девочку.
Я размышляла, стоит ли на этом описании остановиться или рискнуть и встать на тонкий лед.
Все же решила добавить то, что хотела. С оговоркой: не каждый симптом создает «санаторную» систему семьи. Может быть множество вариаций на тему: зачем необходим симптом.
Но если говорить о типе семьи «Санаторий», то глубинная предпосылка возникновения симптома – это страх женщины, что муж ее бросит. Именно безотчетный, пожирающий страх одиночества лежит в основе такого типа семьи. Симптом – страховка, бессознательная манипуляция, чтобы муж остался рядом. Он же не бросит больную женщину. Или жену с нездоровым ребенком.
Из этого страха возникает вторая причина: когда по прошествии трех лет совместной жизни прекращается природная биологическая подпитка гормонами – теми, которые призваны в первую очередь держать мужчину в семье, – образовывается пустота. И если за это время партнеры не обрели общие цели и ценности, которые давали бы им смысл оставаться вместе, – на «выручку» приходит симптом.
Давайте вернемся к сказке.
Так как медицина во времена Шарля Перро была плохо развита, то вполне себе сгодилось и пророчество некой мимо пробегающей бабки (а вернее незваной старой феи, которая в башне затворилась пятьдесят лет назад, а тут возьми и явись на праздник, да еще и обиженная, мол, не пригласили. И вот эта фея, будь она не ладна, ляпнула в сердцах пророчество, что принцесса уколет себе руку веретеном и от этого умрет).
И вот королевство (читай семья) перестраивает все! Правила, устои, привычки. Образ жизни и приоритеты. Все, чтобы уберечь дитятко!
Король издает указ в надежде избежать ужасного проклятья. Он запрещает в своем королевстве прясть на веретене и даже просто хранить его у себя. За непослушание – смертная казнь.
И им вполне себе удается… до момента подросткового кризиса!
Итак, подростковый кризис… Самый продолжительный – длинной аж в несколько лет. Самый сложный, потому что в нем уже не ребенок, но еще и не взрослый пытается добрать все недополученное от родителей. Добрать, упаковать и отчалить покорять просторы СВОЕЙ ЖИЗНИ.
И тут возникает дилемма: или позволить единственной доченьке экспериментировать, бунтовать и в итоге сепарироваться, или уложить ее во хрустальный гроб со смертельным диагнозом (залить муху смолой) и пусть станет со временем дорогим куском янтаря. В переводе с метафорического на психологический: в этот момент психосоматика переходит в реальную соматику.
Посыл: ты не принадлежишь себе. Ты часть семейной системы и обязана оставаться в ней и обслуживать страхи родных.
Спустя пятнадцать или шестнадцать лет несчастье все же произошло. Когда король и королева были в одном из своих увеселительных замков, их дочь, гуляя по дворцу, забрела в башню. В той башне на чердаке сидела старуха, которая ничего не слышала о запрете.
На шум поднялся король. Он вспомнил о предсказании и осознал, что не избежать того, что предвещали феи. Велел положить принцессу в самые красивые покои на ложе, вышитое золотом и серебром.
И вот, красивая и молодая лежит во хрустальном гробу – метафора прям в лоб – никуда она не уйдет. И королевство успокаивается. Успокаивается и засыпает. Уф… подростковый кризис пережили. Смогли удержать и не выпустить из дома. Подвесили иллюзорную морковку, что когда-нибудь, какой-нибудь забредший принц… Скорее нет.
Отец-король запретил тревожить спящую дочь. Он верил, что наступит час, когда она проснется.
Нет развития, нет реализации потенциала, нет жизни ни у кого. Зато есть закрытие страха, что ОНА не уйдет, и мы тут в замке не помрем от тоски в одиночестве.
Сказка-то с открытым финалом, так как после подросткового кризиса придет и кризис среднего возраста… А вдруг найдется упорный и по уши влюбленный (будь неладен этот интернет с его соцсетями)…прорвется он через запреты и диагнозы и таки поцелует.
Однажды старый крестьянин рассказал принцу о том, что в замке спит принцесса и красивее ее нет на белом свете. Когда она проспит сто лет, ее разбудит прекрасный принц, которому она будет суженной. Об этой истории старик узнал от своего отца уже пятьдесят лет назад.
После рассказа о спящей принцессе принц загорелся желанием идти во дворец и положить конец проклятию. Он жаждал любви и славы, поэтому немедленно пошел в замок, чтобы узнать, что же там творится.
Два варианта развития событий, если продолжить писать сказку за Шарлем Перро:
Первый – принца втянут в семейную систему. Ооок ладно, будь с ней, но за стены замка не выходить и выполнять все правила. Посмотри, какая она хиленькая. Только все вместе мы можем обеспечить ей необходимый для выживания уход. (Естественно ключевое слово ВЫЖИВАНИЕ, о жизни речи не шло изначально). А если ослушаешься, то станешь виновен в ее гибели.
Второй вариант: сбежит принцесса с красавчиком принцем, поправ всю заботу и потраченные усилия родных. Бросится в омут страсти с головой. Правда, после цветочно-конфетного периода, когда гормончики отпустят, кааак навалится на нее чувство вины. Той самой, которая сожрет ее счастье и перспективу жить СВОЮ жизнь. И тут… или с повинной вернется в свой гроб хрустальный на радость и успокоение родни или самоуничтожится.
Вот такой грустный финал по-любому.
Подытожим: если именно ребенок является «счастливым» обладателем симптома, то система «семья-санаторий» доносит ему:
– ты не принадлежишь себе, но принадлежишь семейной системе;
– подчинение правилам – единственная возможность выжить;
– твои свобода и счастье – иллюзия – сон.
К чему приведут данные установки: повзрослевший ребенок с большой вероятностью будет или болеть соматически, или страдать в вечных неудачах. То есть давать повод родителям переживать и спасать. А главное, объединяться и сплачиваться в изначальной семейной системе.
И да, мы опять говорим о застревании в детской позиции и детско-родительских сценариях.
P.S. Есть у меня еще один взгляд на сказку «Спящая красавица». Правда, он даже для психологов может показаться немного слишком.
В современной психологии есть понятие «наследственная травма». Научные открытия в области эпигенетики и нейробиологии подтверждают факт передачи программ, а именно инструкций по выживанию, через гены.
То есть сценарии, паттерны поведения, установки закладывают родители, и все это записывается в нейронах головного мозга. А вот «приданое» от родных второго, третьего и так далее колена мы наследуем вместе с ДНК. Не редко с клиентами именно в наследственных травмах удавалось найти первопричину проблем.
Так вот… а что, если колдунья, которую не позвали на праздник по случаю рождения принцессы, и есть ее прабабка. Та самая, которая хлебнула сполна от мужа тирана.
Родители-то хотели для дочки самые мимимишные
