Поэтому деятелям искусства, а его функционерам и подавно, нечего сказать массам, помимо манипулятивной лжи, выдаваемой чуть ли не за откровение. Нечего сказать им и друг другу, кроме рассчитанного на зрителя (слушателя) показного взаимовозвеличивания. Подобно этому шулера не играют по-настоящему друг с другом, а окружающих неустанно убеждают в собственной честности. Но что самое ужасное, – им уже нечего сказать самим себе, искусством всё пропето и перепето сотни раз. Этим «творцам» остаётся лишь фиглярничание или заработок.
Часть таких авторов открыто заявляют, что они работают исключительно ради денег, тем более с ними и так всё ясно, скрыть это невозможно. И они, кстати, часто создают очень добротные вещи, обладают высокой техникой, особенно в таких областях, как живопись, детективная и фантастическая литература. Сальвадор Дали, Жорж Сименон, Джеймс Чейз, Артур Кларк и др. Некоторые из подобных мастеров нагружают дополнительно своё творчество некой позитивной идеей, патриотической или общегуманной – Илья Глазунов, Сергей Бочаров, Станислав Лем…
Значительная же часть деятелей из общей «творческой массы» делают «хорошую мину при очень плохой игре» и строят из себя гениев. Это – опять же «корчить рожу», но только уже «по-взрослому». Они нередко и вправду получают прижизненный статус гениев, с ними носятся как с писаными и звучащими торбами. Пабло Пикассо, Франц Кафка, Марк Шагал, Альфред Шнитке, Иосиф Бродский и множество других.
Но если взглянуть на подобное творчество пристальнее, например, послушать какофонические «аккорды» в какой-нибудь «симфонии» или «сонате» Шнитке, или же вдумчиво почитать на выбор любой не менее «гениальный» кафкианский опус (о чём, собственно, там речь?) – то этого будет совершенно достаточно, чтобы гнать взашей (понятно, теоретически) таких «композиторов» и «писателей». А ведь «ценители и поклонники» (скорее всего, позёрствующие) восторженно слушают и читают эту откровенную «шизу»…
Хотя чаще всего подобные сочинители так и ходят в непризнанных гениях, обуреваемые злобой на весь мир за «несправедливость» – вот тут они частично правы!
Иллюстративен в плане сильного, но негативного (хищного или охищненного) творчества Габриель Маркес, потрясший некогда литературное общественное мнение так, что был провозглашен современным мифотворцем (чуть ли не новый Гомер!). Всемирную славу ему принёс феерический роман «Сто лет одиночества», от которого действительно невозможно оторваться. Многие перечитывали роман по нескольку раз кряду. Радужная яркость и красочность призвана скрыть жуть описываемых событий, – и реальных, и фантастических, но равно неприемлемых для человеческого сознания, если бы не бесподобный художественный талант писателя. Читатель легко, с интересом проглатывает мерзость. Создал Маркес не что иное, как красивейший литературный… мыльный пузырь, к тому же из ядовитой пены.
Из этого писателя, с его специфической хищной фантазийностью, мог бы выйти и незаурядный, в плане потрясающих воображение причуд, диктатор. Этакий уникальный латиноамериканский шахиншах. Эта неутолённая жажда власти прямо-таки прорвалась в его «Осени патриарха». Смакование жутких по своей сути событий весьма симптоматично. В других его произведениях этот имманентный авторитаризм присутствует в виде сублимации в хищный страстный секс: в жару, среди туч мух и мусорных куч. Это всё – проявления паранормальности, и лишь в свете традиционных, но уже устаревших взглядов на литературу они обретают художественность.
Можно привести аналогичный пример из несколько иной области. Некий микробиолог в своей монографии о вирусах излагает новейшие достижения в этой области. Он оперирует такими жизнеутверждающими и жизнетворными терминами, как ДНК, РНК, митохондрии и т.п. И всё же автор не может скрыть того, что он безоговорочно принимает сторону вирусов: так, мол, и надо этим мерзким клеткам-хозяевам. Действительно, в этой монографии использованы эпитеты, не взятые в кавычки, лестные определения и благодушные ласковые термины, употребляемые в адрес жутких болезнетворных созданий – микроскопических убийц. Всё это может говорить только о том, что автор настроен весьма решительно вообще против всякой жизни, а на Земле в частности, просто заодно. Этакий весьма своеобразно сублимированный мизантроп – анархист микромира.
Конечно, это могло получиться у него неумышленно, просто человек влюблён в свою профессию, вот чувство и прорвалось неосознанно, переборщил любя. И всё же это выглядит, как если бы некий трудяга-патологоанатом с не меньшей страстью смаковал и свою деятельность:
– Ах, как печёночка у нашего жмурика циррозиком-то славненько прошкворена! А метастазики-то, метастазики, паршивцы, ох, как хороши! Ну, а язвочка – королева прободения, да и только! Загляденье просто!
Кто он, этот автор вирусолог, – трудно сказать. Но вот о Маркесе можно судить с достаточной определённостью. Возможно, что это действительно несостоявшийся, к счастью для людей, диктатор. Но вышел из него всего лишь захлёбывающийся своим рассказом (действительно увлекательным!), преувеличивающий всякую броскую мелочь, возбуждённый и упоённый сильными ощущениями от увиденного зевака, радостно созерцающий чьюто гибель или ковыряющий прутиком какую-то гадость и принюхивающийся к «результату». Уже упоминался подобный же древнеримский «любитель острых наблюдений», и тоже литератор, Лукреций Кар, считавший высшим наслаждением любоваться чужими бедствиями. Суггесторное скотство, да и только.
Мы видели подобных скотов целую толпу – это зеваки, наблюдавшие расстрел Белого Дома в Москве в октябре 1993 года, радостными криками сопровождавшие каждый выстрел из танковых орудий. Есть и более «утончённые» зрители. «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые!». Или: «Я благодарю судьбу за то, что мне довелось дожить и увидеть развал этой махины – СССР!» (Я.Р.Гринберг). Это – «духовное мародёрство», разновидность некрофилии. Можно вспомнить и мусульманский рай, где якобы есть специальное окошечко, через которое наиболее праведным ревнителям ислама можно будет наблюдать мучения их врагов в аду. А ведь этот «райский Интернет» – не что иное, как плод чьей-то (?) самой заветной мечты!
Все такие авторы, сознательно или нет, игнорируют реальную опасность того, что является предметом изложения. Применяя неуместный стиль, они проявляют свою внутреннюю жестокость, в лучшем случае, душевную чёрствость. Это в равной степени относится и к прочим «созерцателям» и «наблюдателям». Римские цирки, гладиаторские бои хоть как-то оправдываются общей жестокостью тех диких времён. Ну а сейчас-то зачем? Пользы от таких сильных и ярких литературных произведений не просто «не может быть никогда». Наоборот, это подобно тому, как если бы некие учителясловесники начали описывать подросткам подробности сексуальных оргий, с целью воспитания в своих учениках скромности и воздержания. Но именно это и делают сейчас «новые детские воспитатели» в российских школах. Мне однажды довелось лицезреть мать и дочь, «свободно» и даже демонстративно разговаривающих на «эти темы» (генитально-оральные, анальные и пр.), и утверждавших, что это и есть подлинный нравственный прогресс. Смотрелось это просто жутко. Без преувеличения, – два чудовища: матё– рое и молодое.
Такое же точно впечатление осталось у меня от просмотра по НТВ одной итальянской кинокомедии. Некий предпенсионного возраста чиновник итальянец вынужден поехать в Лондон для срочного изучения английского языка. Там он курьёзно попадает в группу 10-летних мальчишек. Вскоре он нашёл с ними общий язык, сдружился. Мальчишки тоже полюбили «старикана» и даже сделали ему к концу учёбы прощальный подарок: в складчину наняли проститутку, тоже итальянку, сыгравшую роль наивной девушки и сцену случайного с ним знакомства. Весь лексикон ребят состоит из циничных, далеко не детских выражений – ёрническом смаковании сексуальнофизиологических подробностей. Так могут говорить только самые подонки общества или сексуально расторможенные психопаты. Воспитатель же, преподаватель английского языка в той группе оказался гомосексуалистом, что тоже вызывает у детей поощрительно-одобрительное насмешничество. Какое именно негативное влияние несёт этот фильм – об этом ещё можно спорить, но вот то, что нравственность сыгравших в нём двух десятков парнишек искорёжена напрочь и на всю жизнь – вот это бесспорно!
Сказанное справедливо и по отношению к другим авторам, использующим яркую описательность тематики добра и зла – с целью выработки, как им кажется, негативного отношения к социальной несправедливости, насилию. Точно так же и Роман Кармен в своём нашумевшем фильме «Обыкновенный фашизм» использует совершенно неподходящий фарсовый тон в закадровом тексте, что совершенно не вяжется с видеорядом – кадрами хроники жутких деяний гитлеровцев. Зритель невольно начинает хихикать вместе с автором, а ведь на экране – убийцы и их жертвы.
