Основная его «слабинка» – это потаенная жалостливость. Диктатора довольно легко вызвать на сочувствие, если только ему не перечить. А потому для эффективного взаимодействия с ним очень подходит рецессивная роль Униженные и оскорбленные, особенно в женском исполнении (в этом варианте она обозначена нами как сиротка Каст).
Яркий пример типичного Диктатора – это некогда «свергнутый» со всех своих «тронов» Н.С Хрущев.
А вот исполнителя другой доминантной роли – ее мы назвали Барин – «взять» на жалость рассчитывать не приходится. Потому как его бы и самого в пору пожалеть. Человек загружен до предела; причем все его дела имеют если не вселенское, так, уж, по меньшей мере, планетарное значение. Вообще-то, Барин – человек разносторонне просвещенный, но при такой жизни у любого сдадут нервы. А тут еще вы со своей белибердой…
Чтобы воздействовать на Барина, нужно ему немного подыграть. А для этого неплохо подходит подчиненная роль Доверенный слуга.
Очень эффективна – конечно, в надлежащем исполнении – еще одна доминантная роль, названная нами Добрый дядюшка. На такого человека просто немыслимо обижаться или же испытывать к нему какие-то негативные эмоции, когда он делает что-то не так или же, напротив, не делает того, что вам насущно необходимо. Ведь он так благосклонен и внимателен к вам. Пожалуй, чересчур говорлив – не позволяет и слова вставить, – но у каждого сыщутся недостатки. Расспросил вас о жене, о сыне, о теще, вспомнил даже про вашу кошку – и все это при том, что очень занят. В общем, вы и на этот раз так и не успели изложить ему свое дело.
А Благодетеля (следующая доминантная роль) подчи-«ненные стремятся обойти стороной. Его, бедолагу, никто не ценит; а он радеет буквально за каждого своего сотрудника (или члена семьи). Вон, к примеру, цветочный горшок в офисе переставил с одного окна на другое – проявил заботу о вас, – чтобы цветок вам свет не заслонял. А вы приходите со своими неуместными требованиями…
Перейдем к равноправным ролям. Очень эффективен бывает образ Железного парня (разумеется, при надлежащем исполнении). По сути, это – одна из модификаций психического карате, Железный парень совершенно не воспринимает то, о чем ему толкует собеседник. Последний обычно выходит из себя и перебивает Железного парня, а тот, умолкнув па время, преспокойно пропускает все доводы собеседника мимо ушей. Выждав, покуда тот выпустит пар, Железный парень продолжает затем гнуть свое, причем точно с того же самого места, на котором остановился.
Другой эффективной равноправной ролью является довольно расхожий образ, который мы условно обозначили, как Приятель начальника (или жены начальника, а может, министра здравоохранения). Его исполнителю не обойтись без ноток мягкой авторитарности в голосе. При этом лучше «работают» косвенные указания на особое значение своей персоны. «Мы с Иваном Ивановичем о вас вспоминали; в принципе он к вам неплохо относится…»
Следующую роль, которая иногда тоже «срабатывает», к равноправных можно отнести лишь условно, поскольку ее исполнителю все-таки приходится самому «подойти» к объекту воздействия, оправдывая этот свой подход внешними обстоятельствами. Данный образ мы условно назвали .Лидер в беде. Для него также характерна мягкая торитарность, или, можно сказать, благородные интона-;ии в голосе. Мол, ему с его опытом (а может, и с положе-шем или же с репутацией и т.п.) в этой досадной ситуации поможет всякий. Но он не желает быть обязанным «абы кому» и потому обратился к достойному человеку.
Пожалуй, Шут – это наиболее эффективная из подчиненных ролей. Она превосходно сочетается с большинством доминантных образов (и Диктатора., и Доброго дядюшки, и даже Барина); но для ее успешного использования необходима серьезная психологическая подготовка. (Шуты от Бога в наше время редки.) Главное преимущество Щута в том, что ему дозволено говорить все. К тому же, на то он и Шут, чтобы «резать» правду-матку без какой-либо корысти. Следовательно, лидер склонен прислушиваться к его словам и доверять им более, нежели логичным рассуждениям своих штатных советников, которые, возможно, и отмечены печатью мудрости, но, уж, никак не печатью бескорыстия. Кроме того, Шуту прощается абсолютно все, ибо сердиться на него – это шутовство.
Следующая подчиненная роль Униженные и оскорбленные, как правило, легче дается женщинам (в их исполнении этот образ нами обозначен как Сиротка Хасси]. Тут уместно любое самоуничижение, признание прошлых, настоящих и даже будущих ошибок с умеренным акцентом на собственных страданиях – пусть и заслуженных. Сиротка Хасси обычно легко смягчает Диктатора к, в конце концов, понуждает сменить гнев на милость даже Благодетеля.
Что же касается Барина, то в общении с ним куда больше преимуществ у Доверенного слуги. Эта подчиненная роль строится на органичном сочетании подчеркнутой почтительности в обращении с долей доверительности и понимания. Таков, например, типичный старый слуга в какой-нибудь английской экранизации собственной классики или же в пародии на таковую.
Наконец, в отдельных случаях неплохо «работает» роль Скандалист. Правда, подходит она только для определенных ситуаций, и воспользоваться ею для косвенного шантажа какого-то конкретного лидера, как правило, удается лишь однажды. Вот пример такой ситуации. Ваш босс под любыми благовидными предлогами откладывает подписание вашего заявления на отпуск, а вы уже взяли билет на самолет… И вот, улучив минутку, когда шеф принимает у себя в кабинете каких-то особо почитаемых заказчиков, перед которыми ему, естественно, никак нельзя ударить в грязь лицом, вы, мягко отстраняв секретаршу, наперевес со своим заявлением врываетесь в указанный кабинет. Скорее всего, ваш босс не станет даже уточнять, что именно он подписывает…
Покуда мы говорили лишь о тех ролях, которые совсем не связаны или связаны только косвенно со сферой деятельности их исполнителей. Мы хотим сказать, что Диктатором могут быть равным образом как тот, кто подвизается, допустим, в области торговли, так и тот, кто руководит каким-нибудь творческим союзом. Причем эти оба Диктатора могут иметь при себе и по Шуту. Однако некоторые виды занятий накладывают на человека особый отпечаток, или же, иными словами, закладывают в его подсознание определенные модели восприятия и реакций. Так, у кадровых военных, как правило, развито подсознательное ощущение жесткой иерархии и сопутствующие ему чувства кастовости и баланса авторитарности – собственной и чужой, – готовность повелевать и умение беспрекословно подчиняться. Кроме того, в любой армии существует ритуал; связанные с ним действия, становясь автоматическими, то есть, выпадая из сознательной сферы восприятия человека, могут влиять на него подобно снотворному. Все это позволяет грамотному психооператору легко манипулировать человеком в погонах.
Приведем цример. Один из авторов этой книги (в данном случае будем величать его Сутгестором) был приглашен на прием к некоему военнослужащему (назовем его Генералом), имевшему немалый чин и занимавшему высокую должность в одном закрытом учреждении. Встреча была назначена на одиннадцать ноль-ноль. Примерно за пять минут до этого времени Суггестор подошел к пропускному пункту и обратился к дежурному в сдержанно-авторитарной манере:
– Прапорщик, я вызван Генералом на одиннадцать ноль-ноль. Прошу вас, свяжитесь с ним…
На лице прапорщика заиграла растерянная улыбка, и он не очень уверенно произнес:
– Генерал, кажется, еще не прибыл…
– Не может быть, – протянул Суггестор, как бы рассуждая сам с собою, и тут же отчеканил: – Хорошо. Тогда вызовите дежурного офицера.
Когда же таковой появился, Суггестор, не оставляя прапорщику времени что-либо ему объяснить, все так же уверенно произнес:
– Капитан, проводите меня в кабинет Генерала.
– Следуйте за мной, – с готовностью согласился капитан, и они вдвоем поднялись на третий этаж и прошли по коридору к нужной двери.
– Это здесь? – спросил Суггестор.
– Так точно, – ответил капитан.
Визитер потянул ручку двери, которая подалась, и заглянул в кабинет: он был пуст. Затем, не позволяя своему провожатому в этом удостовериться, Суггестор уверенно туда прошел и, прежде чем захлопнуть дверь у того перед носом, решительно произнес:
– Благодарю вас, капитан! Можете идти.
Четвертью часа позже Генерал появился в своем кабинете. По дороге на службу он застрял в автомобильной пробке и потому задержался. Между прочим, на пропускном пункте ему даже не доложили, что некто его уже поджидает. Видимо, старшина с капитаном, наскоро посовещавшись, выяснили, что ни тот, ни другой толком не знают, кого именно они сообща сопроводили в генеральский кабинет – визитер-то никому из них даже не представился. Бот и порешили служивые вообще умолчать об этом эпизоде. Суггесгор же, в свою очередь, тоже никак не объяснил Генералу это свое прямо-таки сверхъестественное проникновение средь бела дня в «режимное» военное учреждение. Так, между прочим, и вырастают легенды.
