Исторический анализ, проведенный Зойей, дает полное представление о значении архетипа отца во всех мировых культурах. Так, древние мифы наделяют отцов божественной силой и делают мужчину единственным прародителем, творцом, закрепляя его социальное доминирование. Эти идеи пронизывают всю западную культуру и популяризуются психоанализом. Хотя патриархат доминирует в культуре, современный отец все менее соответствует идеальному образу античности. За прошедшие века отцовская власть распределилась между государственными институтами и небесами, что привело к кризису авторитета отца в семье.
У Луиджи Зойи мы находим два положения, на которые будем опираться в своей работе.
Во-первых, он утверждает отцовство не как факт биографии, а как психологический, волевой и социальный жест признания: «Чтобы быть отцом, недостаточно быть родителем, признавать естественное событие. Надо проявить акт, активно проявить желание стать отцом этого ребенка: как у нас усыновление – это волевой акт. Акт воли, показывающий намерение мужчины не только зачать ребенка, но и установить с ним стабильную связь».
Во-вторых, в своей книге он подробно описывает происхождение, причины и последствия для европейской культуры такого феномена, как «невидимость отца». Именно исключение отцовской фигуры из поля семьи и воспитания детей, как нам кажется, и есть основная причина многочисленных психологических проблем, речь о которых пойдет далее. «Отец сегодня превращается в исчезающий вид и становится роскошью», – пишет Зойя.
Сопоставимым по значению исследователем отцовства и маскулинности в российском профессиональном поле является Игорь Кон. В его работах мы найдем не только углубленный анализ исторического и современного стереотипа отца, но и исследование причин, последствий и перспектив кризиса отцовской роли в обществе.
«Отцовство – одна из главных мужских идентичностей, а связанные с ним социально-педагогические практики – важный элемент структуры семьи и гендерного порядка. Кризис отцовства, с одной стороны, аспект кризиса семьи (нестабильность брака, изменение критериев оценки его успешности, проблематичность распределения супружеских обязанностей в мире, где оба супруга работают), а с другой – кризиса маскулинности (ослабление привычной мужской гегемонии и связанное с этим изменение традиционных представлений о мужественности, конфликт между трудовыми и семейными обязанностями, превращение отцовства из обязательного в факультативное, появление новых отцовских практик и связанных с ними психологических проблем и т. д. и т. п.)» [3].
Профессиональных психологов также заинтересует монография Юлии Борисенко о психологии отцовства [4]. Автор рассматривает историю и современное состояние отцовства как психологического феномена, уделяет внимание социокультурному влиянию на роль отца в семье, описывает структуру и функции отцовства.
Вместе с Ксенией Белогай Борисенко выделила и экспериментально подтвердила три этапа формирования отцовства:
1) стереотипное представление об отцовстве до беременности супруги (партнерши);
2) изменение стереотипов в течение беременности;
3) собственное формирование чувства отцовства после рождения ребенка.
Таким образом, они утверждают, что осознанное восприятие себя в роли отца у мужчин социокультурно детерминировано и происходит после рождения ребенка.
Из последних исследований хотим отметить книгу юнгианского психолога Сюзан Шварц о комплексе отсутствующего отца и о том, какое влияние он оказывает на психологическое развитие дочери [5]. Шварц описывает травму, вызванную феноменом отсутствия отца в семейной системе: «Пренебрежение со стороны отца может привести к внутренней пустоте, уязвимости и отсутствию психологической связи. Это проявляется как меланхолия и пассивность, избегание духа и потеря чувствования в целом. Человек переживает потерю смысла, неспособность восстановить объект горевания или пробудить утраченное желание. Происходит отождествление с вакуумом или пробелом, разрывом, который возник на месте отсутствующего отца».
Нехватку научных трудов о психологии отцовства заполняют автобиографические и художественные произведения про отцов. Внушительный по объему сборник рассказов в журнале «Сноб» «Все о моем отце» объединил воспоминания современных писателей, актеров, режиссеров о поколении их родителей [6]. Автобиографические романы Михаила Эпштейна «Отцовство» [7] и «Записки неримского папы» Олега Батлука [8] познакомят нас с отцовской ролью изнутри. Непосредственный опыт самих авторов, их захватывающие переживания, изрядная доля юмора и глубина родительской любви открывают для читателя психологию отцовства. Заслуживает внимания и работа православного священника и психолога Андрея Лоргуса «Книга об отцовстве» [9].
Вот более или менее полный список источников по теме психологии отцовства в нашем информационном поле.
Надеемся, что наша работа о папе не только перефразирует сказанное ранее, но и проявит новые, актуальные смыслы. Тем более это первое практическое пособие по работе психолога с фигурой отца в консультировании.
Понятие «фигура». Значение фигур отца и матери
Есть лишь два значимых человека, две отправные точки, с которых начинается путь любого человека. Это наши родители – папа и мама. Они не идентичны (папа – мужчина, мама – женщина), но их значимость для ребенка равноценна. У каждого из них есть свое место в нашей жизни, своя важная роль, свои функции. Отсюда и возникает понятие «фигура».
В психологии «фигуру» определяют как «вид единого связного перцептивного ощущения» [10]. Тогда «фигура» должна характеризоваться структурой, связностью и цельностью. Это значение является базовым понятием в гештальтпсихологии. Также этот термин обозначает образ человека (реже – божества), в котором представлены существенные черты стереотипной социальной роли.
В каждом из нас живут образы наших родителей, наделенные прекрасными и ужасными чертами. Через эти образы в нас проявляются их жизненные ценности, установки и сценарии, воплощаются их надежды и опасения. В разные эпохи, в разных культурах и сообществах роли родителей, безусловно, видоизменялись, но всегда присутствовали вместе, по крайней мере в виде божественных, архетипических фигур, олицетворявших материнское и отцовское начала.
Более того, можно проследить, что фигура отца долгое время была выше по значимости, чем материнская. Подтверждение этому мы можем найти в религиозных учениях, в жизненном укладе и в художественной литературе.
Особый интерес вызывают сказки. В них довольно часто встречается персонаж мачехи, но практически нет фигуры отчима, что лишний раз подчеркивает незыблемость, незаменимость роли настоящего отца.
Даже если «папенька» занят важными делами, он включен в воспитание детей и является могучей, почитаемой, авторитетной фигурой, проявляющей силу и власть, устанавливающей правила и порядок, одобряющей или порицающей. В Азии, на Ближнем Востоке и в ряде других регионов главенство отца закреплено в социуме до сих пор.
В европейской культуре в течение многих веков глава семейства был единственной социально значимой фигурой. Жена и дети не существовали для общества, а были целиком зависимы от мужчины. Социальная трансформация в XX веке упразднила его превалирующую роль в семье, но не предложила какой-либо ясной альтернативы. Мужчина потерял социальный статус отцовства, но не получил возможности проявлять себя в семейной системе как-то иначе. Это привело к размыванию ролей обоих родителей в семье. А катастрофическое количество разводов и традиция воспитания детей одним родителем только увеличивает эту тенденцию. Фигура отца становится номинальной и воспринимается как архаизм. В США 19,5 миллиона детей (это каждый четвертый) живут без отца в доме.
