А сутью этой сцены являлось то, что были раньше на Сечи казаки, которые назывались характерниками, и которые исповедовали Арианство — течение христианства, заимствованное ими из Польши. Отвергая и церкви, и священников, они молились Богу сами, в диком поле, находясь один на один с Ним. И эти долгие молитвы, переводя сознание в состояние транса, могли длиться часами, становясь сходными с медитацией йогов, поднимая душу в Астрал, и, со временем, через многие годы таких практик, наделяя человека сверхвозможностями. И левитирующие предметы — стандартная практика тренинга и развития таких возможностей у людей, достигших просветления. Более того, казаки-характерники могли сами исчезать в чистом поле, растворяясь в воздухе, и возникая совсем в другом месте, могли работать с пространством-временем, уплотняя его перед собой так, что пули врага тормозились перед их телами, падая в траву или за складки их одежд, так что после боя эти пули приходилось из них вытряхивать, и оружие врага в бою не могло коснуться их тел. Они могли заживлять раны своих товарищей, как филиппинские хилеры, могли наводить «ману» на превосходящего их врага, и тогда целая армия могла ясным днём в чистом поле проехать мимо отряда тихо стоящих казаков, и их просто не увидеть. И ещё, видимо, много того, чего мы даже себе уже и не представляем. И потому сельская ведьма Солоха так боялась Пасюка, и обходила его стороной. А теперь то, что раньше было в порядке вещей, само собой разумеющимся, сейчас нашему «просвещённому» обществу кажется чем-то фантастичным и невозможным.
Но никаким тоталитарным системам жёсткого подчинения свободные от неё люди никогда нужны не были, более того, эти системы всегда становилась их ярыми врагами и преследователями. И Пётр Первый, утверждая свою власть над этими территориями, своим специальным указом под страхом смертной казни запретил казакам заговаривать пули, заниматься своими медитативными практиками и молиться Богу без церквей и священников, видя в этом основную угрозу своему абсолютизму, и нашёл ярых сторонников своим действиям в лице именно служителей церкви. И тогда последние остатки Свободы в Российской Империи исчезли.
…Я помню как давно, ещё в моём детстве, за стеклом на книжной полке моей комнаты стояла фотография моего школьного класса — всех моих одноклассников крупным планом. И когда я приходил из ванны, обмотанный полотенцем, я просто не мог его снять, и, взяв бельё, шёл переодеваться обратно в ванную!.. Потому, что они на меня смотрели! Они видели меня голого! Их фотография!.. И это продолжалось многие годы! Я понимал, что так не должно быть, что моё мировосприятие чудовищно искажено и извращено ханжескими догмами этого общества, которые просто не давали увидеть мир во всём его разнообразии и великолепии, формируя в моём сознании только чёрно-белую картину мира. Догмы просто закрывали его от меня! Я понимал, что все эти ужасные комплексы — этот червь, грызущий меня изнутри, — Страх Мой, с которым надо бороться, вырывая его из моего сознания беспощадно, который иначе сам не уйдёт никогда. Которого необходимо уничтожить, иначе он сожрёт меня, как личность, в этой жизни, данной мне Богом в награду, как высший дар, ценнее которого нет ничего на свете! Не дав прожить эту жизнь Свободным!!!
Но ещё долго я не мог освободить себя из его цепких клещей. Ещё долго я не мог понять тех людей, в которых этого червя не было никогда, которые пришли в этот мир с врождённым, или уже в раннем возрасте приобретённым иммунитетом к Страху. Я знал, что такие люди есть, и их много. С открытыми и телами, и душами. И я всегда, не по убеждению даже, а традиционно, «как все», считал их извращенцами, отщепенцами цивилизованного общества, презревшими его незыблемые святыни традиционных норм общественной морали. Но будучи несколько лет назад со своей женой в Крыму, на скалистых «диких» пляжах его южного берега, я встретил этих людей, которые были свободны и открыты буквально абсолютно, и стояли в своём духовном развитии несравненно выше догм общества, застывших в своём ханжеском, рабском понимании нравственности много веков назад. И тогда оказалось, что мы — люди «традиционных норм», — закрыты даже перед самими собой их бетонными блоками. Закрыты как перед другими людьми, так и перед Богом, потому что без одного не может быть и другого. Без Свободы не может быть Любви! Никогда и нигде! Тогда я и понял истинное значение Любви… Любви ко всему миру, сотворённому Богом, ко всему, что есть в нём.
Было очень странно ощутить там совсем другой набор чувств, которых я даже не надеялся уже обнаружить в своей душе. Я думал, что там меня должно захлестнуть чувство возбуждения от нахлынувшего адреналина, но пришло совсем иное — восторженное чувство умиротворения со всей вселенной и примирения с самим собой, из-за накрывшего меня своими крылами чувства любви ко всему сущему. И оказалось, что только оно — действительно наше настоящее, истинное состояние души, дарующее нам чувство истинного человеческого счастья.
Просто любить… Любить себя такими, какими мы есть. Любить всех людей такими, какими их создал Бог, во всём их разнообразии, всей своей душой. Что может быть более открытым и искренним?.. Великодушной, чистой, первозданной любовью, сохранённой где-то глубоко внутри нас, в нашей первородной памяти, когда «традиционные нормы» не вогнали ещё сознание человека в свои рамки. И только там, сбросив с себя все запреты этих «норм» вместе с одеждой, и став, как все они, я стал Свободным. Ибо только там я действительно стал открыт перед всеми, и все — открыты мне. И там различия наши для меня исчезли, ибо отличаться уже стало нечем, кроме того, что дал тебе Бог, а наши первозданные тела — это единственное, что Бог дал всем поровну, и всё наносное, навешенное обществом — сброшено вместе с остатками твоей одежды на камни.
Там я ощутил себя таким, каким есть на самом деле, со всеми своими недостатками и изъянами. И это видно всем! Ты открыт перед всеми — дальше некуда! Ты перед ними — как на ладони, как душа твоя — перед Богом! Там я впервые стал любить людей. Всех. Такими, какими они есть. Впервые в своей жизни. И я растворился в этой любви, идущей от них. Я впервые был в храме людей, открытых перед Богом! И вот там, на берегу спокойного синего моря, у самой кромки воды, стоя обнажённым на мелких камнях, где лазурные волны тихо-тихо шелестят между ними, слегка касаясь пальцев ног, щекоча и поглаживая их, как нежные девичьи прикосновения, Страх Мой исчез, как будто и не было его никогда в моём сознании. И только тогда, умиротворённый, я сделал выдох. И потом вдох… И только чистый, свежий воздух, напоенный свежестью морской волны, её запахами, её дыханием, наполнял мою грудь, растворяя душу в этом бесконечном пространстве тишины и спокойствия. И счастья воссоединения с самим собой. Счастье всегда с тобой, пока сердце способно любить.
Кто мы? Чтобы раскрыть сознание, недостаточно просто открыть глаза. Необходимо открыть душу, и не только навстречу новому, неизведанному, пугающему, но и внутрь себя самого.
Жить в обществе, среди людей, принадлежать обществу и быть свободным от него — невозможно. Пока ты являешься частью общества, пока ты зависишь от него, твоя свобода ограничена. Всегда! Ты свободен лишь до той степени, пока не ущемляешь свободы других людей. И это — главное условие существования человечества, без которого оно просто рухнет. А вырваться из этого замкнутого круга и жить в одиночку на необитаемом острове — нет смысла, ибо это — тупик… По настоящему свободным можно стать только от «самого себя» — свободным от своих комплексов, своих предубеждений, своих страхов. Истинную свободу можно обрести лишь освободив Себя от Себя Самого — освободив свой разум, свои чувства, душу свою на пути из Тьмы к Свету.
Прометей! Я живу в городе, в котором находится единственный в мире памятник этому античному Богу, нашему символу, отдавшему свою бессмертную жизнь за то, чтобы дать людям Божественный Огонь, чтобы зажечь их сердца стремлением вырваться из замкнутого круга животных инстинктов. Чтобы вложить в их головы понимание истинного смысла их появления в этом мире. Чтобы поднять их глаза, уткнутые в проблемы своего существования, вверх, к беспредельным небесам, ко Вселенской Любви, к Богу… Он стоит на высокой дорической колонне, сам как бы являясь олицетворением факела Священного Огня, который он держит в левой руке, высоко поднятой над головой. Правой рукой он сжимает обрывки цепей, которыми был прикован к Олимпу, как символ Освобождённого Разума, разорвавшего на себе свои оковы, освободив от них себя и дав всем людям надежду обрести Свободу. Но люди давно забыли и его жертву, и тот огонь, который когда-то горел в их душах, возвещая миру о рождении Нового Человечества…
Я живу в этом городе всю жизнь. После окончания школы я обучался в нашем технологическом университете, где получил образование инженера-электрика. Потом несколько лет я работал мастером-электриком на одном из коксохимических заводов нашего города, но однажды вдруг остановился, пытаясь хоть что-нибудь вспомнить за эти годы, и не смог вспомнил ничего. Ничего! Были эти годы в моей жизни или вообще и не было их — просто дырка в памяти. Годы моей жизни были просто убиты в эту работу. Когда рано утром ехал на завод — на улице было ещё темно, когда возвращался — было уже темно, особенно в зимний период года. Ужинал, и засыпал, не зная, досплю ли до утра, или поздно ночью за мной приедет дежурка, чтобы вновь отвезти на завод, где опять вышло из строя какое-то древнее оборудование, переработавшее уже в несколько раз все допустимые сроки своей эксплуатации.
