Теперь пациент вспомнил, что еще маленьким мальчиком втайне бунтовал против отца. Он строил гримасы за его спиной и над ним насмехался, в то время как обычно он изображал послушного сына. Затем в пубертате протест против отца полностью прекратился. (Полное вытеснение ненависти к отцу из страха перед ним.)
Также и его идея о наследственной отягощенности оказалась серьезным упреком отцу. Жалоба «Я наследственно отягощен» имела смысл: «Мой отец мне навредил при зачатии». Анализ фантазий, сопровождавших первичную сцену, выявил, что пациент воображал, что в то время, когда отец с матерью совокуплялись, он находился в материнской утробе; идея о нанесении вреда гениталиям объединилась с фантазией о материнской утробе – и возникло представление, что отец его кастрировал в лоне матери.
При изложении остальной части анализа мы можем быть краткими. В целом он протекал без сопротивления и отчетливо разделился на два периода.
В первом преобладала проработка его детских фантазий при мастурбации и страха мастурбации. Его страх кастрации на долгое время закрепился в страхе (боязни) перед женскими гениталиями. «Трещина», «рана» являлись доказательствами реальности кастрации, которые трудно было опровергнуть. В конце концов пациент осмелился онанировать; после этого состояния страха полностью исчезли, что послужило нам доказательством того, что приступы страха основывались на застое либидо, а не на страхе кастрации, ибо он по-прежнему сохранялся. Благодаря дальнейшей проработке инфантильного материала он был в конечном счете преодолен в такой степени, что пациент предпринял попытку коитуса, которая в плане эрекции оказалась успешной. При последующих половых актах выявились два нарушения: он оказался импотентным в оргазмическом отношении, т. е. испытывал меньшее удовольствие, чем при онанизме, и равнодушно, даже презрительно относился к женщинам. Генитальность по-прежнему была расщеплена на нежность и чувственность.
Второй этап состоял из анализа его оргазмической импотенции и его детского нарцизма: он хотел, как «привык с давних пор, получать от женщины – матери – все, ничего не давая взамен». С большим пониманием и с еще большим рвением пациент сам прорабатывал свои нарушения, объективировал свой нарцизм, воспринимал его как тягостный и в конечном счете его преодолел, когда аналитически удалось устранить последний остаток его страха кастрации, который был закреплен в оргазмической импотенции. Точнее говоря, он испытывал страх перед оргазмом, он боялся его, воображая, что связанное с ним нервное потрясение причинит ему вред. Следующее сновидение было вызвано этим страхом.
«Я посещаю картинную галерею. Мое внимание привлекает одна картина, которая называется „Пьяный Томми“. На ней изображен молодой и симпатичный английский солдат в горах. Поднимается буря, и он, похоже, потерял дорогу; костлявая рука схватила его за кисть и, видимо, его ведет; очевидно, это символ того, что он идет к гибели. Другая картина – „Тяжелое призвание“. Точно так же в горах, мужчина и маленький мальчик падают вниз с обрыва, при этом из рюкзака вываливается его содержимое; мальчик оказывается посреди беловатой кашицы».
Падение изображает оргазм[15], беловатая кашица – сперму. Пациент рассказал о своих страхах при эякуляции и оргазме, которые он испытывал в пубертате. Еще раз были основательно проработаны его садистские фантазии в отношении женщин. Спустя несколько месяцев, летом, он вступил в любовные отношения с одной молодой девушкой; теперь нарушения были значительно ограничены.
Устранение переноса не доставило никаких трудностей, потому что с самого начала – как в позитивном, так и в негативном отношениях – он был систематически проработан. Пациент охотно прекратил анализ, полный надежд на будущее.
В течение последующих пяти лет я пять раз виделся с пациентом, полным душевного здоровья и бодрости. Его боязливость и приступы страха полностью исчезли. Он характеризовал себя как совершенно здорового и выразил свое удовлетворение тем, что в его поведении исчезли раболепие и желание хитрить, что он мог смело противостоять всем трудностям. С тех пор как завершился анализ, его потенция возросла еще больше.
г) Резюме
Подойдя к концу нашего сообщения, мы вполне сознаем, насколько недостаточен наш язык, чтобы воспроизвести события в анализе. Но должны ли мы из-за этого отказаться очертить хотя бы самое главное, чтобы достичь взаимопонимания в вопросе характероанализа? Итак, подведем итоги.
1. Наш случай является прототипом пассивно-женственного характера, который – независимо от того, какие симптомы заставляют его обратиться к анализу, – всегда противопоставляет нам сопротивления характера одного и того же вида. Вместе с тем он типичным образом демонстрирует нам механизм скрытого негативного переноса.
2. В техническом отношении основное внимание вначале уделялось анализу пассивно-женственного сопротивления характера – стремления ввести в заблуждение через демонстрацию чрезмерного дружелюбия и покорности. Это способствовало тому, что инфантильный материал в соответствии со своей внутренней закономерностью перешел в невроз переноса. Благодаря этому удалось избежать исключительно интеллектуальной, основанной на женской покорности («чтобы услужить») проработки пациентом своего бессознательного, что не имело бы никакого терапевтического эффекта.
3. Из сообщения также следует, что при упорядоченном и последовательном подчеркивании сопротивления характера и недопущении преждевременных интерпретаций соответствующий инфантильный материал сам собой начинает предъявляться во все более ясной и определенной форме, благодаря чему последующие интерпретации смысла и симптомов становятся неопровержимыми и терапевтически плодотворными.
4. История болезни смогла показать, что к работе над сопротивлением характера можно приступить, как только становятся понятными его актуальный смысл и цель, а относящийся к нему инфантильный материал еще не известен. Соответствующий инфантильный материал был получен благодаря подчеркиванию и истолкованию актуального смысла сопротивления, при этом не понадобилось толковать симптомы или высказывать предположения. Когда связь с инфантильным материалом была установлена, сопротивление характера начало ослабевать. Более поздние толкования симптомов происходили в условиях, когда пациент, освободившись от сопротивления, обратился к анализу. Таким образом, анализ сопротивления типичным образом распался на два этапа: на первом этапе подчеркивались форма и актуальный смысл сопротивления, второй этап состоял из его устранения при помощи инфантильного материала, полученного посредством такого подчеркивания. Различие между сопротивлением характера и простым сопротивлением проявилось здесь в том, что первое выражалось в вежливости и покорности пациента, второе – в обыкновенном сомнении и недоверии к анализу. Именно первые способы поведения относились к характеру пациента и именно они определяли форму, в которой выражалось его недоверие.
5. Благодаря последовательному толкованию скрытого негативного переноса была высвобождена вытесненная и замаскированная агрессивность по отношению к аналитику, начальнику и отцу, в результате чего исчезла пассивно-женственная манера поведения, которая являлась лишь реактивным образованием против вытесненной агрессивности.
6. Если вытеснение агрессии против отца содействовало вытеснению фаллического либидо, направленного на женщину, то, в свою очередь, благодаря аналитическому процессу разложения вновь появилось активно-мужское генитальное стремление, сопровождающееся агрессивностью (излечение импотенции).
7. Характерная боязливость исчезла вместе со страхом кастрации, когда стала осознанной агрессивность; приступы страха прекратились, когда пациент отказался от воздержания.
Благодаря оргазмическому разрешению актуального страха в конечном счете было устранено и «ядро невроза».
В заключение я хочу выразить надежду, что, описав большее количество случаев, мне удастся поколебать мнение моих оппонентов, будто я подвожу каждый случай под «готовую схему». Тогда станет ясно, что я имею в виду, когда с давних пор отстаиваю позицию, что для каждого случая имеется только одна техника, которая должна быть выведена из его собственной структуры и к нему применена.
Глава V
Показания к характероанализу и его опасности
Хотя плавные и разнообразные переходы от бессистемного и непоследовательного характероанализа к систематическому анализу, напоминающему, скорее, хорошо просчитанную психическую операцию, обозреть невозможно, тем не менее уже сейчас можно установить несколько критериев для его применения.
