между собой, но эти понятия не заменяют друг друга.
Характер сложным образом связан с Я. Если Я является субъективным восприятием собственной персоны, то характер и личность определяются объективно. Описание пациентом своего Я совершенно ненадежно. Он говорит о нем в терминах Я-идеала, выражая желательное качество, а не действительную функцию. Аналитику необходимо распознать его истинное Я, определив структуру характера и оценив личность. И здесь неоценимое значение приобретает высказываниеОтто Фенихела: «Способ согласования различных задач друг с другом является характеристикой личности. Таким образом, привычные способы приспособления Я к внешнему миру, Оно и Сверх-Я, а также типичные сочетания этих способов между собой образуют характер».
К сожалению невротики идентифицируются со своим характером, частью которого является Я-идеал. Это происходит потому, что структура характера отображает только ту модальность, в которой способна функционировать инстинктивная жизнь. Целеустремленный человек может внутренне понимать свою устремленность как величайшее преимущество. В некоторых случаях это действительно так, но во множестве других эта устремленность становится врагом, препятствующим более полной и успешной жизни. Человеку часто не удается избавиться от подобного врага и он жертвует нормальным образом жизни. Ситуация при этом может стать весьма проблематичной. Характер — результат противостояния двух сил: Я-движения и Я-защиты, которые используют энергию Я. Если удается отделить Я от структуры характера, с которой оно слито, то открывается путь к изменению последней. Но чтобы пациент идентифицировался со своим Я, а не с характером, необходимо преодолеть и устранить Я-защиты. Это задача любого аналитического подхода. В словах Райха, что «невроз всегда вызван конфликтом между вытесненными инстинктивными требованиями — включая детские сексуальные притязания — и силами подавляющими Я», сформулирована основная задача любой аналитической терапии. …Реальный успех терапии невозможен, если пациент не понимает, что характер является базисным нарушением. Анализ характера позволяет пациенту почувствовать, что его характер — это невротическая структура, которая вмешивается в жизненные функции Я и их ограничивает. Эта задача представляется очень важной. И… даже если клиент чувствует, что невротические симптомы чужды Я, он все равно принимает характер за Я. Проблема требует упорного и последовательного анализа паттерна поведения, демонстрирующего, каким образом каждое действие вписывается в общую картину. Принцип анализа характера не допускает никакой интерпретации на инфантильном уровне, до тех пор, пока характер диссоциирован с Я. В противном случае она будет использоваться как оправдание структуры характера, все более затрудняя ее изменение.
Всем знаком пациент, который улыбается аналитику. Иногда эту улыбку вызывает интерпретация, а иной раз такая улыбка может быть постоянной формой экспрессии, предназначенной для терапевта. Чаще всего человек не осознает своей улыбки, пока она остается привычной формой реагирования. Особенно она бросается в глаза когда пациент чувствует себя в неловком положении или смущается. Такая улыбка редко бывает просто выражением дружелюбия, и я никогда не интерпретировал ее таким образом. Она маскирует негативное отношение. Но какое? У всех пациентов оно разное и проявляется в некотором искажении общей экспрессии лица. У одного человека улыбка покровительственная, у другого — насмешливая, у третьего она может быть глупой ухмылкой дурака, отказывающегося таким образом от ответственности за свои действия. Точно интерпретировать экспрессию можно лишь интуитивно, в этом и состоит искусство анализа. Правильный вывод зависит от знания всего невротического механизма индивида, то есть от знания структуры характера.
