Помимо интеллекта, у вас есть чувство. Другое название этого чувства – интуиция, это более научное понятие. Но немногие постигают интуицию. Чтобы сделать это, вам нужно выйти за рамки интеллекта, и единственный путь – это медитация. К сожалению, медитация не является частью воспитания. Воспитание заканчивается до интеллекта, создавая конфликт между инстинктом и интеллектом, образовывая разрыв, шизофрению, от которой вы будете страдать всю свою жизнь.
Если вы медитируете, начинает просыпаться что-то, что находится за пределами интеллекта. Вы можете называть это сердцем, можете называть интуицией. У интуиции нет доказательств, но есть огромный опыт. И это еще не предел ваших способностей. За этим третьим уровнем лежит четвертый, не имеющий названия. На Востоке этот уровень называется турия. Турия значит «четвертый». Ни одно слово не может передать его значение. Это высшая степень вашей сущности, ваша неотъемлемая часть. Достигнув этого уровня, вы откроете Вселенную и, будто капля, растворитесь в океане.
Ваша сущность – это огромный мир, она начинается с инстинкта и заканчивается четвертым уровнем, турией.
Привычка – это результат воспитания; вы перенимаете ее от других.
Например, когда я был студентом, я хотел получить грант, учась в аспирантуре, и мой профессор полностью поддерживал меня в этом: у меня были отличные характеристики. Была только одна проблема: я мог вступить в спор с ректором по какому-нибудь вопросу.
Мой профессор, глава кафедры философии, пошел со мной, только чтобы уберечь меня от спора. По дороге он говорил мне:
– Послушай, все зависит от него. Это особая стипендия – она отчисляется из фонда ректора. Остальные стипендии намного меньше. Эта самая большая, и она нужна тебе.
Он знал, что на все деньги, которые присылали мне из дома, я покупал книги. Я мог голодать, но не мог не купить книгу… Если я видел новое издание в киоске, я обязан был купить его.
Профессор очень поддерживал меня. Зная, что я буду голодать и тратить все деньги на книги, он договорился с поваром в столовой:
– Я буду оплачивать его обеды, только ничего ему не говорите.
Он хотел, чтобы я получал самую большую стипендию и покупал книги, какие хотел.
Всю дорогу в кабинет ректора профессор твердил мне:
– Помни, у тебя только одна проблема. Не спорь со стариком; иначе ни одна твоя характеристика не спасет тебя. Все в его руках.
Я молчал, уклоняясь от ответа, и он сказал мне:
– Почему ты молчишь? Это плохой знак.
Я ответил:
– Я не могу предать себя, и не могу обещать. Если он спровоцирует меня, мне наплевать на стипендию. Я не упущу момент поспорить с отличным соперником.
Он воскликнул:
– Ты с ума сошел! Я буду сидеть рядом с тобой, и если ты начнешь спорить, я буду дергать тебя за рубашку. Это будет сигналом, чтобы ты остановился.
Я ответил:
– Вы можете делать все, что вам угодно. Но я вам ничего не обещаю.
– Ты упрям, – сказал профессор.
Я ответил ему:
– Я не упрям; если он не будет провоцировать меня, не будет никаких проблем.
Но как только я вошел в кабинет, ректор сразу спровоцировал меня. Он спросил:
– Почему ты отращиваешь бороду?
Мой профессор посмотрел на меня и подумал: «Все кончено! Стипендии не будет!», потому что я ответил:
– Вы задаете мне абсурдный вопрос. Борода сама растет. Я не отращиваю ее. Я не отпускаю ее, я просто не выдергиваю волоски.
Он ответил:
– Ты прав. Но ты можешь сбривать ее.
Я ответил ему:
– В этом все и дело: я могу спросить вас, почему вы бреете бороду, если природа наградила вас ей. А вы не можете задать мне такой вопрос, потому что я не отращиваю бороду, так же, как и не отращиваю свой нос. И что мне отвечать, если меня спросят: «Почему ты не можешь отрезать себе нос? Почему ты бреешься два раза в день?»
Тот ректор был старым профессором истории из Оксфорда. Когда он ушел на пенсию, его направили сюда на позицию ректора. Я сказал ему:
– Вы должны ответить мне.
Он ответил:
– Ты задаешь мне вопрос, который никогда мне раньше не задавали. И мне кажется, ты прав… Почему я начал брить бороду? Единственная причина, я думаю, в том, что все бреются, поэтому и я начал.
Я сказал:
– Это просто привычка. И вы слепо ее повторяете – даже не задумываясь, зачем вы тратите время, бреясь два раза в день.
Подражание остальным не придает вам ума. Если бы вы спросили у них, зачем они бреются, услышали бы точно такой же ответ: они повторяют за другими.
Я сказал ему:
– Подумайте вот об этом: если бы женщины начали отпускать бороды… что вполне возможно. Если сделать женщине определенные инъекции гормонов, которые есть у мужчин, то они смогут отращивать бороды и усы. Вы думаете, это будет красиво?
– Боже мой! Нет, они будут выглядеть ужасно! – воскликнул он.
Я сказал:
– То же самое и с вами. Вы выглядите ужасно без бороды, потому что борода – естественное явление.
В этот момент мой профессор начал лихорадочно дергать меня за рубашку и пинать ногой. Я сказал ему:
– Профессор С. С. Рой, вы пришли сюда не для того, чтобы дергать меня за рубашку и пинать, – и снова обратился к ректору: – Вы должны разобраться. Он мешает нам разговаривать.
До сих пор я помню лицо профессора! Он не мог поверить, что я мог так поступить с ним. Ректор ответил:
– Профессор С. С. Рой, вы не правы.
Я сказал:
– Я говорил ему всю дорогу, но он так хочет, чтобы я получил стипендию и не спорил с вами. Но мне наплевать на деньги; меня волнует только правда, со стипендией или без.
Ректор посмотрел на меня и произнес:
– Не волнуйся за стипендию.
Он не спрашивал о моей квалификации, чтобы узнать, заслужил я стипендию или нет. Он просто подписал ее и сказал:
– Ты мне понравился. Ни один студент не посмел бы сказать, что я ужасно выгляжу. И я не смог возразить! Потому что ты прав, ведь то, что я делаю – противоестественно. Я буду очень рад, если ты будешь заглядывать в мой кабинет просто поболтать. Меня воодушевил наш короткий разговор.
Профессор был в шоке. Всю дорогу назад он молчал. Я спросил его:
– Что случилось? Вы очень молчаливы.
Он ответил:
– Я поражаюсь тебе. Ты так легко справился и сказал прямо ему в лицо, что он ужасно выглядит. Мы знаем, что он суровый человек и очень мстительный. Но он пригласил тебя: «Приходи когда захочешь… Не нужно заранее договариваться – можешь просто заходить». Что ты такого сделал? Это будто волшебство – всего за одну минуту! И ты выставил меня таким дураком. Мне было стыдно поднимать глаза. Я смотрел вниз… Что я должен был сказать? Я действительно так делал; и не мог отрицать.
Люди не задумываются над тем, что они делают: какую одежду носят, удобна она или нет; в каких домах они живут, эстетичны они или нет. Люди просто подражают другим.
Жизнь-подражание – это не настоящая жизнь. Она фальшива. Человек должен жить естественно на всех четырех стадиях: инстинкт – это тело. Интеллект – ум. Интуиция – сердце. И четвертая, турия, – существование.
Если вы живете в гармонии со всеми четырьмя стадиями, вы совершенны. Нельзя отказываться от одной из них ради другой. Все четыре стадии должны гармонировать друг с другом.
И если вы можете отказаться от привычек, если вы позволите своей сущности стать вашей жизнью, где не будет места привычкам… Привычки уводят вас дальше от вашей натуры; привычки делают вас заурядными.
Живите естественно, и вы будете такими же настоящими, как розы. Жить привычками – значит быть фальшивым, мертвым, бесцельным. Вы будете чувствовать себя несчастными, и в этом будете виноваты сами. Вы позволили подражанию разрушить вашу подлинность и отравить все вокруг.
Просто следуйте внутреннему голосу. У вашего тела есть своя мудрость – воспользуйтесь ей.
Ваш ум может превратиться в огромного гиганта, насколько позволит интеллект; воспользуйтесь этим, но не давайте пользоваться собой. В вашем сердце столько любви и красоты, что они могут заполнить всю Вселенную, они необъятны. Позвольте им распространиться и заполнить все вокруг, делитесь с людьми.
А «четвертое» – это высшая ступень. Это ваша вечная жизнь, со всеми возможными блаженствами, счастьем, радостью, бесстрашием и бессмертием.
Если человек живет в соответствии со своей сущностью на каждом из четырех уровней, значит он настоящий; у него нет привычек. Привычки разрушают вашу истину и навязывают вам то, что не было нужно вашей сущности.
Американца, англичанина и ирландца вели на расстрел.
– Слушайте, – сказал американец. – Мы должны отвлечь солдат. Тот, кто отвлечет их, – побежит и спрячется за холмом, когда они отвернутся. Я буду первым и покажу вам, что делать.
Отряд выстроился и прицелился. Вдруг американец заорал:
– Торнадо!
Солдаты обернулись, и американец убежал за холм. Во второй раз солдаты прицелились, и тут англичанин крикнул:
