Представить систему взглядов Кришнамурти невозможно, потому что слово «система» неприемлемо применительно к его философии. Читая Кришнамурти, люди испытывают то великое потрясение, которое дает неожиданно открытая истина. «Я ничему не учу вас, я только держу фонарь, чтобы вам было лучше видеть, а захотите ли вы увидеть – ваше дело» (Дж. Кришнамурти «Свобода от известного»- М., 1995).
Философия Кришнамурти не является учением, имеющим определенные догматы. Его представления о жизни и смерти, счастье и радости, пространстве и времени, о любви и т.д., которые обсуждаются в его беседах, не навязываются собеседнику, более того, они просто ставятся как предмет раздумий для каждого, и решение для каждого индивидуума свое. Доходите до всего сами, не верьте каким бы то ни было догмам, представлениям, шаблонам – эзотерическим, христианским, исламским и т.д.
Основное положение – главное, что можно положить в основу взглядов Кришнамурти, – это представление о свободе. Свободе от внешних и внутренних воздействий и побуждений, ограничивающих взгляд человека на жизнь, суживающих его кругозор. Но как суметь, пройдя через воспитание в семье, полученное в институтах образование, обретя определенные шаблоны мышления общества, в котором живет человек, сохранить чистоту восприятия ребенка?
Кришнамурти не дает однозначного ответа на этот вопрос. Как, впрочем, и на все вопросы жизни, которые, по его мнению, не имеют однозначного ответа. Ответы Кришнамурти почти всегда парадоксальны, они лавируют на лезвии бритвы и необыкновенно точны, открывая глаза человека на вечное и непреходящее. Вот, например, понятие о жизни как о чем-то изменчивом, динамическом потоке, с целью увидеть и оценить бессмертие и метапространство, не ограниченное временными параметрами. Он говорит об опыте, который вызывает окостенение нашего восприятия, образует определенные стереотипы поведения в уже известных ситуациях. Он указывает, что это необходимо осознавать, чтобы не ограничивать возможности восприятия каждого явления, воспринимать его как в первый раз. Необыкновенно ярко данное Кришнамурти определение истинно религиозного ума как взрыва осознания, восстания против всех пут и систем.
Кришнамурти занялся активной просветительной деятельностью в период 50-60-х годов, когда послевоенный кризис привел к распаду мировой системы, возник могучий поток национально-освободительных революций в разных странах. Он видел способ разрешения мировых конфликтов не в политике или религии, а в индивидуальной революции, в процессе самопознания индивидуума. «Если не произойдет преобразования индивидуума, который является продуктом общества, не знаю, как мы выйдем из этого хаоса. Начинать надо с понимания рабства ума» (Дж. Кришнамурти «Свобода от известного»- М., 1995).
Эта фундаментальная тема развивается Кришнамурти последовательно, шаг за шагом.
Но что же предлагает нам Кришнамурти? Это не система верований, не религиозные догмы, не набор готовых правил и установок, не призывы к духовному подъему и не вдохновленная болтовня о существовании в трансцендентальных мирах.
Он не предлагает самодисциплины и молитвы, он не сторонник йоги. Он во всех своих лекциях говорил о развитии осознанности, о том, что жизнь – это трансцендентальная спонтанность, творческая Реальность. Только осознание такой реальности, открытость человека динамическому потоку опытов, без выбора, ведет к полному пониманию и полной любви. Это осознание без выбора в каждый момент, во всех жизненных обстоятельствах есть единственная эффективная медитация (Мистики XX века, 1996). Читая Кришнамурти, понимаешь и чувствуешь не утешение, не ласку, не поддержку, а единение человечества в сложнейших и вечных проблемах, решать которые необходимо здесь, в этой жизни каждому.
Глава III. Трансперсональный проект в глубинной психологии: научно-психологические предпосылки трансперсональной психологии
1. Психология религии У. Джеймса и его теория сознания
Философия и психология Уильяма Джеймса (1842-1910) вновь возрождается после периода относительного забвения. Совсем недавно его основные работы были переизданы и теоретические воззрения получили новую оценку. Его интерес к внутреннему опыту долгое время казался устаревшим, поскольку психологи были увлечены открытиями психоанализа и бихевиоризма. Кроме того, фиксированность на «объективных данных» оставляла мало места для блестящих и тонких размышлений джеймсовской философии. Сейчас мы находимся на гребне новой волны исследований природы сознания. Исследователи интересуются измененными состояниями сознания, паранормальными феноменами, интуитивными и мистическими состояниями. Это заставляет вновь обратиться к Джеймсу, одному из первых исследователей этих областей.
Работы Джеймса [82, 83] свободны от тех споров, которые сейчас разделяют психологические школы. Он полагал, что различные модели могут объяснять различного рода данные, и более интересовался прояснением сути дела в каждом отдельном случае, нежели разворачиванием единого теоретического подхода. Его философия оказалась предшественницей различных направлений в психологии: скиннеровского бихевиоризма, экзистенциальной психологии, гештальт-теории, роджерианских представлений о самости. Но самое главное: Джеймс был первым трансперсональным психологом.
Наиболее важным вкладом Джеймса в психологию духовности был его анализ мистического сознания в книге «Многообразие религиозного опыта» [83]. В этой работе Джеймс защищает три важных положения:
1. Он утверждает, что религия находится внутри индивидуума. Под этим он имеет в виду, что источник религии, в первую очередь, находится в личностных переживаниях. Поэтому Джеймс концентрирует внимание на живых человеческих документах: личностных откровениях людей об их религиозных пробуждениях.
2. Джеймс считает, что исследование бессознательного является дверьми к трансформирующим переживаниям. Под этим он имеет в виду, что любой метод, с помощью которого человек соприкасается со своими внутренними переживаниями, является лишь первым шагом самоисследования и что за пределами повседневной «бодрствующей» реальности затем открывается огромный диапазон состояний сознания.
3. Джеймс делает выводы, что истина мистических переживаний или опытов может быть измерена лишь тем результатом, насколько они способны повысить моральное и эстетическое качество повседневной жизни и улучшить взаимодействие между людьми. «Через их плоды вы узнаете их». Это выражение Иисуса стало джеймсовской мерой для проверки любых религиозных верований. В этой дискуссии Джеймс подчеркивает этическое качество мистических состояний. Мистическое сознание невыразимо, говорит Джеймс, независимо от того, как мы пытаемся описать такие переживания, мы всегда терпим неудачу. Также мистические эпизоды, длящиеся даже короткое время, оказывают глубокое влияние на человека [83]. В этой связи Джеймс стал первым использовать термин «трансперсональное».
Джеймс был убежденным «моральным» психологом – термин, почти исчезнувший из современного словаря. Он глубоко сознавал, что ни один исследователь не может быть совершенно объективным. Он напоминал учителям, что их действия всегда имеют этическое и моральное содержание: если ученики верят в то, чему вы их учите, и действуют в соответствии с этой своей верой, ваше учение имеет реальные последствия. Сам Джеймс принимал полную ответственность за свои действия и страстно работал в пользу дела, на стороне которого стоял.
Основные работы Джеймса – «Принципы психологии», «Многообразие религиозного опыта» и «Прагматизм» – продолжают быть актуальными. Вопросы, которые он поставил, до сих пор в значительной степени не нашли ответа и все в большей мере оказываются в центре обсуждения современной психологии и философии.
Джеймс писал едва ли не обо всех аспектах человеческой психологии, от функционирования ствола мозга до религиозного экстаза, от восприятия пространства до психического медиумизма. Он часто рассматривал противоположные стороны вопроса с одинаковым блеском. Не было предела джеймсовской любознательности и не было теории, даже среди мало популярных, с которой ему не было бы интересно поиграть. Он концентрировался на понимании и объяснении основных единиц мышления. Его интерес привлекали фундаментальные понятия, такие как характеристики, мысли, внимание, привычка, чувство рациональности. Его больше интересовало внимание, как таковое, чем объекты, на которые кто-то обращает внимание; его больше удивлял сам феномен привычки, чем особые привычки и их сочетания.
Личность, по Джеймсу, возникает как взаимодействие инстинктивных и привычных граней сознания, а также личных волевых аспектов. Патологии, персональные различия, стадии развития, тенденции самоактуализации и все остальное – это формы организации основных строительных блоков, предоставленных природой и обработанных эволюцией. При внимательном чтении нетрудно обнаружить противоречия в его теоретических представлениях. Он сознавал это, называя это «плюралистическим мышлением», обоснованием, действительным для одного случая, но не действительным для другого. Джеймс считал, что психология не стала еще зрелой наукой и не располагает достаточными знаниями, чтобы формулировать определенные законы восприятия и чувствования или описать природу сознания. Так что он легко мирился со взглядами, которые противоречили его собственным.
