Ознакомительная версия.
Но, может, это всего лишь технологичная версия старых добрых народных дружин – самоорганизация общества, способ которой, как и сам стыд, меняется с появлением новых средств коммуникации? Чем пристыживание в Интернете так уж отличается от вываливания в дегте и перьях или от статеек в таблоидах? Различия есть, и самое главное, пожалуй, – скорость распространения антирекламы. И еще: источник воздействия стыдом через Интернет зачастую бывает неизвестен. Anonymous, неформальное и анонимное объединение онлайн-активистов и оппозиционеров, взломало аккаунты и выложило видео двух игроков школьной футбольной команды из Огайо, похвалявшихся изнасилованием, и адвокат защиты высказывался в том смысле, что это-де ущемляет их право на беспристрастный суд. Деятели из Anonymous ответили, что руководствовались тем же опасением, видя попытки властей замять дело, – ведь насильники были спортивными звездами. На суде оба получили срок.
Скорость распространения, анонимность источников, громадный потенциальный охват, надежность хранения информации – все это отличает применение стыда в цифровую эпоху. В новоявленном всемирном паноптикуме особенно важно помнить, как сильно воздействие стыда и какие обязательства это налагает на тех, кто желает воспользоваться столь могучей силой. Уровень приватности, которым люди располагали до появления Интернета, более не достижим ни для кого. Нет, вопрос звучит иначе – и это грозный вопрос: осталось ли у нас, в принципе, право на частную жизнь и если да, то где оно начинается и где заканчивается? С появлением новых информационных платформ многие прежние аргументы против применения стыда вообще сошли с повестки дня. (Слово «Интернет» не встречается в книге Марты Нуссбаум, где она утверждает, что государство не должно позорить своих граждан.) Ученые-правоведы, продолжающие отрицать эффективность стыда в чрезвычайно мобильных и анонимных урбанизированных сообществах, видимо, провели в Интернете слишком мало времени.
Нужна ли нам полная свобода стыдить кого и за что угодно?
За современным многомиллиардным населением Земли не уследишь. «Нам нужно общество стабильное, не склонное разрушать себя войнами и в то же время достаточно прогрессивное, чтобы постоянно улучшать условия жизни своих членов, поскольку неспособность решить эту задачу приводит к социальной напряженности и революции, – утверждал инженер в области электрической энергии и физик Ханнес Альфвен в 1966 году в своей книге «Большой Компьютер: Видение» (изданной под именем Олофа Йоханнесона, якобы «однояйцевого близнеца» ученого). – Создать такое общество очень трудно. Настолько трудно, что эта задача превосходит возможности человеческого мозга и решить ее можно лишь с помощью компьютеров».
Цифровые технологии подарили нам новые возможности для взаимной слежки. Помимо хранения и передачи колоссальных объемов данных они обеспечивают беспрецедентную скорость обмена информацией. Если раньше слухи распространялись устно или через печать, то современная интернет-сплетня стремительна, всеохватна, неистребима, да еще и ищется в один клик. Можно удалить порочащие твиты или утрясти все разногласия, но цифровой след уже не вырубить топором. Благодаря таким технологиям, как Wayback Machine, онлайн-библиотеке, где хранятся веб-страницы и другая информация, ничто в Интернете не исчезает бесследно. Современный работодатель имеет возможность заглянуть в Интернет и узнать о потенциальном сотруднике всю подноготную, включая любой грешок, даже самый давний, и неважно, был ли он совершен публично или нет.
Никогда прежде мы не могли стыдить друг друга с настолько малыми затратами и таким огромным охватом. Онлайновые кампании на основе стыда позволяют пользователям выразить свое нравственное чувство, ничем не жертвуя и не рискуя. Решение Susan G. Komen прекратить финансирование Planned Parenthood вызвало 215 383 осуждающих твита за один день. Вышли бы их авторы на уличную демонстрацию, чтобы заявить свой протест в реале?
Стыдить стало просто – в том числе и потому, что это можно делать анонимно. В Интернете толпа с небывалой легкостью, как обеспокоенно замечает профессор права Тони Массаро, выражает «отвращение к нарушителю» вместо «осуждения нарушения как такового»{116}. Отделение полиции Нью-Джерси выложило на своей страничке в «Фейсбуке» имена и фотографии людей, уличенных во всевозможных видах преступной деятельности, однако комменты быстро приняли «нездоровый и расистский характер». Тогда полиция решила ограничиться только виновными в тяжких уголовных преступлениях, а также в пьяной езде, а возможность комментирования попросту отключила{117}. Департамент общественной безопасности Миннесоты в твитах об арестах за вождение в нетрезвом виде вообще не упоминает имена арестованных. Штат Калифорния законодательно запретил выкладывать домашние адреса как избираемых, так и назначаемых официальных лиц, попавших в список «500 самых несознательных налогоплательщиков», из опасения мести сограждан.
Стыд стал незатратен и в финансовом смысле. В 2005 году, собираясь сделать сайт с информацией об уклоняющихся от уплаты налогов, власти штата Калифорния провели исследование и оценили стоимость его запуска и создания базы данных в $162 000 единовременно, а текущие расходы – примерно в $131 000 в год. Авторы отчета предполагали, что собираемость налогов благодаря сайту вырастет примерно на $1,6 млн – отличная прибыль на инвестиции. Они ошиблись. С момента запуска сайта в 2007 году дополнительные поступления в налоговое ведомство штата превысили $336 млн – в 200 с лишним раз больше ожидаемого{118}. В 2006 году правительство штата Висконсин начало публиковать имена людей и названия компаний, задолжавших налоговой службе свыше $5000. В результате менее чем за пять лет удалось собрать дополнительно более $108 млн – в 14 с лишним раз больше, чем предполагалось.
Дешевизна и эффективность подталкивают искать все новые и новые способы применения стыда в Интернете. Организаторы профсоюзных пикетов устанавливают видеокамеры и вывешивают предупреждение, что фотография, имя и адрес каждого, кто пересечет линию пикетирования, будут выложены в сеть{119}. После негативной реакции на появившееся в Интернете видео, где основатель GoDaddy убивает слона, PETA инициировала кампанию с призывом закрывать счета в GoDaddy, причем конкурирующая фирма пообещала жертвовать на благотворительность по доллару за каждый новый счет, собрав в общей сложности более $20 000. (Основатель GoDaddy объяснял, что всего лишь помог жителям африканской деревни, урожай которых поедали слоны. «Помог» он им, как выяснилось, аж пять раз, хотя, как заметил президент PETA, решить проблему африканских крестьян можно было и без пяти убийств.)
Одной из первых получила широкое распространение такая форма онлайновой антирекламы, как suck-сайты. Suck-сайт имеет право использовать для давления на компанию ее же торговую марку, если доходчиво объясняет посетителям, что не финансируется и никак не связан ни с одной реальной фирмой. Однако возможность возбуждения дела есть всегда, как указывалось в статье из журнала Wired за 2000 год, озаглавленной «Юридические хитрости для вашего suck-сайта». Богатые фирмы держат целую команду юристов, чтобы дать по рукам за любую попытку использовать свое имя, как и по-настоящему богатые люди. Однако большинству из нас такой уровень защиты недоступен.
В цифровом мире введение в заблуждение – обычное дело, поскольку создать виртуальную личность ничего не стоит. Из-за высокого уровня хищений персональных данных и мошенничеств в соцсетях большинство сайтов предлагают пользователям возможность пожаловаться на это. У «Фейсбука» есть процедура сообщения о плохих аккаунтах. К таковым относятся «аккаунты, владельцы которых выдают себя за вас или иное лицо, используют ваши фотографии, представляются ложным именем, а также аккаунты, за которыми не стоит реальный человек (фейковые)». Штудируя Gripe, я наткнулась на жалобу в адрес индонезийской налоговой службы, а в профиле автора этого сообщения стояло уворованное фото моего коллеги из Нью-Йоркского университета.
Итак, стыдя кого-либо в Интернете, все равно нужно быть готовым отвечать за свои слова. Тем не менее такие исследователи Интернета, как Клэй Ширки и Джонатан Зиттрейн, убеждены: невозможно ввести строгий запрет на онлайн-кампании, не нанеся серьезного урона плодотворной критике и активности масс. Чем руководствуется масса, стыдя нарушителя, – местью или жаждой социальной справедливости, – не всегда очевидно. На заре существования Интернета главной заботой было обеспечить как свободу, так и право на конфиденциальность, избежав чрезмерного контроля со стороны государства. В 1990 году Митчел Капор стал cооснователем Electronic Frontier Foundation, желая «гарантировать, что этим свободам ничто не угрожает». В сентябре 1991 года в Scientific American вышла его статья о соблюдении гражданских свобод в Интернете{120}, где Капор поделился своими главными опасениями, в частности относительно неоправданно строгих наказаний для хакеров. «Система, в которой пытливый хакер получает больший тюремный срок, чем осужденный за разбойное нападение, подрывает нашу веру в правосудие», – писал Капор. Прошло время, и эти опасения стали реальными проблемами.
Ознакомительная версия.
