Таким образом, мы можем считать йогу одним из древнейших систематических методов достижения состояния потока. Конкретные детали того, как именно достигаются потоковые переживания, уникальны для йоги, как уникальны они для любого другого потокового занятия — от управления дельтапланом до автогонок. Будучи продуктом конкретной неповторимой культуры, путь йоги, конечно же, несёт печать своего времени и места её создания. Является ли йога «лучшим» способом порождения оптимальных переживаний, определяется не только её достоинствами — надо учитывать цену, которую приходится платить, и альтернативные возможности. Стоит ли тот контроль, который обещает йога, тех затрат психической энергии, которых требуют занятия ею?
Ещё одна группа восточных практик, приобретших большую популярность на Западе, — это так называемые боевые искусства. Есть много их видов, и чуть ли не каждый год появляются новые. Сюда относятся все техники рукопашного боя, зародившиеся в Китае, такие как дзюдо, джиуджитсу, кунгфу, карате, тэквондо, айкидо, тайцзицюань, и более тесно связанные с Японией кендо, кудо и ниндзяцу.
Эти боевые искусства сформировались под влиянием даосизма и дзенбуддизма, и все они основаны на мастерстве управления сознанием. Если западные боевые искусства концентрируются только на физических навыках, многообразные восточные практики направлены на улучшение ментального и духовного состояния воина. Он стремится достичь состояния, в котором сможет действовать молниеносно, не думая о своих оборонительных или атакующих движениях. Те, кто хорошо владеет техникой боя, говорят, что бой становится подобен искусству, в котором свойственный повседневному опыту дуализм духа и тела сменяется их гармоничным единством и общей направленностью. И здесь мы вновь видим, что уместно рассматривать боевые искусства как специфическую форму потока.
Поток через ощущения: наслаждение зрением
Легко согласиться с тем, что спорт, секс и даже занятия йогой могут приносить наслаждение. Но лишь немногие выходят за пределы этих телесных занятий, чтобы исследовать почти безграничный потенциал других органов человеческого тела, хотя любая информация, опознаваемая нашей нервной системой, может вести к богатым и разнообразным потоковым переживаниям.
Так, зрение чаще всего используют как дистанционную сенсорную систему, помогающую нам не наступить на кошку или найти ключи от автомобиля. Мы порой задерживаем взгляд на чём-то очень красивом, что случайно появляется перед нами, однако редко специально развиваем возможности нашего зрения. Способность видеть, однако, может обеспечить нам постоянное переживание радости.
Древнегреческий поэт и драматург Менандр так описал радость созерцания природы: «Лучи солнца, свет далёких звёзд, бескрайняя ширь моря, вереницы бегущих по небу облаков, вздымающиеся вверх искры костра… — неважно, сколько ещё Вам суждено прожить на свете, Вы не увидите ничего более прекрасного, чем это».
Один из лучших способов развития навыков восприятия предлагает изобразительное искусство. [117] Вот некоторые описания того, как люди, разбирающиеся в искусстве, обнаруживают в себе подлинную способность видеть. Первое из описаний встречи с любимой картиной напоминает дзенские переживания. Человек как бы обретает внезапную благодать, ощущение порядка, вызванное созерцанием картины, в которой воплощена визуальная гармония: «Знаменитые «Купальщицы» Сезанна в художественном музее Филадельфии… с первого взгляда вызывают у Вас величайшее чувство порядка, не обязательно рационального, но Вы ощущаете, что всё взаимосвязано… Так произведение искусства подводит Вас к внезапному постижению мира… Речь идёт и о Вашем месте в мире, и о том, что значат купальщицы летним днём на берегу реки, и о том, что в этот момент Вы забываете себя и начинаете чувствовать связь с миром…»
Другой зритель сравнивает эту визуальную составляющую эстетического потокового состояния с телесным ощущением человека, прыгнувшего в ледяную воду.
Когда я вижу произведения, которые трогают меня до глубины души, которые я нахожу действительно прекрасными, я испытываю странное ощущение. Это не обязательно «восхищение». Это похоже скорее на удар под дых, когда к горлу подкатывает лёгкая тошнота. Это чувство охватывает целиком, и приходится двигаться наощупь, пытаться успокоиться, пытаться рассмотреть его рационально, не распахиваясь целиком ему навстречу… Когда ты разглядел его спокойно, во всех деталях и нюансах, наступает полная поглощённость. Когда ты встречаешься с поистине великим произведением искусства, ты понимаешь это сразу, и оно пробирает тебя насквозь, впечатляет не только зрительно, но и чувственно и интеллектуально.
Не только шедевры искусства порождают столь интенсивные потоковые ощущения. Тренированный взгляд может обнаруживать прекрасное и в самых прозаических вещах. Житель пригорода Чикаго, использующий фуникулёр для своих поездок на работу, так описывает свои впечатления:
Однажды утром, в один из удивительно прозрачных солнечных дней, я сидел в кабине фуникулёра и смотрел на проплывавшие мимо меня крыши домов. Я люблю смотреть на город сверху. Вы как бы одновременно в нём и не в нём, разглядываете его формы и очертания, дивные старые здания, некоторые уже полностью разрушенные, и вот всё это очарование… Можно сказать, что поездка на работу этим утром была подобна путешествию сквозь картину Шилера. Он писал крыши домов и всё остальное в такой же ясной, пронзительной манере, в какой они предстали передо мной. Часто те, кто увлекается изобразительным искусством или фотографией, начинают видеть мир в подобных терминах. Фотограф смотрит на небо и говорит: «Кодахромовое небо. Неплохо, Господи. Ты почти так же хорош, как Кодак» [118].
Конечно, необходима тренировка, чтобы научиться находить радость и удовольствие в созерцании. Нужно вложить немало психической энергии в разглядывание живописных пейзажей и хорошего искусства, чтобы суметь узнать Шилера в очертаниях крыш. Но это справедливо для всех потоковых занятий: без постоянной работы по совершенствованию собственных умений невозможно достичь настоящего наслаждения процессом. По сравнению с другими занятиями, однако, созерцание непосредственно доступно каждому (хотя некоторые художники сетуют, что у многих людей «оловянные глаза»), и поэтому особенно жаль, когда эта возможность не получает развития.
Нет ли противоречия в том, что описанная в предыдущей главе йога позволяет достигать состояния потока через обучение не видеть окружающее, а здесь мы пропагандируем активное использование зрения с той же целью? Противоречие здесь только для тех, кто сутью считает поведение, а не то переживание, к которому оно ведёт. Неважно, видим мы или не видим, если мы полностью контролируем то, что с нами происходит. Один и тот же человек может погружаться в состояние медитации утром и предаваться созерцанию гениальной картины вечером; и то,и другое может доставить ему одинаковое удовольствие.
Все известные нам культуры с целью улучшения качества жизни активно использовали упорядочивание звуков в приятные уху последовательности. Одна из самых древних и возможно самых распространённых функций музыки — привлекать внимание слушателей к мелодии, соответствующей желаемому настроению или эмоции. Так, существует музыка для танцев, музыка для свадеб, музыка для похорон, для церковных ритуалов, наконец, музыка для патриотических мероприятий. Есть музыка, которая усиливает атмосферу влюблённости, а есть музыка, помогающая солдатам идти строем.
Когда к пигмеям Итури из лесов Центральной Африки приходят нелучшие времена, они полагают, что лес, обычно снабжающий их всем необходимым, заснул и необходимо разбудить его. Для этого вожди племени откапывают специально запрятанный для таких случаев ритуальный рог и начинают трубить в него день и ночь, пока, наконец, лес не проснётся и снова не начнутся хорошие времена [119].
Принцип, лежащий в основе ритуальных «концертов» пигмеев Итури, универсален и вместе с тем очень важен. Даже если звуки рога и не разбудят деревья, они помогут слушателям поверить в скорое избавление от несчастья, а это, безусловно, прибавит им уверенности в собственных силах. Большинство музыкальных мелодий, звучащих сегодня в плеерах по нашим городам и весям, имеют похожее назначение. Подростки, которых каждодневно бросает из стороны в сторону в процессе становления их ещё неокрепшей личности, особенно нуждаются в успокаивающем действии музыки для установления порядка в сознании. [120] Однако и взрослые в этом нуждаются. Вот что сказал один чикагский полицейский: «Если после рабочего дня, заполненного погонями, арестами и заботой о том, чтобы не быть подстреленным, я не мог бы включить радио в машине на пути домой, возможно, я сошёл бы с ума» [121].
