Эволюционная лестница удаляет нас от Сознания. Нам дана большая самостоятельность, чем кому-либо, но эта же зрелость ослабляет наши «родительские связи» с Я. Однако наше самосознание хранит догадку о Великом Зрячем, о едином для всех Сознании – невидимке. В теоретико-множественной терминологии, все души являются элементами этого Духа, но сам Дух не является элементом самого себя. Местом его обитания считают Зазеркалье. В нашей видимой реальности зеркало оказывается самым наглядным примером границ нашего самосознания, внутри которого мы находимся, не имея возможности выйти из него, как из дома. Где же находится это Зазеркалье? Мы не погрешим против истины, если позволим себе такую метафору: Зазеркалье находится за глобальным горизонтом Вселенной, позади сингулярности Большого взрыва. В понятиях современной физики это есть физический вакуум в недостижимом для нас нелокальном мире. И нуминозное Я в каждом из нас наблюдает за своим пространственно-временным творением.
Мы чувствуем это на интуитивном уровне: кто-то присутствует внутри нас, кто-то рассказывает нам наши сны и подсказывает гениальные идеи. Именно поэтому мы убеждены, что не можем умереть «до конца». Кто-то останется. И этот кто-то объединяет нас всех. Иногда мы лениво скользим взглядом по пейзажу вокруг себя, по груде камней и растений, и для нас это лишь причудливый узор из линий и цветов. Но вдруг за замечаем (или нам кажется, что мы замечаем) чьи-то глаза в этом узоре и мгновенно узнаем в них живую душу. Почему в мире живых так много значит взгляд? Одно живое существо (не обязательно – человек) смотрит на другое, и между ними устанавливается интимная связь, которая порою признается самими участниками этой сцены недопустимой. Вот почему иногда оказывается так важно взглянуть другому человеку в глаза! Вот почему иногда необходимо отвести от него взгляд. Ребенку говорят: «Прячься!» - и он закрывает глаза. Этот маленький будда, убежденный в иллюзорности мира, полагает, что если он не видит мир, то и мир не может видеть его. С опытом мы понимаем, что этого недостаточно. Но и в зрелом возрасте, отводя взгляд от чего-то ужасного, мы прячемся… Как будто нам есть куда спрятаться от самих себя?
Это интуитивное ощущение все народы с древности выражают во Всевидящем Оке, символизирующем Всезнание, а значит – Всемогущество и Вездесущность. У древних египтян это Око - Глаз Гора, всевидящий разум. У индусов третий глаз Шивы (жемчужина в середине лба) представляет собой духовное сознание, трансцендентную мудрость. У буддистов третий глаз Будды, - это духовное состояние человека, который постиг присутствие в себе Брахмана-Сознания и готов раствориться в нем. В иранской мифологии Добрый Пастырь Йима обладает солнечным глазом и секретом бессмертия. В шумерской мифологии глаз олицетворяет Владыку Мира Энки, хранителя Знания и Вечности. У американских индейцев глаз Великого Духа видит все. В христианстве Всевидящее Око вписано в треугольник – символ Троицы. В масонской символике этот треугольник принимает форму строительного циркуля или пирамиды. К настоящему времени эта пирамида с Всевидящим Оком попала на американские денежные купюры.
Знаменитый китайский знак Инь-Ян является еще одним интуитивным выражением змеи-абракадабры. Инь (голова) и Ян (хвост), замкнувшись в круге, символизируют диалектику Единого. Оно уже не есть Дао, как говорит Лао-Цзы, но это Единое вышло именно таким дуалистическим образом из внеязыкового Дао, которое находится вне человеческого дуализма, по ту сторону Инь и Ян (добра и зла). В частности, это значит, что доктрина греха неведома Сознанию. И нам нет смысла оценивать его как милосердное или жестокое. Род приходит, и род уходит. И нет в этом злого умысла.
Итак, Всевидящее Око – Сознание хранит в себе парадоксальность, порожденную змеей-самосознанием, обращенным на самого себя. Это Я видит все. Но не себя. Когда Я смотрит на себя, оно оказывается одним из нас. У этого Великого Зрячего миллиарды глаз. Но то, что можно назвать Богом, нельзя назвать даже Богом. И речь тут идет вовсе не о религиозном табу, как, например, в иудаизме, где нельзя произносить имя «Яхве» (так называемый «Тетраграмматон» JHVH). Речь идет о запрете, который налагает на нас наша собственная суть, наш Язык, логика этого мира. Змея, конечно, может попробовать себя съесть, но у нее это не получится. Табу на доступ к нуминозному Я заложен в природе нашего самосознания. Этот Брахман находится в коллективном бессознательном Юнга как Numinosum, он рационально недоступен. Увидеть Бога – значит всего лишь увидеть себя. Человек – это Бог в зеркале. Но лгут все зеркала.
Повторим еще раз. То, что мы в просторечии называем сознанием, есть самосознание. Об истинном Сознании мы не в силах говорить. Это Сознание есть «невидимка» для нашего ума и языка. Все мы индивидуальные авторские версии одного нуминозного Я.
Уже сложив этот рисунок, я (т.е. мое Оно) вдруг заметил, что такая диаграмма вызывает определенную танцевальную ассоциацию, а именно – напоминает хоровод. И тогда совершенно естественным для меня стал выглядеть тот антропологический факт, что в древнейших мистериях всех народов и культур присутствовал именно племенной хоровод, а не кастовая иерархия жрецов, выстраивающих из самих себя пирамиду. Очевидно, именно так зарождалась религия. На заре богов свои первые ритуалы пещерные люди проводили, выстраиваясь вокруг костра, камня или убитой жертвы, совершая таким образом перенос невидимого Сознания на тотем. Вот, например, описание богослужения из Библии: «И весь народ вынул золотые серьги из ушей своих, и принесли к Аарону. Он взял их из рук их и сделал из них литого тельца, обработав его резцом. И сказали они: вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской! Увидев сие, Аарон поставил перед ним жертвенник, и провозгласил Аарон: завтра праздник господу. На другой день они встали рано, и принесли всесожжения, и привели жертвы мирные: и сел народ есть и пить, а после встал играть» (Исход, 32). Можно не сомневаться, что эти игры были хороводом. Образуя танцевальный круг, племена по всей земле выражали свой восторг и благоговение перед тем Единым, которое их объединяет. Этот архаический праздник жив и поныне.
Поскольку эта статья посвящена символическим фигурам, то, пожалуй, стоит упомянуть еще одну из них, несущую с древности, как и все остальные, сакральный, эзотерический смысл, а именно – спираль. Абстракциями всех таких фигур является геометрия, которая также несет на себе некий флер мистичности для нашей психологии. Если ритуальный хоровод имеет свой образ в геометрической окружности, то именно круг многие умы, например, Пифагор, называли идеальной формой. Как в окружности все точки равноудалены от центра, так и в демократическом хороводе все члены равны перед нуминозным Я (или тем, что его заменяет: тотем, кострище, жертва). Жрец или каста жрецов возникали в таких первобытных мистериях из простой практической необходимости: кто-то должен был вести ритуал. Однако со временем, как уже говорилось на примере цикла Брахман, жрецы неизбежно начинали подменять собою сначала сам тотем, а затем уже и нуминозное Я, предписывая себе статус богов. Так создавалась пирамида, а прежний демократический хоровод превращался в иерархическую спираль, где находящиеся на периферии получали статус непосвященных или вовсе изгоев, а в самом начале этого изуродованного круга у центра, символизирующего нуминозное Я, оказывались избранные. Это стремление к центру, как уже было сказано, для самосознания подобно силе притяжения.
Истинно, все люди – лишь игрушки Сознания, собравшиеся в хоровод вокруг своего божества. Этот хоровод географически, исторически и социально распадается на собственные национальные, религиозные, классовые, кастовые, культурные, семейные, корпоративные, клубные и прочие концентрические круги, каждый из которых закручивается в собственную спираль, возглавляемую национальным лидером, верховным жрецом, королем, президентом, министром, боссом, отцом... Они возникают и лопаются как мыльные пузыри. И жизнь человека – будто танец игрушки, которая ходит из круга в круг под Всевидящим Оком Невидимки.
Солипсизм, Психе и Бог
Все готов я признать; не признаю
лишь того, что Божество жестокосердо.
Св.Ириней, «Против ересей».
Известное выражение «Человек есть существо общественное», наверное, могло бы послужить преамбулой ко всей социальной психологии, но при этом оно не отражает ничего кроме очевидного факта человеческого бытия. Лишь уточнив его до формулировки «Человек есть существо, вынужденное жить в обществе», мы получим высказывание, которое подразумевает ту изначальную коллизию, в которой индивидуальное эго от самого своего рождения и на протяжении всей жизни сталкивается с окружающим его социумом. Предметом психологии собственно и является эта коллизия, в которой, по нашему мнению, общественное всегда оказывается по своему воздействию психогенным фактором для индивидуального.
