Маленькое резюме: анатомии нет, есть человек. А у человека — например, кости стопы…
БэПэ схватил свой протез и, уставившись на него, выпалил два десятка латинских названий.
Оценки из психопрактики
Вечерний обход с БэПэ на дежурстве в клинике, отделение беспокойное женское.
— Избегнуть мешать тайным системам….
— Вы Финляндия, да? Вы ЯРинляндия?.. Огромная толстуха с растрепанными волосами
вдруг подскочила, ухватила меня за шиворот и приподняла, как котенка.
— Вы ЯРинляндия? Прекратить наркоз.
— Норвегия, деточка, он. — Доктор Борис Петрович Калган, он же БэПэ, он же Боб ласково обернулся. — Пожалуйста, отпусти.
Богатырша эта была преподавательницей в вузе, без очевидных причин вдруг стала слышать некие голоса… После слов Боба мгновенно обмякла, и я чуть не упал.
С коек неслись реплики одна другой веселее:
— Мальчик, покажи пальчик… Покажи пальчик, парнишка…
— Избегнуть мешать тайным системам….
— Ой-ей-еооой, меня дьявол трахает, дьявол трахает, дьявол трахает!..
Сотни раз потом подтверждалось и в моей практике, что беспокойные женщины значительно беспокойнее беспокойных мужчин.
Курс психиатрии мы должны были проходить на пятом году, а с Бобом я начал его на третьем.
Кроме дежурств в клинике — амбулаторный прием, на котором Боб не позволял мне до времени вставить ни словечка, только смотреть и слушать.
Учебное чтение — в основном по старым пособиям, где больше всего живых описаний.
Боб научил меня радоваться моему невежеству жадной радостью, с какой выздоравливающий обнаруживает у себя аппетит.
Иногда устраивал что-то вроде зачетов.
— А ну: ступени врожденного слабоумия в нисходящем порядке.
— Дебил… Имбецил… Идиот…
— Умница. А кретина куда девать?
— Хм… Между дебилом и имбецилом.
— А куда потерял морона?..
— Морон?.. В учебнике нет.
— Дуракус обыкновенус. Между дебилом и нормой. Необычайно везуч. Назови свойства дебила.
— Память бывает хорошей. Способен ко многим навыкам. Может быть и злобным и добродушным. К обобщениям неспособен. Логика в зачаточном состоянии. Повышенно внушаем. Слабый самоконтроль… ("Автопортрет", — сказал внутренний голос, но очень тихо.)
— Как воспринимает нормального человека?
— М-м-м… Как высшее существо.
— Не попал, двойка. Дебил тебе не собака. Нормальных держит за таких же, как он сам, только начальников или подчиненных.
— Ага… Ясно.
— Теперь назови три ступени умственной ограниченности здоровых людей в восходящем порядке.
— М-м-м…
— Не трудись вспоминать, в учебниках нет.
— Примитив…
— Другая шкала, не путай. Примитив — человек с относительно низким культурно-образовательным уровнем. Может быть гением.
— Бездарь… Тупарь… Бестолочь…
— На какое место претендует коллега?
— Вопрос не по программе.
— Тогда еще три ступени.
— …Серость… Недалекость… Посредственность…
— Пять с плюсом. Как полагаете, коллега, существуют ли индивидуумы без ограниченности?.. Имеют ли они, я хотел спросить, право на существование?..
Урожай беседы был скромен: трагедия дурака не в глупости, а в притязании на ум. Легче признать в себе недостаток совести, чем недостаток ума: для осознания недостатка ума нужен его избыток.
Собаке хватает ума, чтобы радоваться существованию человека. Вера есть высший ум низшей природы. Этим умом низший с высшим не сравнивается, но соединяется и получает закваску развития.
Проспект боли
Можно ли при росте под два метра и богатырской комплекции казаться хрупким и маленьким?..
Так бывало всякий раз, когда Боб путешествовал с кем-нибудь из его пациентов в его детство.
Для бесед и сеансов ему не требовалось отдельного помещения — этим помещением был он сам.
Я видел его молодым, старым, хохочущим, плачущим, нежным, суровым, неистовым, безмятежным…
Океан перевоплощений, и не угадать было, каким станет — с каждым другой и непостижимо тот же.
Сеансы гипноза не выделял из общения как что-то особое. Пять, десять минут, полчаса и более беспрерывной речи, то набегающей, как морской прибой, то ручьистой, то громовой, то шепотной, то певучей, то рвано-прерывистой, то плавно-чеканной…
Не раз и я уходил в транс вместе с пациентами, продолжая бессознательно ловить каждый звук голоса и что-то еще, за звуками…
А бывали сеансы и вовсе без слов. Боб сидел возле пациента, упершись в костыль, закрыв глаз и слегка покачиваясь. Некоторые при этом спали, другие бормотали, смеялись, кричали, рыдали, производили странные телодвижения, разыгрывали целые сцены… Трудно было понять, управляет ли он этим или только дает совершиться.
Один раз я набрался дури спросить, не тяжело ли ему даются профессиональные маски.
— Что-что? — Глаз БэПэ усиленно заморгал. — Ближе подойди. Пароксизм глухоты. Не слышу.
Я придвинулся — и вдруг лапища Боба метнулась, как удав, сгребла мою физиономию и сдавила.
— Напяливаю… Потом снимаю… С одним сдерживаюсь. На другом разряжаюсь… Доза искренности стандартная. Разные упаковки.
Больше к этому не возвращались.
Приснившееся в ту ночь. Объявление:
ПРАЧЕЧНАЯ «КОМПЛИМЕНТ» ПРИГЛАШАЕТ НА РАБОТУ ПОЛОТЕРА. Адрес: Проспект Боли, дом номер 37.
Иду… Улица, знакомая по какому-то прошлому сну. Знойный день. Прохожие в простынях с наволочками на головах. Младенцы в автоколясках. Крошечный милиционер на перекрестке сидит на горшке. Крестообразный тупик.
Синий дом.
Надпись над дверью: КАЮК-КОМПАНИЯ.
Мне сюда. Узкий плоский эскалатор, движение в непонятную сторону. Рядом со мной некто.
Отворачивается, не показывает лица…
Пытаюсь узнать, кто это, а ОН не хочет, поворачивается ко мне спиной… Пробую забежать вперед, посмотреть в лицо — ОН меня не пускает, удерживает… Страшное нетерпение, я хватаю ЕГО за шею санитарским приемом, поворачиваю с силой голову — и…
Это я сам, другой я. Взгляд узнавания…
Я-первый говорю я-второму:
— Здравствуй. Сейчас все расскажу… Прости, пожалуйста, что ТЕБЯ НЕТ.
— Какая разница. УБЕРИ ОРГАНИЗМ.
Затемнение.
Счастье требует дозировки
— Боб, а Боб. Что такое ШИБИЛ?
— Не что, а кто. Шизо-дебил. Шиз и дебил, вместе взятые.
— Помесь дебила и шизофреника? Излечимо?
— Вырастешь — узнаешь.
К его манере раздразнивать я уже приспособился.
— Боб, если честно: я шизофреник?
— Не знаю. Решай сам. Вспоминай по учебнику.
— Распад личности. Расщепление психики. В тяжелых случаях разорванность мышления, речи…
— То бишь нецельность, так?.. Хаотичность души. Лоскутность сознания. Разорванность жизни. Бессвязность существования.
— Не понимаю, почему я все еще не на койке…
— Степени относительны. У шизофреника разорванность сознания превышает среднестатистическую, как и у нас во сне. Зато нашей здоровой разорванности достаточно, чтобы перестала жить наша планетка… Бессвязная речь — патология, а бессвязная жизнь считается нормой. ШИБИЛ — обычный человек, кажущийся нормальным себе и шибилам своего) ровня. Дебил и шизофреник по отношению к собственным возможностям, к замыслу о Человеке: частичный человек, разобщенный с Собой…
Иногда вместо рассказа о какой-нибудь болезни Боб принимал образ пациента, а меня заставлял входить в роль врача и вести беседу.
Позднее, когда я ближе познакомился с клиникой, наоборот, заставлял меня перевоплощаться в пациентов, требуя вживания на пределе душевных сил…
На этот раз он был кем-то вроде параноика.
БэПэ. — Учтите, доктор, я за себя не отвечаю. Я псих, я невменяем, и мне от этого хорошо.
Я. — Ничего, ничего, больной. Я вас слушаю. На что жалуетесь?
— Да зачем жаловаться?! Жизнь прекрасна и удивительна!!! Настроение расчудесное!!! Всех хочу обнимать, на руках носить!!!
— Больной, вы эйфоричны и некритичны.
— Имею право на хорошее настроение.
— Смотря по каким причинам, больной.
— Причины у меня очень даже веские! Науку придумал я для всемирно-исторического лечения. А вы на что жалуетесь?
— Вы забыли: я доктор, а вы больной. Как называется ваша придуманная в связи с болезнью наука?
— ИНТЕГРОНИКА — замечательная наука.
— Об интегралах?
— Обо всем, доктор. Наука обо ВСЕМ.
— Философия, значит?
— Извините, доктор, мне вас хочется обозвать. Можно?
— Можно, вы же больной. Обзывайте.
— Мне уже расхотелось. Хотите знать почему?
— Почему?
— Не люблю полочек, по которым вы все раскладываете, как в крематории. И папочек не люблю, в которые пишете отчетную галиматью, к живому глаз не поднимая. И обзывать не люблю. У вас, доктор, полочное зрение, папочное мышление и обзывательное настроение, по-научному диагнозомания. Для вас я только больной, а не человек, за что и присваиваю вам звание профессионального обывателя.
