Ознакомительная версия.
Вернемся еще раз к "реальным возможностям" в сфере конституциональных факторов. В качестве примера приведем уже упоминавшегося курильщика. Он поставлен перед двумя реальными возможностями: либо он останется заядлым курильщиком, либо он не будет больше курить. Его представление, что он может продолжать курить, но только пару сигарет, оказывается иллюзией. В нашем примере с любовной историей мужчина имеет нереальные возможности: либо никуда не ходить с женщиной, либо вступить с ней в связь. Возможность, о которой он думал (что он мог бы пригласить ее выпить и не вступить с ней в связь), была нереалистичной ввиду соотношения сил в обеих личностях.
Гитлер имел бы реальную возможность выиграть войну или по меньшей мере не проиграть ее столь катастрофически, если бы он не обращался с завоеванными народами с такой жестокостью и насилием, если бы он не был столь нарциссичным, чтобы никогда не допустить стратегического отступления и прочее. Но вне этих альтернатив для него не существовало реальных возможностей. Предположим, что он мог бы вопреки своей деструктивности предоставить завоеванным народам свободное развитие и удовлетворить свое тщеславие и манию величия тем, что он никогда бы не отступал; предположим, что он мог бы посредством своего безмерного честолюбия стать угрозой для всех других капиталистических держав и выиграть войну, — все это, вместе взятое, не находилось в области реальных возможностей.
То же самое относится к нашей современной ситуации. Есть сильная тенденция к войне, которая обусловлена наличием у обеих сторон ядерного оружия, страхом друг перед другом и взаимным недоверием. Кроме того, национальному суверенитету молятся, как идолу, а во внешней политике отсутствуют объективность и разум. С другой стороны, у большинства населения обоих блоков есть желание избежать катастрофы атомного уничтожения. В остальной части человечества постоянно слышны голоса, выступающие против того, чтобы великие державы втягивали всех остальных в свое безумие. Существуют социальные и технологические факторы, которые делают возможным мирное решение проблемы и могут открыть человеческой расе путь в счастливое будущее. До тех пор, пока обе эти группы пребывают в раздумье, человек все еще может выбирать между двумя реальными возможностями: миром, в котором он покончит с гонкой атомных вооружений и "холодной войной", или войной, в которой он продолжит свою нынешнюю политику. Обе возможности реальны, даже если одна имеет больший вес, чем другая. У нас все еще есть свобода выбора. Однако возможности продолжать гонку вооружений, вести "холодную войну", иметь образ мыслей параноидальной ненависти и одновременно избежать атомного уничтожения — такой возможности у нас нет.
В октябре 1962 г. все выглядело так, как будто мы уже потеряли свободу решения и предстали перед угрозой катастрофы, которую, казалось, невозможно было предотвратить. Однако человечество еще раз ушло от этого. Напряжение спало, и стали возможны переговоры и компромиссы. Сегодня, возможно, последнее мгновение, когда человечество еще стоит перед свободным выбором между жизнью и уничтожением. Если мы не достигнем большего, чем поверхностные соглашения, которые символизируют добрую волю, но не доказывают осознания существующих альтернатив и соответствующих им последствий, то мы потеряем нашу свободу выбора. Если человечество само себя уничтожит, то это случится не из-за порочности, присущей человеческой душе, а потому, что человек не был в состоянии пробудиться и увидеть реалистические альтернативы и их последствия. Возможность свободного решения мы будем иметь лишь в том случае, если осознаем, каковы реальные возможности, между которыми мы можем выбирать, и каковы "не-реальные возможности", соответствующие субъективным пожеланиям. С помощью последних мы пытаемся увильнуть от трудноразрешимой задачи сделать выбор между альтернативами, которые реально существуют, но не нравятся индивиду или обществу. Эти "не-реальные возможности", конечно, вообще не являются возможностями, это лишь игра воображения. К сожалению, положение таково, что большинство из нас, будучи поставленными перед реальными альтернативами и необходимостью принять решение, требующее благоразумия и жертвы, внушают себе, что существуют якобы еще другие возможности. Так мы закрываем глаза перед фактом, что эти "не-реальные возможности" не существуют и что попытка их реализации является только маскировочным маневром, в то время как на заднем плане судьба принимает свое собственное решение. Человек, который живет иллюзией, что невозможное осуществимо, потом удивляется, возмущается и чувствует себя оскорбленным, если он уже не имеет возможности решать и наступает нежеланная катастрофа. В такой момент он впадает в ошибку, приписывая вину другим, защищая себя и/или взывая к Богу, в то время как вину он должен искать только в самом себе, в недостатке мужества смотреть фактам в лицо и в своем недостаточном благоразумии.
Таким образом, мы пришли к заключению, что действия человека постоянно определяются его склонностями, которые коренятся в действующих в нем силах (обычно неосознанных). Когда эти силы достигают определенной интенсивности, они могут быть настолько могущественны, что не только предрасполагают человека к решению, но и предписывают ему принять это решение, обрекая его тем самым на потерю свободы выбора. В случае, когда в человеке действуют противоречивые склонности, у него есть свобода выбора. Границы этой свободы определяются существующими реальными возможностями. Эти реальные возможности детерминированы общей ситуацией. Свобода человека состоит в его возможности выбирать между двумя наличными реальными альтернативами. Свободу в этом смысле следует дефинировать не как "действия в сознании необходимости", но как действия на основе осознания альтернатив и их последствий. В любом случае здесь нет индетерминизма; иногда речь идет о детерминизме, а иногда об альтернативности, которая основывается на феномене, присущем только человеку, — на осознанной убежденности. Другими словами, каждое событие имеет свою причину. Но в стечении обстоятельств, предшествующих событию, может быть множество мотиваций, которые могут стать причиной последующего события. Какая из возможных причин станет действующей причиной, может зависеть от того, сознает ли человек, в какой момент принимает решение. Выражаясь иначе, нет ничего, что бы не имело своей причины, но не все детерминировано (в смысле "жесткого" детерминизма).
В своих воззрениях на детерминизм, индетерминизм и альтернативность я, по существу, примыкаю к идеям трех мыслителей: Спинозы, Маркса и Фрейда. Часто всех троих называют "детерминистами". Для этого есть основания, тем более что они сами себя так называли. Спиноза писал: "В душе нет никакой абсолютной или свободной воли, но к тому или другому хотению душа определяется причиной, которая в свою очередь определена другой причиной, эта — третьей и так до бесконечности" (Спиноза. Этика. Часть 2. Теорема 48). Факт субъективного переживания нашей воли как свободной, что для Канта и многих других философов как раз является доказательством нашей свободы воли, Спиноза объясняет как следствие самообмана: мы осознаем наши желания, но мы не осознаем мотивов наших желаний. Поэтому мы думаем, что мы "свободны" в своих желаниях. Фрейд тоже считал себя сторонником детерминизма. Он критиковал глубоко коренящуюся веру в психическую свободу и произвол и подчеркивал, что этот индетерминизм является совершенно ненаучным и должен капитулировать перед требованием детерминизма, господствующего также и в духовной жизни. И Маркс, как кажется, был детерминистом. Он открыл законы истории, объясняя политические события как следствия классового расслоения и классовой борьбы, а последние опять же объяснял как следствие действующих производительных сил и их развития. Кажется, что все три мыслителя отрицали человеческую свободу и видели в человеке орудие сил, оперирующих за его спиной и не только склоняющих его к определенным действиям, но и детерминирующих их. В этом смысле Маркс принадлежит к тем гегельянцам, для которых познанная необходимость есть максимум свободы. Спиноза, Маркс и Фрейд выражали свои взгляды таким образом, что их можно квалифицировать как детерминистов, и многие их ученики понимали их именно так. Особенно это относится к Марксу и Фрейду. Многие "марксисты" высказывали мнение, которое сводилось к следующему: ход истории неизбежен, будущее определяется прошлым и некоторые события наступают с неотвратимостью. Многие ученики Фрейда утверждали то же самое в отношении Фрейда: доказывали, что психология Фрейда именно потому и научна, что она якобы может предсказать последствия события на основании причин, его вызвавших.
Но эта интерпретация Спинозы, Маркса и Фрейда как детерминистов полностью оставляет без внимания другой аспект в философии этих трех мыслителей. Почему главным трудом "детерминиста" Спинозы была работа по этике? Почему основным замыслом Маркса была социалистическая революция, а основной целью Фрейда — терапия, которая должна излечить душевнобольных людей от неврозов?
Ознакомительная версия.
