в беспокойной суете и шумных оргиях. Того же мнения и Парен-Дюшале. «Почти у всех этих несчастных, – говорит он, – существует нечто вроде потребности постоянно двигаться и бросаться туда и сюда, благодаря чему они решительно неспособны оставаться спокойно на каком-нибудь месте и обходиться без шума и возни. Это можно наблюдать повсюду, куда только они ни являются: в больницах, в тюрьмах, даже в приютах, убежищах для раскаявшихся грешниц; везде их болтливость и шумная неподвижность одинаково трудно поддаются описанию».
«Большей частью, – замечает Тарновская, – они любят возбуждающие удовольствия, многолюдные собрания, шум и всякое беспокойство; замечательна их падкость на разного рода зрелища и желание пользоваться всяким случаем, чтобы порисоваться публично своими прелестями».
Потребность в такого рода шумной подвижности сказывается у подобных натур прежде всего в стремлении посещать различные собрания и балы, которые и являются для многих ближайшей причиной их падения. Из-за желания потанцевать на балу молодые девушки убегают из дома или из мастерских, где они работают, и завязывают знакомства с мужчинами, которым они впоследствии и отдаются. Карлье говорит, что проститутки, попадающие из диких и безобразных загородных притонов разврата в благоустроенные и приличные дома терпимости центральных частей города, испытывают по временам потребность «de se retremper dans la vie de barrire», т е. покутить, потанцевать и вообще побезобразничать в дешевеньких ресторанах и кофейнях предместий. Описанная наклонность их переходить от полного покоя к необузданной подвижности является существенным признаком вырождения и напоминает дикарей, которые от абсолютного покоя любят вдруг переходить к шумным и диким оргиям, какими являются, например, их танцы.
У кокоток высшего полета страсть к оргиям часто бывает связана с безумными тратами. Одна, например, обливает за ужином себя и своих гостей шампанским, другая закуривает папиросу банковыми ассигнациями, третья просто находит удовольствие в том, чтоб разрушать дорогие подарки своих поклонников. Подобную черту характера описал и Золя y своей Наны. Склонность эта очень напоминает страсть маленьких детей ломать все, что ни попадается им в руки, и объясняется в конце концов удовольствием, какое скрывается в применении, хоть и бестолковом, собственных сил.
19. Ветреность, легкомыслие, нерасчетливость. Подвижность проституток точно так же, как их лень, вошла в поговорку. Парен сообщает, что неоднократные попытки подчинить их контролю, сделанные во Франции в начале нынешнего столетия, оставались без результата, благодаря тому что они постоянно меняют свои жилища и то живут на свободе, то в домах терпимости, так что какой бы то ни был надзор за ними становится в высшей степени затруднительным. Результатом этого явился закон, запрещающий проституткам оставлять публичный дом ранее 25 дней пребывания в нем. Мы знаем, что и в Древних Афинах воспрещалось обитательницам диктериад оставлять свои места жительства без разрешения правительства. Уже в те отдаленные времена был, очевидно, труден надзор за подобными субъектами благодаря их наклонности к постоянным перекочевываниям с места на место, если для этого понадобились такие меры, тем более что тогда заполнение девушками домов терпимости не могло совершаться так легко, как в наши дни. Карлье говорит, что проститутки, зная, что их контракты с содержателями публичных домов недействительны на суде, широко пользуются этим и постоянно перекочевывают из одного дома терпимости в другой, так что состав обитательниц их почти ежемесячно меняется.
Проститутки, которых Тарновская причисляет к категории «insouciables», отличаются, по ее словам, «необыкновенной подвижностью, болтливостью и таким живым темпераментом, что при самом ничтожном поводе они переходят от смеха к плачу и наоборот. Главнейшей чертой характера их является полная неспособность сосредоточиваться на чем-нибудь и отсутствие выдержки во всех их начинаниях». «Трудно представить себе, – замечает Парен, – ветреность и поверхностность проституток: почти невозможно заставить их сосредоточиться на чем-нибудь и следить за ходом мыслей; малейший пустяк отвлекает их внимание». Дю Камп справедливо полагает, что «в каждой проститутке прежде всего бросается в глаза ее апатия и равнодушие ко всему окружающему, а затем ее ветреность и непостоянство мыслей». Совершенно права была, по его мнению, та из них, которая охарактеризовала себя словами: «Je suis papillon [34]». Легкомысленность и непостоянство этих падших созданий обусловливаются у них слабостью высшей черты психического развития человека, именно внимания, которое бывает нарушено при всех формах вырождения. Такой легкомысленности соответствует и полная нерасчетливость проституток. В жизни очень часто встречаешь кокоток, которым удалось собрать известное состояние благодаря своей ловкости и уму и которые растрачивают его на всевозможные пустяки, совершенно не думая о том, как непродолжителен источник их доходов – красота. Публичные женщины низшего разбора еще менее задумываются о своей тяжелой будущности. Вот почему так редки даже среди наиболее ловких и счастливых из них случаи наживы и обеспечения на старости лет. Лучшим доказательством этого может служить знаменитая куртизанка Кора Перл, [35] через руки которой прошли миллионы и которая должна была писать на старости лет свои мемуары, чтобы иметь чем существовать. В Париже много лет тому назад несколько филантропов задумали устроить дом призрения для проституток, которые должны были с этой целью делать небольшие еженедельные взносы. Дом этот должен был служить проституткам убежищем на старости лет и во время болезни. Но эта благородная затея филантропов не могла быть осуществлена, так как она не встретила сочувствия со стороны самих проституток, из числа которых только весьма небольшая часть согласилась делать взносы.
Подобно тому как Золя рисует Нану, так точно описывают характер проституток все исследователи проституции, как Парен-Дюшале, Карлье, Лекур, Тарновская и другие. «Большинство проституток не обладает необходимой энергией для того, чтобы думать о своем будущем» (Карлье). «Будущность не существует для них, или они, по крайней мере, нисколько не заботятся о ней» (Тарновская). Даже те счастливицы, которым удается выйти замуж, нередко возвращаются к своему прежнему образу жизни и кончают свои дни в нищете, в больнице или тюрьме.
20. Лживость. Проститутки, подобно преступникам, обнаруживают неотразимую склонность ко лжи даже в тех случаях, где для этого у них нет ни основания, ни цели. Карлье усматривает в этой черте характера их профессиональный признак и в доказательство своих слов сообщает следующую историю. Некая X. была зарегистрирована в списки проституток под именем своей кузины, документы которой она похитила и предъявила полиции. По прошествии некоторого времени ее разыскивали родные, желавшие отдать причитавшуюся ей часть наследства. Полиция, заподозрив ее настоящее имя, пригласила ее в участок для удостоверения ее личности, но она на допросе отказалась от своего имени и осталась при том, которым назвалась. Тогда родные заявили, что доказательством того, что она не та, за кого выдает себя, может служить известный физический признак, имеющийся у
