Строго говоря, такие женщины любят самих себя с той же интенсивностью, с какой их любит мужчина. У них нет потребности любить и быть любимой, они готовы удовлетвориться с мужчиной, отвечающим этому главному для них условию. Значение этого женского типа в любовной жизни людей нужно признать очень важным. Такие женщины больше всего привлекают мужчин не только по эстетическим мотивам, так как они обычно отличаются большой красотой, но также и вследствие интересной психологической констелляции. А именно, нетрудно заметить, что нарциссизм какого-нибудь лица, по-видимому, очень привлекает людей иного типа, которые отказались от переживания своего нарциссизма в полном его объеме и стремятся к любви к объекту; прелесть ребенка заключается в значительной степени в его нарциссизме, самодовольстве и недоступности, так же как и прелесть некоторых животных, которые производят впечатление, будто им все в мире безразлично, как, например, кошки и большие хищники, и даже великие преступники и юмористы в поэзии захватывают нас благодаря той нарциссической последовательности, с которой они умеют отстранять от своего Я все их принижающее. Словно мы завидуем им в том, что они сохранили счастливое душевное состояние неуязвимой позиции либидо. Но прелесть нарциссической женщины не лишена и оборотной стороны медали: добрая доля неудовлетворенности влюбленного мужчины, сомнения в любви женщины, жалобы на загадочность ее существа коренятся в этом несовпадении типов выбора объекта. Быть может, нелишне будет здесь подчеркнуть, что при описании любви у женщин я далек от какой-либо тенденции унизить женщину. Помимо того что мне чужды вообще какие бы то ни было тенденции, мне также известно, что такое развитие в различных направлениях дифференциации функций соответствует очень сложным биологическим отношениям; далее, я готов допустить, что существует много женщин, любящих по мужскому типу, и у них развивается и имеющаяся у такого типа сексуальная переоценка.
Но и нарциссические, оставшиеся холодными к мужчине женщины могут прийти к настоящей любви к объекту. В ребенке, которого они родят, находят они как бы часть собственного тела в виде постороннего объекта, которому они могут подарить всю полноту любви к объекту, исходя из собственного нарциссизма. Другим женщинам не надо даже дожидаться ребенка, чтобы сделать в своем развитии шаг от (вторичного) нарциссизма к любви к объекту. Сами же они до периода половой зрелости чувствуют себя как бы мальчиками, и некоторый период их развития отличается мужским характером; после того как с наступлением женской зрелости такого рода проявления исчезают, у них сохраняется способность испытывать влечение к определенному мужскому идеалу, являющемуся, в сущности, продолжением того мальчишеского существа, каким они сами были прежде.
В заключение этих заметок приведем краткий обзор путей выбора объекта. Любишь:
I. По нарциссическому типу:
а) то, что сам из себя представляешь (самого себя),
б) то, чем прежде был,
в) то, чем хотел бы быть,
г) лицо, бывшее частью самого себя.
II. По опорному типу:
а) вскармливающую женщину,
б) защищающего мужчину
и весь ряд приходящих им в дальнейшем на смену лиц.
Случай первого типа может быть вполне разъяснен и оправдан только в дальнейшем изложении. Значение нарциссического объекта при гомосексуальности у мужчин должно определяться только в связи с другими вопросами.
Предполагаемый нами первичный нарциссизм ребенка, составляющий одну из предпосылок нашей теории либидо, легче подтвердить, исходя из другой точки зрения, чем опираясь на непосредственное наблюдение. Если обратить внимание на хорошее отношение нежных родителей к их детям, то нельзя не увидеть в нем возрождение и воскрешение собственного, давно оставленного нарциссизма.
В области чувств, как известно, в этих отношениях всецело господствует та переоценка объекта, значение которой в качестве нарциссического признака мы уже вполне оценили. Так, например, имеется навязчивая потребность приписывать ребенку все совершенства – к чему при более трезвом отношении не было бы никакого основания – и скрывать и забывать все его недостатки. Последний факт связан с отрицанием детской сексуальности. Кроме того, обнаруживается стремление устранять с дороги ребенка все те уступки требованиям культуры, с которыми пришлось считаться собственному нарциссизму родителей, и восстановить по отношению к ребенку требования на те преимущества, от которых сами родители давно уже вынуждены были отказаться. Пусть ребенку будет лучше, чем его родителям, он должен быть свободен от требований рока, власти которых родителям пришлось подчиниться. Ребенка не должна касаться ни болезнь, ни смерть, ни отказ от наслаждений, ни ограничения собственной воли; законы природы и общества теряют над ним силу, он действительно должен стать центром и ядром мироздания. His Majestik the Baby (Его Величество бэби) – это то, каким когда-то родители считали самих себя. Он должен воплотить неисполненные желания родителей, стать вместо отца великим человеком, героем, получить в мужья принца для позднего вознаграждения матери. Самый уязвимый пункт нарциссической системы, столь беспощадно изобличаемое реальностью бессмертие Я, приобрело в лице ребенка новую почву и уверенность.
Трогательная и, по сути, такая детская родительская любовь представляет собой возрождение нарциссизма родителей, который при своем превращении в любовь к объекту явно вскрывает свою прежнюю сущность.
3Я хочу оставить в стороне вопрос о том, каким нарушениям подвержен первоначальный нарциссизм ребенка и как он развивается при этом, – этот важный научный вопрос еще ждет разработки. Самую важную часть его можно обозначить как комплекс кастрации (страх за пенис у мальчика, зависть из-за пениса у девочки) и связать его с влиянием раннего запугивания в сексуальных вопросах. Психоаналитическое исследование, дающее нам обычно возможность проследить судьбу изолированных от влечений Я либидозных влечений, когда они находятся в противоречии друг к другу, позволяет нам прийти к заключениям относительно того времени и того психического состояния, когда влечения обоих видов рода действуют еще совместно и неразрывно смешаны в качестве нарциссических интересов. Из этого взаимоотношения Адлер (Adler) создал свой «мужской протест», которому он приписывает роль почти единственной творческой силы при образовании характера и неврозов, причем в основание его он кладет не нарциссическое, т. е. все-таки либидозное влечение, а социальную оценку. С точки зрения психоаналитического исследования мною с самого начала признавалось существование и значение «мужского протеста», но, вразрез с мнением Адлера, я отстаивал его нарциссическую природу и происхождение из «кастрационного комплекса». Он составляет только черту характера, в генезисе которого принимает участие наряду с другими факторами, и совершенно не пригоден для объяснения проблемы неврозов, в которых Адлера интересовало лишь то, насколько они обслуживают интересы Я. Мне кажется совершенно невозможным построить генезис неврозов на узкой базе кастрационного комплекса у мужчин. Мне известны случаи неврозов, в которых мужской протест, или в нашем случае кастрационный комплекс, не играет вовсе патологической роли или вообще не встречается.
Наблюдение над нормальным взрослым человеком показывает, что его детский бред величия ослаблен и психические признаки, по которым мы заключаем о его инфантильном нарциссизме, сглажены. Что же сталось с его Я-либидо (Ich libido)? Должны ли мы полагать, что оно целиком сконцентрировалось на привязанности к объекту? Эта мысль, очевидно, противоречит всему характеру наших объяснений, но психология вытеснения указывает нам на возможность другого ответа на данный вопрос.
Мы уже знаем, что либидозные влечения подвержены участи патогенного вытеснения, если они вступают в конфликт с культурными и этическими представлениями индивида. Под последним условием понимается, что у личности об этих представлениях имеется только интеллектуальное знание и что она постоянно признает за этими представлениями руководящее значение в жизни и подчиняется содержащимся в них требованиям. Вытеснение, как мы сказали, исходит от Я – точнее сказать, из самоуважения Я. Те же впечатления, переживания, импульсы, желания, которые один человек у себя допускает или, по крайней мере, сознательно перерабатывает, отвергаются другим с полным негодованием или подавляются еще до того, как они достигают сознания. Но различие между обоими, обусловливающее вытеснение, легко формулировать в выражениях, допускающих применение по данному вопросу теории либидо. Мы можем сказать – один создал идеал, с которым он сравнивает свое действительное Я, между тем как у другого такой идеал отсутствует. Образование идеала является, таким образом, условием вытеснения со стороны Я.
