Ознакомительная версия.
Когда маленький ребенок раздражен, он открыто демонстрирует это почти каждым своим движением: он кричит, суетится, хнычет, размахивает руками. Его экспрессивность разносторонняя и многообразная. Взрослый человек, напротив, может лишь едва проявлять свое раздражение, безостановочно двигая пальцами или глазами. Дифференциация и локализация действий, растущая вместе со зрелостью, реально проявляется не только в умелом совладании, но также и в выразительности.
Важные следствия для личностной диагностики имеет тот факт, что по мере созревания выразительность концентрируется в пределах ограниченных областей человеческого тела. Прежде всего, это означает, что различные выразительные черты неодинаково важны для разных людей. Некоторые лица – как открытая книга, другие – лица игроков в покер. Для некоторых людей жесты являются просто общепринятыми, для других – в высшей степени индивидуальными. Иногда стиль одежды или почерка кажется «как раз подходящим» конкретному человеку; в других случаях – совершенно невыразительным. Один человек раскрывается прежде всего в своей речи; другой – в позах и походке, третья – в стиле одежды и украшениях. Мы предполагаем (в качестве многообещающей гипотезы), что у каждого человека есть одна или две выразительные особенности, которые раскрывают его истинную природу. Если это так, то довольно бесполезно изучать всех людей на основании одних и тех же аспектов поведения, например, голоса, движений глаз или почерка [597] . Тот поведенческий «ключ», который раскрывает одну личность, не обязательно раскроет других.
Каждый ребенок сталкивается со стандартными выразительными формами, ограничивающими его индивидуальные двигательные импульсы. Он учится писать по стандартной модели, играть на пианино или танцевать по правилам. Как заметил Клагес, он склонен частично отклоняться от этих моделей (но только частично). Его почерк приобретает «графическую зрелость», его музыкальные интерпретации и танцевальные движения становятся его собственными. Даже стенографистка со временем меняет свою систему стенографирования, а врач, давно окончивший интернатуру, лечит по-своему. Но все люди до некоторой степени продолжают следовать условностям. Важно, до какой степени они преодолевают то, что предписано обучением и условностями, и вырабатывают чекан собственной индивидуальности. И, как мы уже говорили, этот чекан может больше проявляться в одних выразительных чертах, чем в других.
Ребенок (особенно подросток) скорее всего будет усваивать выразительные стили через подражание. Маленький мальчик, завидующий свободолюбивой уличной шайке, подражает их беспечной манере заламывать кепку и сплевывать. Девочка-подросток причесывает волосы так же, как ее любимая актриса. Студент колледжа копирует манеры какого-нибудь тренера или профессора. Такое поверхностное подражание психологически интересно. В глубине души молодые люди хотят обладать основными умениями и свойствами своих образцов. Они слишком молоды, чтобы достичь этих умений и свойств, и потому довольствуются их внешним выражением – формой галстука или прически, которую носит босс, важной походкой или позой атлета-героя.
С приходом зрелости подобное желание обезьянничать ослабевает. Рассыльный, доросший до житейской мудрости, может носить тот галстук, который ему нравится, он уже не нуждается в том, чтобы подражать в этом своему боссу. Кроме того, иногда манеры подростка могут отражать в большей степени прошлую историю его развития, чем нынешнее состояние. Возможно, экспрессивные привычки закрепляются посредством своего рода персеверативной функциональной автономии. В таком случае мы имеем дело с наследием предыдущей жизни и должны оценивать его соответствующим образом. Таким образом, если у подростка есть привычка отводить глаза, грызть ногти или ковырять в носу, то это может быть проявлением существующего у него в настоящее время конфликта или склонности, а может быть персеверативными несвязанными привычками, тянущимися с детства. Только тщательное исследование покажет, как обстоит дело.
Аутичные жесты. Рассмотрим более внимательно ту роль, которую внутренний конфликт играет в создании определенных выразительных манер.
Привередливый театральный художник, чувствующий, что то, чем он занимается, недостойно его, выдает свой конфликт скрупулезной заботой о своих ногтях, полируя их и осматривая через короткие промежутки времени в ходе работы.
У молодого человека есть своеобразная привычка подергивать руками всякий раз, когда он думает о чем-то, приводящем его в замешательство. Эта привычка идет из того времени, когда его мучили неприятные навязчивые мысли о забастовщиках на улице. В такие моменты он подергивал руками, чтобы сбросить импульс. Но теперь он использует эту манеру всякий раз, когда хочет освободиться от неприятных мыслей.
Такие движения Кроут назвал аутичными жестами . Они имеют для субъекта лишь неосознанный смысл и вовсе лишены смысла (если не проведено тщательного исследования) для наблюдателя. Теория полагает: если прямая реакция заторможена или табуирована, то это приводит к простому рудиментарному состоянию – аутичному жесту.
Кроут устроил этой теории изобретательную экспериментальную проверку [598] . Он пробуждает у испытуемого конфликтное состояние, например, добивается у него согласия с утверждением, что люди держат свои сильные увлечения в секрете, а затем просит его полминуты молча подумать и признаться экспериментатору в своих сильных увлечениях. Или экспериментатор говорит: «Послушайте. Ни один нормальный человек никогда не желает смерти своим друзьям, особенно родственникам. Не так ли?» После согласия испытуемого экспериментатор предлагает: «Я хочу, чтобы вы теперь подумали. Вы лично когда-нибудь желали, чтобы один из ваших родственников умер? Я хочу, чтобы вы подумали». Во время вызванного таким образом конфликта – до того, как испытуемый дает свой ответ, – осуществляется запись движений его рук. После эксперимента у испытуемого узнают, что он испытывал в ходе конфликта.
Используя эту методику, Кроут пришел к заключению, что существует статистически значимое соответствие между определенными жестами и определенными установками. Он утверждает, что разжатая рука, свисающая между ног, типично сопровождает фрустрацию; пальцы, соприкасающиеся кончиками, – подозрение или покорность; рука, касающаяся носа, – страх; пальцы, касающиеся губ, – стыд; жесты кулаком – агрессию; один палец, обхваченный кистью другой руки – эго-возвеличиваниеили воодушевление.
Кроут обнаружил, что эти выразительные знаки довольно распространены. Этот изобретательный эксперимент может в конце концов привести нас к общему языку жестов. С другой стороны, у людей часто вырабатываются собственные личностные паттерны, и мы не всегда можем понять их с помощью стандартного словаря жестов. Культурные нормы также могут различаться, и, как показал Кроут, оба пола склонны использовать различные паттерны жестов. Мы можем допустить, что люди с легко возбудимым темпераментом делают много движений, не имеющих более глубокого значения, а люди, страдающие от конфликта, могут оставаться внешне спокойными. Если держать в уме эти оговорки, то можно многое узнать из этих пионерских работ.
Мы не имеем в виду, что все выразительные действия берут свое начало в конфликте, хотя некоторые – несомненно. С нашей точки зрения, выразительность раскрывает и свободные от конфликта, и конфликтные стороны личности.
Согласованы ли выразительные действия?
Приведем короткий и простой пример.
На листке бумаги для письма пометьте четыре линейки a, b, c, d . На линейках a, b и c напишите ваше имя так, как вы обычно подписываетесь. На линейке d не торопясь сделайте точную копию того, что вы написали на линейке с .
Теперь сравните линейки a и b , а также c и d . Без сомнения, вы обнаружите, что первые две гораздо более похожи, чем две последние. Рисунок 17 демонстрирует типичный результат этого маленького эксперимента.
Почему подписи на линейках a и b так похожи? Причина в том, что инструкции в совладающем аспекте («напишите ваше имя») были одинаковыми, а экспрессивной составляющей была предоставлена максимальная свобода. С другой стороны, подпись на линейке d сделана совсем при других условиях. Совладающий аспект был очень усилен. Он стал сознательным заданием «сделать точную копию». Каждое движение стало преднамеренным. Экспрессивная составляющая была подавлена. В терминах Клагеса дух ( Geist) берет на себя командование и подавляет гармоничный поток индивидуальной души ( Seele) .
Это демонстрация экспрессивной устойчивости. У людей развиваются весьма характерные стили письма, разговора, походки, сидения, жестикуляции, смеха и рукопожатия. Мы узнаем друг друга издали по походке. Мы узнаем, кто приветствует нас по телефону, не столько по тому, что он говорит, сколько по его голосу и манере разговора. Наше совладающее поведение меняется в зависимости от того, что мы должны сделать. Но то, как мы делаем это, несет на себе наш практически нерушимый автограф.
Ознакомительная версия.
