Один аспект женственности, который мужчины, кажется, так в себе и не открыли, – это внимание к другим. По крайней мере, так считает доктор Анна Фелз (Anna Fels), автор книги «Необходимые мечты: амбиции в изменяющейся жизни женщины» (Necessary Dreams: Ambition in Women’s Changing Lives). «Я бы сказала, что исторически и до наших дней одно из основных качеств женственности – особенно среди белых представителей среднего класса – то, что женщина слушает мужчину и становится его аудиторией, его группой поддержки и почти ничего не просит взамен, – пишет она. – Мужчины требуют львиную долю всех форм внимания и считают, что она принадлежит им по праву»[135] .
Некоторые критики метросексуальности утверждают, что несмотря на его целостность и все внешние проявления традиционно женских качеств, под этой женственностью все еще бьется эгоцентричное сердце главы семейства 1950-х годов.
Тем, кого не удовлетворяет повышенная чувствительность «эмо-мальчика» и шовинизм таких классов современных мужчин, как «новые парни», Хью Маккей (Hugh Mackay), австралийский социальный обозреватель, предлагает то, что считает удачной серединой: Нового мужчину. «Он мужик, но чувствительный. Он любит свою подругу, но среди его друзей есть и другие женщины. Он не тряпка, но и не мужской шовинист»[136] . Маккей говорит, что Новые мужчины, которым обычно еще нет 30 лет, «осознают, освобождают и с удовольствием принимают собственную мужественность. Но еще важнее... Новый мужчина знает, что женщины равны мужчинам. Он хочет, чтобы мы поняли, что путь к хорошим отношениям полов лежит в принятии их полного равенства. Любое другое отношение он считает несправедливым, недопустимым и просто глупым»[137] .
Торжественно представляя нам Нового Мужчину, Маккей пытается развенчать модели мужественности, придуманные до него, чтобы утвердить уникальность своего брэнда: «Забудьте о слащавом SNAGе, этом женоподобном порождении эры Нью-Эйдж, и об инструменте маркетинга под названием метросексуал, – провозглашает он. – Новый мужчина – настоящий». Маккей называет SNAGа «сентиментальным существом, придуманным феминистками и одновременно презираемым ими», и утверждает, что Новый мужчина – продукт более поздних последствий женского движения[138] .
Рискуя подлить масла в огонь социальных дебатов, авторы этой книги обнаружили еще один вид мужчины: юберсексуала. Определяющие качества этого мужчины – страсть и стиль. Он страстно увлечен своими интересами, страстен в своих личных отношениях, страстно кормит свои органы чувств цветами, вкусами, запахами и чувствами. А страсть возникает естественно, из того, что кажется правильным самому мужчине, а не из того, каким он должен быть или что должен делать по мнению других людей.
Мы выбрали слово юбер (Uber), потому что оно обозначает «быть величайшим», «быть лучшим». Мы считаем, что это самые привлекательные (и не только физически), самые динамичные и самые неотразимые мужчины своего поколения. Они уверены в себе (но не подавляют других), маскулинны, стильны и требуют бескомпромиссного качества во всех сферах жизни.
Чем юберсексуал отличается от метросексуала? Различия могут быть едва заметны, но важны: по сравнению с метросексуалом юберсексуал больше интересуется отношениями, чем самим собой. Он более чувственный и не так застенчив. Он одевается для себя, а не для других (выбирая определенный личный стиль, а не моду). Как и метросексуал, юберсексуал с удовольствием ходит по магазинам, но его подход более сфокусирован; он покупает особые вещи, дополняющие его коллекцию, а не превращает шопинг в удовольствие (у него есть более важные дела, чем болтаться по торговым центрам). Что важно, его лучшие друзья – мужчины; он не рассматривает женщин в своей жизни как «своих парней».
Там, где метросексуала называют «достаточно геем», внешность и поведение юберсексуала не вызывает вопросов о его сексуальной ориентации. Он мужчина, как Джордж Клуни и, в какой-то мере, как Дональд Трамп. Это мужчина, который знает, чего хочет, и знает, как это получить, безо всяких недомолвок.
В какой-то степени юберсексуал – лучший ответ мужчины женскому движению, по крайней мере, до сих пор. Он отличается от всех других типов мужчин, которые мы описали, потому что сам определяет самого себя, свои цели и потребности безо всякой связи с женщинами. Вместо того чтобы реагировать на феминизм, он делает выбор на основании того, какие возможности доступны ему сегодня, избегая излишнего анализа и сомнений, способных парализовать его волю. Он позитивно относится к женщинам и обычно строит с ними хорошие отношения, но не теряет себя ради одобрения женщины (хотя почти всегда его получает). Во многом он отмечает возвращение к позитивным характеристикам настоящего мужчины прошлого (сильного, решительного, справедливого), без тех сомнений в себе и неуверенности, которые свойственны сегодня столь многим мужчинам. Даже если он никогда не слышал этого слова, по самой своей сути он верит в собственную «М-ность».
Остается один вопрос: является ли юберсексуал просто идеалом, недостижимым для большинства современных мужчин, или он представляет собой эволюционную альтернативу этим несчастным тюфякам, не способным сохранить свою мужественность в эру пост-феминизма? Вполне возможно, что юберсексуальность скоро подхватят мужские журналы и другие масс-медиа как архетип, к которому должен стремиться современный мужчина.
Несмотря на все протесты против метросексуальности, аналитики признают, что в мире мужчин произошли какие-то очень важные изменения. Новый парень, Новый мужчина (и даже юберсексуал) не может просто вернуться в те дни, когда все козыри были у мужчин, а женщины сидели и ждали, пока кто-то наденет им на палец обручальное кольцо. И мужчины были бы дураками, если бы попытались вернуть это время. А что еще важнее, они были бы холостыми дураками. Вместо этого мужчины, относятся они к какой-то из этих новомодных категорий или нет, должны понять, что в отношениях мужчин и женщин происходит фундаментальный сдвиг. В последние десятилетия основное внимание уделялось изменению роли в обществе женщин, а о мужчинах почти не говорили – именно этот недостаток пытается исправить данная книга. Как бы там ни было, как мы видим в процессе появления метросексуала, женское движение оказало на мужчин, по меньшей мере, такое же влияние, как и на женщин.
Еще не так давно социальные аналитики считали мужчин преступниками, чье бесчувственное, агрессивное, властное отношение лежит в основе всех бед этого мира – от глобального насилия до загрязнения окружающей среды. От них становится все меньше пользы по сравнению с женщинами, а репродуктивная медицина пытается сделать их вовсе ненужными. Пора спросить: «Зачем вообще нужны мужчины? Что они приносят на эту вечеринку?»
О чем нужно помнить
1. Новый баланс власти требует более мягкой версии маскулинности, больше принимающей во внимание ценности, традиционно считавшиеся женскими.
2. Наш взгляд на отношения полов прост: все больше женщин могут сами зарабатывать деньги, делать карьеру, устраивать драки в общественных местах, развлекаться и делать все то, что раньше мужчины считали своей прерогативой. И мужчины, желающие привлечь таких женщин, понимают, что им нужно учиться новым фокусам, среди которых: больше внимания уделять своей внешности и уходу за собой, освоиться с такими вещами, как чувства, сплетни и дизайн – это совершенно новый для мужчин способ восприятия внешнего и внутреннего мира. Все эти вещи входят в понятие «настоящий мужчина образца 2005 года», даже если не соответствуют традиционным представлениям о нем. Возможно, они пересекаются с некоторыми аспектами гей-культуры. Ну и что?
3. Сегодня быть Настоящим Мужчиной – значит знать и делать все, что нужно для получения того, чего хочешь и когда этого хочешь. Это может быть привлекательный партнер (мужчина или женщина) или власть и богатство; это может быть здоровье. Как бы там ни было, мы живем в эру бесконечных возможностей выбора; это «рассвет эры “М-ности”».
Глава 5. Мужчина как хозяин замка
Женские особи рода человеческого экономически зависят от мужских. Они ими питаются.
Шарлота Перкинс Гиллман (Charlotte Perkins Gillman) (1860–1935), американская писательница и феминистка
Вплоть до первой половины XX века западные общества предполагали, что окончательная цель и мужчин, и женщин – вступить в брак. При этом традиционно считалось, что женщины мечтают о замужестве, а мужчины не могут думать о женитьбе без содрогания. Несмотря ни на что, брачный союз был основной ячейкой общества: кормилец и домохозяйка, тот, кто обеспечивает, и та, кто заботится. Мужчин, сопротивлявшихся этой системе, романтизировали (при условии, что они не были гомосексуалистами), они становились таинственными странниками, опасными Казановами. А женщины, не вышедшие замуж до определенного возраста, просто оставались старыми девами. Их жалели, а иногда и презирали. В этом разделении интересно подспудное убеждение: брак неким образом ограничивает мужчину и не менее таинственным образом делает целостной женщину, которую научили чувствовать себя неполноценной или ущербной, пока она не даст клятву у алтаря. Действительно, это чувство одновременного ограничения и целостности – наследие истории брака в культуре. В книге «Брак в жизни мужчины» (Marriage in Men’s Lives) Стивен Л. Нок (Steven L. Nock) пишет следующее:
