Мы склонны верить, что в выступлениях на публике заключена какая-то тайна — будто есть некие особые знания, овладев которыми, люди становятся хорошими ораторами. По риторике написано столько книг, и может показаться, что для выхода к трибуне нужно иметь по крайней мере университетское образование.
Каждый год я много раз выступаю с лекциями и речами перед людьми самого разного уровня. Мой секрет успеха заключается в том, что я попросту не считаю, будто публичные выступления принципиально отличаются от других видов беседы. Таким образом я делюсь своими мыслями с другими людьми.
В некотором смысле публичное выступление даже легче светской беседы, поскольку обстановка полностью под вашим контролем. Однако в то же время вы должны иметь что сказать; тут не перекинешь разговор на другого и не отделаешься каким-нибудь: «Да ну, неужто? Расскажи-ка, расскажи».
Следовательно, вот вам первый ключ к тому, как стать достойным оратором: говорите о том, что вам хорошо известно. Это кажется очевидным, однако ораторы то и дело берутся за темы, которыми не вполне владеют, а эта ошибка тут же ставит их в неловкое положение по двум причинам:
1. Если вашей аудитории известно по вашей теме больше, чем вам, вы можете наскучить.
2. Если вы не вполне владеете своей темой, это может сказаться на вашей манере держаться.
А потому найдите тему, которая вам известна, или изложите свой личный взгляд на более широкую тему. Если ваша церковная община или синагога попросила вас рассказать о своей поездке в Святую землю, не вдавайтесь в оценку перспектив мирного договора между Израилем и Организацией освобождения Палестины. Расскажите о том, что видели вы сами, а также о том, как влияет политическая ситуация на людей, с которыми вы встречались и разговаривали. Могу вам гарантировать: вы будете себя чувствовать спокойнее, а вашим слушателям от этого будет интереснее.
Мое первое публичное выступление в возрасте тринадцати лет
Произнося в тринадцать лет свою первую речь, я выбрал тему, которая была мне очень близка. Мне предстояла бар-мицва — еврейский обряд совершеннолетия для мальчиков. В то время наша семья жила очень скромно. Мой отец умер за три года до этого, а мама трудилась изо всех сил и добилась того, чтобы мы перестали жить на пособие.
И все же она постаралась справить мне с братом Бар Мицвах. Во время этого праздника юноша должен произнести речь. До этого мне не доводилось выступать на публике, если не считать докладов и сообщений, которые каждому ребенку приходится готовить в школе. Однако это была настоящая публика, и притом из сплошных взрослых.
В тринадцать лет наш кругозор еще не слишком широк, поэтому я решил рассказать о том, о чем знал лучше всего, — об отце. Почти все присутствующие были с ним знакомы, и я поделился своими воспоминаниями. Я рассказал, какие у нас всегда были теплые отношения. Отец был готов проводить со мной все свое время, и это несмотря на то, что шесть дней в неделю ему нужно было работать в своем гриль-баре «У Эдди».
Я вспоминал свои разговоры с отцом во время прогулок по Говард-авеню до Саратога-парка, когда он покупал мне мороженое и говорил: «Только не рассказывай маме. Она еще решит, что я зря тебя кормил мороженым перед самым ужином». Я сказал тем, кто меня слушал, что эти беседы для меня были важнее и интереснее, чем мороженое и даже сам парк. Отец рассказывал мне о команде Yankees, где играл Джо Димаджио,[35] о том, как в 1941 году он ходил на похороны Лу Герига.[36] Он спрашивал меня, что мы проходили сегодня в еврейской школе. А еще он говорил мне, как рад, что живет в Америке, а не в России, откуда он уехал, когда ему было двадцать лет.
Я поделился этими воспоминаниями со слушателями и сказал им: когда я думаю об отце, я слышу его голос — такой, каким он мне запомнился во время прогулок в Саратога-парке.
Для меня выбор воспоминаний об отце как темы своей бар-мицвы был вполне логичен. Отец заслуживал, чтобы его вспомнили на этом празднестве. А с точки зрения риторики это была знакомая тема, которая доставляла мне наименьший дискомфорт, и на эту тему я могу говорить с наибольшей уверенностью.
После того как я закончил свою речь, некоторые взрослые меня хвалили, и я обнаружил, что мне понравилось делиться с ними своими воспоминаниями. Это был один из случаев, которые уверили меня, что я хочу зарабатывать себе на жизнь словом.
Второй ключ к тому, как стать хорошим оратором, — это следование девизу бойскаутов «Будь готов!». Если вы, как я только что посоветовал, выступаете на хорошо знакомую тему, подготовка самой речи не составит труда.
Вам будет легче выстроить ваши мысли, и это получится более эффективно, если вы будете следовать данной простой структуре для речей:
1. Скажите им, о чем вы собираетесь сказать.
2. Скажите им это.
3. Скажите им, о чем вы только что говорили.
Если вы в самом начале разъясните аудитории, к чему вы клоните, это облегчит слушателям следование за вашей мыслью в основной части речи. В заключение попытайтесь обобщить ее наиважнейшие идеи несколько иными словами, нежели использованные в начале.
Мне повезло: я достаточно часто произношу речи, и мне не требуется много времени на их подготовку. Сейчас, когда меня приглашают где-нибудь выступить, слушателям, как правило, желательно узнать что-нибудь о том, с чем я знаком, — рост влияния ток-шоу на политику, о Клинтоне, Буше, Перо и других кандидатах в президенты, которые выступали на моем шоу; подробности о дебатах Гора и Перо; о влиянии радио и телевидения на бумажную прессу и его значение для прошлого и будущего; а также, возможно, о команде Brooklyn Dodgers. Так что для подготовки к выступлению мне не требуется больших изысканий. И все же, если только вы не произносите речь на тему, по которой уже выступали раньше, не готовиться нельзя. Как именно готовиться, зависит от того, какой способ вам больше подходит.
Можно написать всю вашу речь слово в слово и потом зачитать ее с трибуны. Многие ораторы поступают именно так. Если вы следуете этому методу, обязательно отрепетируйте, как будете произносить вашу речь, чтобы вы могли почаще бросать взгляд на слушателей и не читать всю речь, не отрывая глаз от бумаги.
Некоторые предпочитают выступать по тезисам, напечатанным на стандартном листе машинописной бумаги форматом 8, 5 на 11 дюймов. Другие считают, что удобнее писать тезисы на каталожных карточках. Преимущество тезисов в том, что вы говорите непринужденнее и не оказываетесь зависимыми от написанного на бумаге текста. Однако манера произносить речи — это то же самое, что манера жестикулировать или одеваться: выбирайте то, что вам удобнее.
Во время репетиций целесообразно засекать время. Ваша речь может занять гораздо больше или гораздо меньше времени, чем кажется вам, когда вы ее пишете. Следует заблаговременно узнать, в какой регламент вы должны уложиться в своем выступлении, и во время репетиции откорректировать его соответственно этому времени.
Заранее отрепетировать вашу речь никогда не помешает. Не плохо и запомнить ее тему, в чем я убедился в молодости, когда только начал выступать на публике. Я так любил поболтать, что поначалу приходил всюду, куда меня звали. Я так страстно желал стать оратором, что ничего не требовал от тех, кто меня приглашал: платите, сколько сможете. У вас нет денег? Я готов говорить бесплатно. Только скажите, где и когда, и я приду.
Однажды, когда я был на радиостанции, зазвонил телефон. Это был председатель Ротари-клуба Майами. Он приглашал меня выступить на ежегодном заседании своего клуба в июне. На дворе был январь. Я согласился, и председатель назвал мне время, дату и место. А потом он спросил:
— Какова будет ваша тема? Я ответил:
— У меня нет темы. Я просто говорю. Я развлекаю публику — вот и все.
Дело было, кажется, в последний год правления Эйзенхауэра. Мой собеседник заявил:
— У нас не что-нибудь, а Ротари-клуб. Даже если бы мы приглашали Эйзенхауэра, я бы потребовал у него назвать тему.
Я ответил:
— Ну так позвоните ему. На том разговор закончился.
Несколько дней спустя я прихожу на станцию и готовлюсь начать свою передачу. За минуту до выхода в эфир звонит телефон. Продюсер кричит мне:
— Ларри, тебя срочно к телефону!
Я хватаю трубку. В ней слышен ритмичный стук. На этом фоне тот тип из Ротари-клуба говорит:
— Я в типографии. Мы печатаем приглашения на ежегодное заседание, и мне необходимо знать тему вашего выступления.
Это было больше тридцати лет назад, но я до сих пор не знаю, почему ответил именно так. Как бы то ни было, я многозначительно сказал:
