Я сам в свое время пытался создать психоаналитический портрет Гитлера, определив его как тип авторитарного садо-маэохиста. При этом я не обращался к материалам его детства (см.: Э. Фромм). Я думаю, что мои выводы и сейчас не утратили своей силы, только теперь я считаю, что садизм Гитлера — всего лишь вторичное явление по отношению к некрофилии, изучением которой я занялся значительно позже.
Конечно, нам могут возразить, что мы ничего не знаем о его неосознанных разочарованиях и бессознательных печалях. Но поскольку у нас нет никаких данных об этом, нам нет нужды притягивать за уши широко распространенные клише, согласно которым якобы рождение братьев, и сестер обязательно вызывает негативную реакцию.
Поскольку Кубичек обожал Гитлера, трудно поверить в объективность его информации, если она не подтверждена каким-либо дополнительным источником. Его же собственные "впечатления" всегда выдают его неравнодушное отношение.
Его учитель Хумер сказал о своем бывшем ученике, когда выступал в качестве свидетеля после неудавшегося путча Гитлера в Мюнхене: "Гитлер был несомненно одарен, хотя и односторонне. Но он не мог держать себя в руках и пользовался славой строптивого, самодовольного, своенравного, несдержанного ученика, и, разумеется, ему было трудно подчиняться школьным правилам. Он не был и прилежен, иначе он мог бы при своих неоспоримых способностях достичь очень даже хороших успехов".
Утверждение Гитлера о его бедности в "Майн кампф" не соответствует действительности.
Пытаясь подчеркнуть серьезное отношение Гитлера к изучению искусства, Мазер пишет, что Гитлер брал уроки у скульптора, профессора гимназии Панхольцера. Единственным доказательством этого служит письмо матери хозяйки дома, где Гитлер снимал комнату, адресованное художнику-декоратору, профессору Роллеру, в котором она просит того, принять Гитлера и проконсультировать его. Мазер предполагает, что именно Роллер посоветовал Гитлеру брать уроки у Панхольцера, но не может этого доказать и не пытается документально подтвердить тот факт, что Гитлер действительно занимался у Панхольцера. Он лишь упоминает о тон, что Гитлер 30 лет спустя назвал его своим учителем, что звучит малоправдоподобно. Но откуда Мазер мог знать, что Гитлер должен был "настойчиво и упорно" работать в ателье Панхольцера, остается тайной, как и то, почему начинающий художник и архитектор хотел брать уроки у скульптора.
В дальнейшем я главным образом ссылаюсь на исследование Смита.
Из всей обширной литературы о Гитлере н его времени с 1914 по 1946 гг. я главным образом использовал книги А. Шпеера и В. Мазера, правда, последнего с определенной осторожностью, как уже было отмечено. Я очень благодарен Альберту Шпееру за обширную информацию и сведения, за личные сообщения. (Шпеер искренне раскаялся в том, что поддерживал нацистский режим, и я верю, что он стал совершенно другим человеком.) Другими заслуживающими внимания источниками являются П. Е. Шрамы, X. Краусник и другие, которые потому важны, что они цитируют многие важные источники, а также "Застольные разговоры" Гитлера (X. Пикер) с введением Шрамма, которые во всяком случае являются отличными источниками. Кроме того, я использовал с большой осторожностью Ханфштенгля. "Майн кампф" Гитлера вряд ли можно использовать как исторический документ. Сверх того я черпал информацию и из многих других книг.
Рукописные заметки бывшего начальника канцелярии, а затем адъютанта Гитлера генерала (в отставке) Фрица Видемана. Почти в тот же день, когда Гитлер произносил эти речи, Геринг основал в рейхсканцелярии спецслужбу по вопросам еврейской эмиграции во главе с Эйхманом, который к тому времени уже разработал план высылки евреев. Гитлеру могло не нравиться такое решение, но он согласился, "поскольку в то время это был единственный практический выход".
Сообщено А. Шпеером в личной беседе. Клубы дыма застилали небо. Пикирующие бомбардировщики, наклонившись, устремлялись к цели. Мы могли видеть полет сброшенных бомб, самолеты, выходящие из пике, облака дыма от взрывов, расширявшиеся до гигантских размеров. Эффект усиливало то, что фильм крутили в замедленном темпе. Гитлер был в восторге от этого. В конце ленты были смонтированы кадры, где самолет пикировал на фоне карты, изображавшей очертания Британских островов. Затем следовал сноп пламени, и острова, взлетая на воздух, разрывались на кусочки. Восторг Гитлера был безграничен. "Вот что с ними будет! — кричал он в необыкновенном воодушевлении. — Вот как мы их уничтожим!"
Весьма красноречивое проявление его "орально-садистского", эксплуататорского характера.
По свидетельству Шпеера, в Берлине застольные разговоры были столь же скучными и тривиальными. Гитлер "даже не пытался избегать частых повторов, которые ставили слушателей в неловкое положение".
В 1941–1942 гг. в застольных беседах с генералами, происходивших в его штаб-квартире, Гитлер всеми силами старался произвести на своих гостей впечатление своей эрудицией. Беседы эти состояли из его длиннейших монологов, касавшихся буквально всего на свете. Это был тот же Гитлер, который в свое время разглагольствовал перед подонками в Маннергайне. Теперь его слушали руководители немецкой армии. К этому времени он стал более уверен в себе, его кругозор в результате многолетнего чтения, несомненно, расширился. Но суждения не стали глубже. И в принципе изменения эта были вполне поверхностными.
Мнение Мазера мне стало известно от Шпеера в личной беседе с ним.
Утверждение Мазера основано на свидетельстве генерала В. Варлимонта.
Сообщено А. Шпеером в личной беседе.
Сообщено А. Шпеерон в личной беседе.
См. анализ проблемы нарциссизма в главе IX.
См.: В. Мазер. Ж. Бросс хотя и признает, что не располагает прямыми данными, тем не менее настаивает, что у Гитлера были устойчивые гомосексуальные наклонности, поскольку в его личности присутствуют параноидальные тенденции. Это утверждение основывается на фрейдовском допущении тесной связи между паранойей и бессознательной предрасположенностью к гомосексуализму.
К сожалению, Ханфштенгль — ненадежный свидетель. В своей автобиографии он пытается представить себя человеком, который старался, как мог, оказать благотворное влияние на Гитлера, а затем, после разрыва с ним, стал "советником" президента Рузвельта. Все это, конечно, преувеличение. Тем не менее приводимые им сведения об отношениях Гитлера с женщинами в основном, наверное, заслуживают доверия, ибо эта тема впрямую не связана с его попытками представить себя как важную политическую персону.
А. Цейслер. Интервью в Голливуде 24.06.1943 г.
Такое же двойственное значение имеет на иврите слово "норах". В иудейской традиции им обозначается атрибут Бога, выражающий архаическую установку сознания, в которой одновременно присутствуют ужас и восхищение — страх Господень.
Сообщено А. Шпеером в личной беседе.
Мы оставляем в стороне вопрос, были ли такие приступы результатом действия органических, нейрофизиологических факторов, или же эти факторы только снижали порог возбудимости.
См.: X. С. Циглер. А в ближайшее время в США и Англии готовится целый ряд работ о Гитлере как политическом лидере.
Однажды он попытался оправдать свое нежелание встречаться с учеными, сказав Шпееру, что большинство немецких ученых не захотят его видеть. К сожалению, это было не так, и Гитлер должен был знать это.
Мазер, стремясь доказать, что у Гитлера был талант, так объясняет его метод копирования: "Гитлер занимался копированием не потому, что ему не хватало таланта… но потому, что он был слишком ленив, чтобы идти куда-то и рисовать". Это еще одна тенденциозная попытка Мазера приподнять Гитлера в глазах читателя, не говоря о том, что само утверждение ложно, по крайней мере, в одном отношении: единственное, что Гитлер действительно любил, это как раз "идти куда-нибудь", т. е. гулять по улицам. Другим примером тенденциозности Мазера в оценке художественных способностей Гитлера является его утверждение, что доктор Блох (врач-еврей, лечивший мать Гитлера), сохранивший акварели, подаренные ему Гитлером, "конечно, не стал бы хранить их до 1938 г., поскольку Гитлеры лечились у него только до 1907 г.". Таким образом, Мазер как бы указывает на тот факт, что доктор хранил акварели, потому что они представляли художественную ценность. Но почему бы доктору не хранить их по той причине, что Гитлеры когда-то были его пациентами? Он был бы не первым врачом, сохранившим сувениры, свидетельствующие о благодарности пациентов. А после 1933 г. любой подарок Гитлера был уже безмерной ценностью, особенно для человека в том положении, в каком находился Блох.
