Старые решения: предубеждение против «сильного»
Давайте задумаемся над популярным упражнением, которое рекомендуют многие брачные консультанты. Я называю его «Ванной с шампанским». Паре предлагают проводить вместе больше «романтических» минут. «Слабый» вне себя от счастья: наконец-то он получит близость, которой так жаждет, в которой так нуждается! Его надежды взлетают до небес. Романтика должна разбудить дремлющую в более холодном партнере страсть, которую тот, наверное, просто боится демонстрировать.
Однако лидер в лучшем случае лишь соглашается с таким подходом, а чаще настроен скептически или отрицательно. Я заметил, что большинству «сильных» такие приемы кажутся навязанными и искусственными, хотя они искренне надеются, что эти усилия дадут некий результат и положат конец неопределенности. Как правило, все заканчивается пустыми механическими действиями. Человек изображает близость, чувствуя при этом все лицемерие, неискренность и принужденность своего поведения. Нет, такое решение не способствует восстановлению отношений.
Я считаю, что подобные односторонние «упражнения в близости» обычно не работают, поскольку пара подсознательно получает три вредных сигнала.
1. Главная проблема в отношениях – более холодный партнер не хочет близости.
2. Проблему можно исправить, только если он изменит свои чувства и заставит себя открыться для любви.
3. Более заинтересованный партнер – «хороший», потому что он борется за любовь. Следовательно, ему надо дать то, что он хочет – близость, – и не требовать от него никакой работы над собой.
Даже когда такие намеки делаются психотерапевтом неявно, они заставляют «сильного» ощущать свою вину, стыдиться, отчаиваться, что его не понимают, и обижаться за это. Естественно, такой подход обрекает на провал даже самые искренние попытки лидера наладить отношения.
Кроме того, близость предполагает, что самую трудную работу над своими чувствами должен выполнять «сильный» партнер. Именно он боится отношений, зажат, враждебен, именно он обязан «исправиться». И от психотерапевта, и от зависимого партнера он слышит, что должен любить, а из-за этого, разумеется, любовь дается ему только труднее. Традиционная психотерапия может довести «сильного» до того, что ощущение бремени ситуации и эмоционального тупика станет даже сильнее, чем до прихода в кабинет специалиста.
Из собственного жизненного опыта и клинической практики я вынес жизненно важный урок: более отдалившийся партнер – такая же жертва жесткой динамики отношений, как и его вторая половина. Прессинг врача, призванный сблизить пару, лишь усугубляет страдания «сильного».
В моем подходе нет места и предубеждениям в пользу «сильного». Однако факт в том, что чаще всего рвут отношения именно «сильные» партнеры. На практике я вижу, что такие люди испытывают невероятное облегчение, когда узнают от меня, что в проблемах пары одинаково виноваты обе стороны. Благодаря этому лидер сохраняет заинтересованность в выполнении различных назначенных мною программ. Я прошу обоих приложить максимум усилий для устранения трудностей. Разрабатывая свои упражнения, я с уважением относился к чувствам обеих сторон. Когда отчуждению лидера находят объяснение, а не винят его в отсутствии близости, ему становится легче справляться с ситуацией и отношения в паре улучшаются. В этом случае появляются основания надеяться на возрождение любви.
Старые решения: фаталистическое патологизирование
Я предпочитаю не углубляться в прошлое и заниматься главным образом тем, что называю «сутью проблемы», – динамикой отношений, порождающей дисбаланс. Сопутствующие вопросы, касающиеся происхождения или детства, которые, возможно, влияют на сложившуюся ситуацию, меня интересует в меньшей степени. С моей точки зрения, работа над исправлением лежащей на поверхности проблемы гораздо эффективнее (за исключением особых случаев).
Конечно, я не стану рисковать своей репутацией в Американской психологической ассоциации, утверждая, что детские впечатления не влияют на поведение взрослых людей. Тем не менее я полагаю, что многие традиционные психотерапевты в книгах по самоанализу преувеличивают важность анализа детских проблем. Поиск путей разрешения существующей ситуации в глубинах подсознания может увести врача в сторону. Что еще хуже, если сваливать все на прошлое, у обоих партнеров может возникнуть чувство безнадежности. Я называю это «фаталистическим патологизированием».
Такой подход можно описать так: если вам не везет в любви, значит, вы выросли в неблагополучной семье у плохих родителей, которые вложили в вас порочную модель любовных отношений. До конца своей жизни вы обречены искать партнеров, которые сделают вас таким же несчастным, как ваши родители. Вырвавшись от одного такого партнера, вы, извините, попадете в руки следующего. На первый взгляд, новый партнер может показаться полной противоположностью старому, но спустя время вы поймете, кто скрывался под маской. (Искать непохожего на предыдущего партнера – тоже неправильно.)
Звучит знакомо?
В своем романе «Ревность» Нора Эфрон прекрасно описывает психотерапевта, который занимается фаталистическим патологизированием. Героиня книги – Рэйчел. Ее психотерапевт, Вера, объясняет ей, почему та связалась с мужем, который не мог оправдать ее ожиданий.
«Вы выбрали его, – сказала Вера, – потому что его неврозы превосходно сочетаются с вашими». Я люблю Веру, честное слово, но разве с вами происходит то, чего вы не хотите? «Вы его выбрали, потому что знали, что ничего не выйдет». «Вы его выбрали, потому что его неврозы превосходно сочетаются с вашими». «Вы его выбрали, потому что знали, что он будет унижать вас точно так же, как отец с матерью». Вам постоянно это твердят. Не важно, кого вы выберете себе в партнеры, ваши неврозы всегда будут идеально и кошмарно совпадать. Кого бы вы ни выбрали, он будет унижать вас точно так же, как мать с отцом. «Вы выбрали единственного человека на планете, с которым не надо было связываться». В этом нет ничего примечательного. Такова жизнь. Куда ни повернись, всегда окажешься рядом с единственным человеком на планете, от которого лучше держаться подальше… Давайте скажем прямо: любой человек – именно тот, с кем вам нельзя быть вместе.
Этот забавный отрывок замечательно иллюстрирует, как чрезмерный акцент на детские впечатления формирует и развивает пессимизм в любви. Это только отвлекает внимание от нормальных, предсказуемых проблем в отношениях, которые можно понять и преодолеть.
Я не призываю автоматически вычеркивать детские переживания из психотерапии семейных взаимоотношений. Некоторые проблемы, несомненно, вызваны неправильными моделями поведения, которые в большинстве своем формируются в детстве и могут вызвать предрасположенность к лидирующему или зависимому положению. Когда проблема действительно состоит в этом, на сеансах мы анализируем влияние детских переживаний, чтобы эффективно скорректировать взаимодействие клиента с партнером и другими окружающими его людьми. В следующих главах мы поговорим об этом подробнее.
Вторая часть книги посвящена моему подходу к психотерапии. В первых ее главах я разберу изменения существующей динамики отношений, а затем покажу, как особенности индивидуальной модели поведения создают эту динамику и как это исправить.
Женщины – хорошие, мужчины – плохие?
Существует еще одна форма фаталистического патологизирования. Мужчин часто причисляют к бесчувственным и жестоким плохим парням, а женщин представляют в виде ранимых, благородных жертв. Так поступила Бет, когда я попросил ее описать самый большой, на ее взгляд, минус Майлса.
По-моему, Майлс – типичный мужчина. Я в какой-то степени сама себя обманула, поскольку мне показалось, что он не такой, как все. До этого мне не раз приходилось видеть то же самое. Сначала парень притворяется, будто его волнуют те же вещи, что и тебя. А потом оказывается, что он думает только о собственном успехе в глазах окружающих. Наверное, мужчины действительно не способны на истинную близость.
Потом я спросил, чувствовала ли она когда-нибудь сама отчуждение в продолжительных отношениях.
Сразу и не скажешь. Вообще нет, наверное. Хотя что-то такое было. До знакомства с Майлсом я встречалась с парой парней. По-моему, Кевин был настроен довольно серьезно. Мы почти год с ним встречались, но я не хотела обсуждать более серьезные отношения. А потом я встретила Майлса и довольно откровенно объяснила Кевину ситуацию.
Я спросил, не видит ли она параллелей между собственным поведением и поступками Майлса. После возражений типа «ситуация была совершенно иная», она все же признала, что «избегать близости» могут не только мужчины, но и женщины.
