еще какую-нибудь мелодию. То же самое можно проделать со строчками
Лермонтова, которые мы уже читали гиперконтрастно, в которых искали главное
ударение, первичную смысловую единицу. Кстати, первичная смысловая единица -
и мы сейчас уже можем сказать это – называется синтагмой.
Теперь, когда мы повторили, наконец, то, что нам необходимо знать по
ритмическому чтению, а заодно и много раз воспроизвели отрывок, который нам
надо было пройти, выучить, мы не вольно получили результат. Мы выучили его,
сами того не ведая, потому что повторяли текст по-разному и нам было
интересно. Так приходит избавление от скуки, а, значит, и возвращение к
самому себе.
Дальше следует такое общее правило: смыслом прочитанного надо
заниматься после того, как ты занялся формой, хотя бы через полсекунды. А
форма - это и есть воспроизведение чего бы то ни было: урока по какому-то
предмету или любого текста, который встречается тебе в жизни. Он может быть
выражен словами, а может и краской, и музыкальным звуком. А еще числом,
формулой – как, например, в математике, физике, химии.
Для того, чтобы текст, который нужен нам на занятиях, оказывался
проанализированным, хорошо понятым, мы придумали еще несколько правил.
Поэтому займемся сейчас очень интересным делом. Называется оно – "Анализ
происхождения слова, или этимологизирование".
Этимология слова – понятие, связанное именно с происхождением слова,
его смыслом. Когда мы говорим об уже известном нам слове "медведь", то видим
здесь два корня: "мед" и "вед". Ясно, что речь идет о ком-то, кто ведает
(знает), где найти в лесу мед. Занявшись этимологизированием, мы быстро
нашли два корня, от которых произошло это слово. Но бывают случаи посложнее,
над которыми ученые бьются годами, десятилетиями, да так и не могут
определить, работая очень-очень настойчиво, откуда же произошло то или иное
слово. Например, до сих пор неизвестно происхождение некоторых имен, в том
числе такого простого, казалось бы, имени, как Таня. И тогда пишут, что
этимология слова темная.
Мы не будем заниматься такими исследованиями как ученые, потому что для
этого надо готовиться десятки лет и иметь очень и очень много знаний. Но мы
можем в свое удовольствие заниматься этимологизированием, которое называется
" домашним", анализировать происхождение слова не всерьез по-научному, а
строя предположения о первоначальном смысле того или иного слова. Как же мы
это можно делать?
Прежде всего, надо определить одно очень интересное свойство слов.
Смысл их чаще всего заключен не в гласных, а в согласных звуках, которые
называются радикалами слова (по-русски "радикал" переводится как "корень",
но это не тот корень, который проходят в школе, а другой – именно радикал,
который лингвисты берут за основу при анализе других слов). Например,
радикал русского слова "холод" – "хлд". Сравним его с радикалами немецкого
слова "kalt" и английского "со1d". Какие тут согласные? "K, l, t" и "k l,
d". Но ведь "к" и "х", "д" и "т" - пары, родственные звуки. И это доказывает
нам правописание английского слова, которое пришло на этот остров, конечно
же, с материка. Вот и получается, что у этих трех слов один и тот же корень.
Как просто теперь их запомнить, когда ты позанимался этимологизированием.
Значит, прежде всего, чтобы стать домашним ученым-этимологом, нужно
научиться находить одинаковые или родственные согласные в похожих словах из
разных языков.
Теперь мы знаем как при изучении языков правильно использовать
согласные. Надо выделить их в слове, может быть даже выписать, и сравнить
это "созвездие" согласных с аналогичном в другом языке. И часто получается
так, что какой-то родственный смысл можно найти в другом слове на совершенно
другом языке.
Иногда в разных языках бывает обратное построение слова, то есть оно
читается как бы в обратную сторону. Возьмем, например, греческое "морфо" и
латинское "форме". Здесь одни и те же согласные переставлены: "мрф", "фрм".
Но и в греческом, и в латинском эти слова означают одно и то же. В русском
языке такое слово не сохранилось. Вот мы и пользуемся теперь латинским и
греческим, двумя словами: "морфо" и "формо". "Морфо", правда, отдельно не
используется, но часто звучит в составных словах, в том числе и в очень
важном для автодидакта слове морфологизация.
Раньше мы уже говорили о движении как органе человека. Ты уже знаешь,
что рука – орган движения, и нога – тоже орган движения. Есть разные другие
органы: орган мышления, орган пищеварения и так далее. Но то, что человек
имеет орган такой, как движение, говорить не принято, не часто услышишь
такое словосочетание. А мы с тобой вооружились этим словосочетанием, нам
удобно так считать. Кстати, слова средневекового философа Б. Спинозы
"Движение есть орган человека" - отражают истинное положение вещей. А ведь
наш интерес, который мы чувствуем именно в это мгновение, – тоже орган.
Занимаясь самообучением, мы должны все время следить, чтобы этот орган
работал как следует и "не ржавел", и не отказывал нам. Важно, чтобы интерес
был всегда наготове там, где нам нужно им воспользоваться. Движение
рождается где-то в человеке, в мозгу его, в каких-то глубинах человеческого
Я. А интерес -имеет такие же источники, как и то, что мы называем движением
внешним или движением внутренним.
Интерес – это как бы множество естественных движений, которые
получились у тебя сами собой, когда ты по-настоящему, как тебе велено
природой, стал.думать. Если ты думаешь с интересом, значит, ты думаешь так,
как по-настоящему должен думать человек. А можно подделывать интерес.
Подобно тому, как подделывают деньги фальшивомонетчики. Скажем, считают
вокруг, что хорошо интересоваться искусством. И человек идет в театр
посмотреть спектакль или даже послушать симфонию в филармонию только для
того, чтобы считаться культурным. На самом же деле это подделка. И такого
человека можно назвать фальшивомонетчиком интереса или еще английским словом
"сноб". Сноб не стремится овладеть настоящей культурой, настоящими знаниями.
Поэтому и не заслуживает нашего уважения.
Но мы должны понять, что не чувствовать себя искренне заинтересованным
в чем-то очень вредно для здоровья. По-настоящему здоровым, вероятно, можно
быть только тогда, когда не скучаешь. Я не буду сейчас приводить имен
замечательных ученых двадцатого века, которые поняли первыми в мире, что
многие болезни, серьезные в том числе, происходят от скуки. Значит, когда ты
не пользуешься своим интересом, когда не создаешь этот интерес сам,
подвергаешь риску свое здоровье. Надо уметь заинтересовываться, а
заинтересовываться мы, наверняка, способны не через смысл, а через форму
выражения смысла, через то, что мы сами делаем, наблюдая за этим действием,
– то есть через морфологизацию.
Еще одно очень важное обстоятельство нужно обязательно учесть. Сколько
у нас должно быть требований к себе? Много, мало? Например, мы знаем, что
легко способны выполнить какое-то действие – прыгнуть на два метра в длину
или на полметра в высоту, мы уверены в этом. А кто-то знает, что не способен
так прыгать. Один школьник может прочитать страницу текста в быстром темпе,
другой – нет. В школе иногда проверяют, сколько слов ученик успевает
прочитать за минуту, и лучших даже награждают. А что делать остальным? Тут
очень важно во время тренировок знать свой предел на данном этапе и никогда
не перегружать себя преждевременными сложностями. Иначе это будет
превышением требований к себе, или превышением уровня притязаний. А уровень
– это как в градуснике: отсчет ведется от нуля. Бывает температура, как тебе
известно, выше нуля и ниже нуля. Так вот такой же условный уровень -выше и
ниже нуля, как бы в сторону холода или в сторону жары – должен быть и у
наших требований к себе.
Правило гласит: относись с "холодком" к намеченной сейчас тактической
