Хелмс заметил, что эксперименты, проводимые на заранее предупрежденных людях, будут «в лучшем случае формальными, а их результаты создадут ложное ощущение завершенности и готовности». Для Аллена Даллеса значение ЛСД вполне перевешивало риск и этические проблемы, связанные с проведением экспериментов на ничего не подозревающих людях. Они вернули Готлибу его запасы ЛСД.
После того как руководство ЦРУ приняло решение продолжить испытания без ведома испытуемых, по словам Хелмса, «остался только вопрос, как осуществить это наилучшим образом». В деле Олсона роль ЦРУ слишком близко подошла к черте, грозившей утечкой информации, поэтому руководство TSS просто должно было разработать систему испытаний с более надежным прикрытием. Это означало необходимость найти испытуемых, связь которых с ЦРУ было бы сложнее проследить.
Задолго до смерти Олсона Готлиб и группа MKULTRA задумались над тем, как наилучшим образом провести испытания без ведома испытуемых. Они рассматривали использование американской полиции в экспериментах с наркотиками над заключенными, информаторами и подозреваемыми в совершении преступлений, однако сознавали, что об этом неизбежно узнают местные политики. В ЦРУ полагали, что таким людям нельзя доверять важные тайны. Руководство TSS рассматривало в качестве места испытаний федеральные тюрьмы или больницы, но Управление по тюрьмам отказалось проводить испытания без согласия испытуемых (в отличие от добровольной, пусть и вынужденной, формы, практиковавшейся на наркоманах в штате Кентукки).
Тогда был задуман перенос программы испытаний за океан, где совместно с командами ARTICHOKE уже проводились оперативные эксперименты. Но затем пришли к решению, что в случае проведения испытаний в необходимых, по их замыслам, масштабах о них будет осведомлено чрезмерно большое число иностранцев, что, в свою очередь, связано с неприемлемой угрозой соблюдению требований секретности.
Сида Готлиба вспоминают как гения мозгового штурма группы MKULTRA, обладавшего настоящим даром демонстрировать людям, не оскорбляя их чувств, почему их схемы не сработают. Так, один из его прежних сотрудников вспоминает, что «в период окончательного анализа Сид был подобен хорошему солдату: если задание следовало выполнить, он его выполнял. После принятия решения он находил наиболее эффективный способ».
В данном случае Готлиб предложил решение, прочитав старые файлы о поиске «наркотика правды», проводившемся Стенли Лавеллом. Готлиб заметил, что Лавелл использовал Джорджа Уайта, довоенного сотрудника Федерального агентства по борьбе с наркотиками, при испытаниях концентрированной марихуаны. Наряду с испытанием этого наркотика на добровольцах в проекте «Манхэттен» и, без их ведома, на подозреваемых в связях с коммунистами, Уайт дал его принять гангстеру Дель Грацио, лейтенанту «Лакки» Лучиано. Уайт назвал эксперимент большим успехом. Готлиб считал, что если бы Дель Грацио понял, что им был применен наркотик, гангстер никогда не смог бы обратиться ни в полицию ни к прессе. Для выживания в преступном мире ему необходимо было хранить молчание о любых действиях, предпринятых против него правительственными агентами.
Люди, связанные с криминальным миром, представлялись Готлибу идеальными субъектами для испытаний. Тем не менее, согласно утверждению одного из источников в TSS, «мы не собирались связываться с мафией». Согласно тому же источнику, вместо этого был выбран мир проституток, наркоманов, членов мелких преступных группировок, которые не смогут даже попытаться отомстить, если и выяснят когда-либо, что ЦРУ нанесло вред их здоровью. Помимо малой вероятности разглашения ими приема наркотиков (обычно в виде капель снотворного), эти люди обитали в таком мире, где случайный прием наркотика относится к профессиональному риску. Поэтому с ними легче иметь дело, они легче оправятся от неожиданной дозы ЛСД по сравнению с населением в целом.
По крайней мере так рассуждали руководители TSS. По словам одного из ветеранов TSS, они могут, по меньшей мере, сказать себе: «Вот, я опять “поехал”. Мне подсунули дозу». Он вспоминает, как его бывшие коллеги рассуждали, что если уж придется нарушать чьи-то гражданские права, то предпочтительнее выбрать группу маргиналов.
Сам Уайт после войны ушел из ОСС и вернулся в Агентство по борьбе с наркотиками. В 1952 г. он работал в его нью-йоркском отделении. В качестве высокопоставленного агента по борьбе с наркотиками Уайт имел вполне обоснованное оправдание для того, чтобы находиться рядом с наркотиками и употребляющими их людьми. Во время войны он доказал, что обладает большими способностями к секретной работе. Конечно, у него не было никаких угрызений совести, когда дело доходило до испытаний наркотиков на ничего не подозревающих людях, а при такой работе он имел доступ ко всем людям, которые смогли бы потребоваться ЦРУ. Если же он мог применять ЛСД или иные наркотики, чтобы больше узнать о путях их распространения, то это было только к лучшему. С точки зрения конспирации, ЦРУ легко могло отказаться от того, что делал Уайт, а он никогда не отказывался от заданий. Совершенно очевидно, что для Сида Готлиба Уайт был нужным человеком. Шеф MKULTRA решил вступить с Уайтом в прямой контакт и посмотреть, заинтересует ли того предложение о совместной работе с ЦРУ по той же теме, по которой он работал с ОСС.
Постоянно озабоченный соблюдением бюрократических формальностей, Готлиб вначале переговорил с Гэрри Анслингером, давнишним руководителем Федерального агентства по борьбе с наркотиками, и получил разрешение на использование Уайта на временной основе. Затем Готлиб отправился в Нью-Йорк и встретился с заинтересовавшим его человеком. Имея рост 1 м 70 см и вес более 80 кг, Уайт наголо брил голову и был похож на большой шар. После происшедшей ранним утром встречи Уайт сделал в своем дневнике запись за 9 июня 1952 г.: «Готлиб предложил мне стать консультантом ЦРУ — я согласен».
Назвав настоящее имя Готлиба[52], Уайт, еще не приступив к работе, нарушил принятые в ЦРУ правила безопасности. Однако Уайт никогда не пользовался репутацией человека, соблюдающего правила.
Несмотря на большое значение, которое в TSS придавали испытанию наркотиков, Уайт получил допуск к секретной работе только через год. Он откровенно писал об этом своему другу в 1953 г.:
Только в прошлом месяце я получил допуск. Я узнал, что курильщики трубок из этой команды либо знали меня, либо слышали обо мне в дни моей работы в ОСС и решили, что я слишком сер для их конторы, и набросали мне «черные шары». Только после того, как мои спонсоры узнали, в чем дело, они смогли прорвать блокаду. Ведь я не кончал Принстон.
Люди либо любили Уайта, либо ненавидели его. Он сумел приобрести могущественных врагов, включая нью-йоркского губернатора Томаса Дьюи и Дж. Эдгара Гувера. Позднее Дьюи помог блокировать приход Уайта на должность в нью-йоркском отделении Агентства по борьбе с наркотиками, занять которую тот очень стремился. По ныне уже забытой причине Гуверу удалось воспрепятствовать поступлению Уайта на работу в ЦРУ на заре его существования, когда тот предпочел бы навсегда прекратить работу с наркотиками. Это было два крупнейших разочарования в его жизни. То, что Уайт не был допущен в ЦРУ, возможно, объясняет, по какой причине он столь охотно принял предложение Готлиба и одновременно столь презрительно отзывался о сотрудниках ЦРУ. Любитель выпивки, который мог в один присест выпить бутылку джина, Уайт часто насмехался над работавшими в ЦРУ любителями коктейлей. Как вспоминает один из его давних друзей, «он презирал их. Они были слишком сложными, а трудную работу за них делали другие».
В отличие от сотрудников ЦРУ, Уайт любил быть на виду. Человек, с удовольствием говоривший о себе, культивировавший образ «крутого парня», Уайт умел извлекать из наркотиков все возможное — искусство, которое он приобрел в молодости, работая газетным репортером в Сан-Франциско и Лос-Анджелесе. В поиске профессии, более надежной с финансовой точки зрения, он в 1934 г. пошел работать в Агентство по борьбе с наркотиками, продолжая дружить с журналистами, особенно с теми, кто хорошо о нем отзывался. О нем не только писали как о герое-полицейском, но он содействовал формированию образа будущего Коджекса, работая в качестве консультанта на одном из первых детективных сериалов. Чтобы обозначить начало рейда, он драматично касался шляпы, подавая сигнал агентам — и фотографам — о том, что пора приступать к съемке и начинать фотографировать. Еще один друг говорит о нем: «Он был немного тщеславен в том смысле, что если он что-то сделал, то не возражал против того, чтобы об этом узнал весь мир»[53].
Ученые из TSS с их научными степенями и отсутствием опыта работы на улице не могли не восхищаться Уайтом, обладателем имиджа столь дерзкого парня. В отличие от людей из MKULTRA, которые, несмотря на свои притязания, никогда не занимались практической шпионской деятельностью, Уайт имел опыт работы на ОСС за океаном и, по слухам, собственноручно убил японского агента. Лицо одного из бывших сотрудников TSS осветила озорная мальчишеская улыбка при воспоминании о бешеной гонке по Нью-Йорку и незаконных парковках. Другой бывший сотрудник TSS вспоминает:
