В реанимации проще. Там врач может чувствовать себя победителем. Он спасает жизнь, исполняет свой святой долг. Хирургу тоже есть чем гордиться, есть от чего испытывать удовлетворение: удалил, зашил, пересадил - спас, продлил жизнь человеку. А какой будет эта жизнь - не его дело. Главное, он дал человеку возможность еще некоторое время оставаться на этом свете и даже чувствовать себя вроде бы здоровым. А вот в терапии хронической патологии, к сожалению, все совсем не так. Наступает момент, когда врач начинает избегать больного, отводить взгляд. Как часто в терапевтических стационарах любого профиля идет "сражение" между больным и врачом перед выпиской. "Доктор, я еще болен, у меня ничего не прошло. Почему вы меня выписываете?" - не понимает больной. И уходит неудовлетворенный, даже озлобленный на своего врача, на всю медицину в целом. Не понимая, что в медицине на первом месте средний койкодень, а не он - больной.
Главное - не умереть в стационаре, не испортить показатели работы отделения и больницы в целом. Да что там говорить! Врач...
"По сути, все врачи сегодня являются заложниками незыблемой доктрины: хроническую болезнь излечить нельзя. Это знает каждый врач, особенно в крупных специализированных клиниках не только нашей страны, но и всего мира. Почему крупных?
Потому что врачи поликлиник, небольших больниц направляют своих пациентов в эти специализированные клиники в надежде, что там им помогут.
Да, несомненно, помогут, то есть облегчат страдания, продлят жизнь, что тоже очень важно".
Однако Коновалова это не устраивало. Почему-то не устраивало. Почему-то чувство беспомощности перед хронической болезнью не давало ему покоя. Он не мог, да и не хотел стать одним из миллионов врачей, которые лишь с сожалением разводят руками, сталкиваясь с хронической патологией. Очевидно, его миссия Доктора с большой буквы, чудо-целителя была давно предначертана ему. Путь, по которому он идет сегодня, уже тогда неудержимо влек его к себе, не оставляя выбора, обостряя чувствительность и восприимчивость там, где другие приобретали рассудительную холодность. Испытывая глубочайшее чувство благодарности к своим учителям, которыми он до сих пор гордится, утверждая, что они дали ему очень многое, Сергей Сергеевич все-таки искал свой путь.
"Состояние логики врачебного состава очень консервативно. Даже то, что очевидно, но чего нет в привычных схемах лечения той или иной патологии, встречало категорический отпор и возражение.
Когда я пытался ввести в схему лечения ишемической болезни небезызвестные сегодня антиоксиданты (в 1989 году), мне пришлось несладко. Хотя этипрепараты выпускали отечественные фармацевтические заводы, в частности витамин Е, и они имели прекрасные фармацевтические показания применения в кардиологии, но, ввиду того что в то время ни одной кардиологической клиникой не применялись, мне было сказано: "Не надо. Ну чего тебе не хватает? А вдруг..."
А вдруг... Врач несет ответственность не только этическую, но и уголовную. Поэтому даже малейшие отклонения от "нормы", от схемы лечения данной болезни врачей не прельщают. Врач и так за многое отвечает, зачем же брать дополнительную нагрузку?
А тем временем больные, комплексное лечение атеросклеротического процесса которых включало этот препарат, отмечали значительное улучшение своего состояния уже после 3-4 инъекций.
Самое удивительное заключалось в том, что другие врачи, в том числе и кардиологи, непосредственно наблюдая результат лечения по схемам, которые назначал Доктор Коновалов, не пробовали применять этот препарат в своей практике!
В конце концов Сергей Сергеевич определил своего непосредственного врага. Этим врагом стала хроническая болезнь, которую современная медицина победить не в силах. Его враг пожирал жизни сотен тысяч людей, миллионы других превращая в своих рабов, зависимых от таблеток, инъекций, ингаляторов, постоянно напоминая о себе приступами боли, бесконечными недомоганиями. Этот враг отнимал радость у стариков и детей, у мужчин и женщин в любом возрасте, превращая жизнь в существование между периодами обострений, делая ее невыносимой.
Коновалов понимал, что если в своих исканиях он будет следовать исключительно логике врача, то достигнет немногого. Откроет новый лекарственный препарат или одно из звеньев патологического процесса, но хроническую болезнь победить не сможет.
Чем старательнее он искал ответы на вопросы, которые ставила перед ним практика, тем все более четко и ясно обозначалась перед ним цель, к которой он так одержимо стремился: отыскать причины хронической болезни, найти их, для того чтобы с корнем вырвать болезнь из организма человека. Но тогда он еще не знал, какой Путь уготовила ему Судьба.
Начинался 1990 год, а он еще и понятия не имел, с какой стороны подобраться к решению сложнейшей проблемы, которую сам себе поставил.
БЕСПОЩАДНОСТЬ СМЕРТИ
Не представлял он себе и тех испытаний, которые ожидали его в ближайшем будущем, и не думал о том, как они повлияют на его поиски. А случилось страшное: однажды позвонила мама и сообщила, что отец лежит в госпитале по подозрению на пневмонию и что у него нашли очаги в костях позвоночника, таза, ключицы. Сергей Сергеевич сразу все понял, связался с врачами госпиталя, где лечился отец, и те подтвердили его подозрения: рак неясной локализации с метастазами в костную систему.
Надежд - никаких.
Но он все-таки подготовил документы и перевел отца в Окружной госпиталь, где работал в то время.
Болезнь отца и для членов семьи и для всех, кто знал его, была словно гром среди ясного неба, потому что он всю жизнь был сильным, здоровым человеком, никогда ни на что не жаловался, несмотря на то что ему тогда исполнялось семьдесят пять лет. Все средства современной медицины годились только на то, чтобы подтвердить страшный диагноз.
Все это просто не укладывалось в голове, хотя причина заболевания была более чем банальна: год назад отец был в санатории под Киевом и купался в Припяти, которая еще недавно несла свои воды и под Чернобылем. Отец таял на глазах. Из сильного, крепкого, здорового мужчины он за считанные месяцы превратился в беспомощного старика. Но каково было сыну знать, и знать как медику совершенно точно, что ждет отца впереди! Он ведь знал, что при таком здоровом сердце, как у отца, ему предстоит пережить до конца ужасные мучения, выпавшие на его долю. Начнут ломаться пораженные страшной болезнью кости, позвоночник, ребра, а его сердце будет биться до конца, пока организм не развалится весь окончательно.
И тогда, ощущая свое полное бессилие, сын, не имея никакой другой возможности помочь самому любимому своему человеку, стал призывать в помощь Господа и молить искренно и исступленно, чтобы тот поскорее забрал отца и не заставлял его пить чашу непереносимых мук до самого конца. Пожалуй, ужас подобного положения сродни лишь высокой античной трагедии.
Когда отец уходил, он вдруг стал похож на маленького ребенка. Он звал свою маму, плакал, но "сгорел" быстро и тихо перешел в мир иной. Его больше не было, как и не было больше у его сына-врача веры в традиционные методы современной медицины. Он лишь благодарил Бога, что тот услышал его молитвы, и гораздо острее теперь чувствовал, что непременно должен существовать другой путь лечения, что он уже существует, что он откроется ему, что он зовет его к себе.
Этот трагический эпизод, обычный для жизни каждой семьи, стал для Коновалова поворотным пунктом. Сегодня он испытывает огромную радость от того, что больные с такими же, как у его отца, диагнозами излечиваются на его сеансах. Разумеется, ему мучительно думать о том, что тогда он ничем не мог помочь ему. Но пути Господни неисповедимы, и кто знает, если бы не эта трагедия, открылись бы ему тайны Живой Вселенной <Термин введен Доктором.> или он по-прежнему пребывал бы в безрезультатном поиске. Отец и сейчас по-прежнему с ним, в его мыслях и в его делах. А результаты, которых он добивается сегодня своим лечением, говорят сами за себя.
Из истории болезни 1001204 (1937 г, р. Основной диагноз: пролимфоципгарная лимфома): "...До сеансов беспокоило буквально все. Два года без перерыва лежала на Песочной в онкологическом центре. Перенесла за это время 12 химиотерапии, которые не принесли желаемого результата, так как после очередной химиотерапии вновь начинался процесс с удвоенной силой. Редко кто выдерживал столько химиотерапии, от них просто умирали, потому что у людей не выдерживали другие органы. Это все очень трудно описать, а перенести это просто невозможно. Сейчас даже жутко об этом вспоминать.
Выписана с диагнозом "пролимфоцитарная лимфома с поражением забрюшных периферических лимфоколлекторов, селезенки, небных миндалин, кожи". Из тех, с кем я лежала на Песочной, в живых остались единицы и то только те, кто сидит сейчас в лечебном зале вашей Клиники. Я так сожалею, Сергей Сергеевич, что мы Вас не знали раньше. Сколько бы жизней было спасено! Видно, Богу было так угодно - оставить меня в живых, чтобы я звала безнадежно больных людей на Ваши чудесные сеансы, на эти праздники. Многие приезжают сюда из пригорода и возвращаются домой в двенадцатом часу ночи. Но никто не устает, все такие радостные, окрыленные, полные сил. Я посетила 9 серий сеансов <Каждая серия состоит из десяти сеансов, проходящих по два раза в неделю.>. На днях сдавала кровь на анализ и глазам своим Не поверила: все в норме. Я даже пошла работать. Нет таких слов, чтобы выразить Вам свою благодарность за жизнь, за детей. Я теперь живу, работаю и им помогаю".
