В главе «Тревога и страх» я описывала историю своего страха перед посещением медицинской библиотеки. Я боялась брать материалы, пользуясь именем врача (студента, который хотел мне помочь), из боязни быть разоблаченной как самозванка. Вот продолжение этой истории.
Я уже посетила библиотеку не один раз и после первого визита больше не страдала от страха или напряжения. И все же дома, думая обо всем этом, я испытывала некоторый дискомфорт. На самом ли деле библиотекарь поверила, что я занимаюсь исследованием для доктора Л.? Конечно, убеждала я себя, в качестве моего студента доктору Л. принесет пользу любая информация, которую я почерпну из этих журналов. И все же это не приносило мне спокойствия, я знала, что хожу туда под фальшивым предлогом. Тогда я решила узнать цену библиотечной карточки для неработающих в больнице, и оказалось, что она составляет двадцать пять долларов в год. Двадцать пять долларов! Вот это потрясение!
Я не могла потратить столько денег на какую-то библиотечную карточку. Я переваривала новость в течение нескольких дней, пытаясь привыкнуть к необходимости продолжать пользоваться именем доктора Л. В конце концов я решила поговорить с Берни. Он прекрасно понимал, как я себя чувствую, обманом посещая библиотеку.
— Лучше заплати и получи эту карточку, — таков был его совет.
— Да, но двадцать пять долларов! — продолжала твердить я. — Столько денег, и всего за один год. Как я могу тратить такую сумму ради собственного удовольствия?
В ответ Берни привел довод, что это специальная литература, а не романы, что у меня есть право на некоторые профессиональные расходы. Ведь он сам тратит деньги на книги по машиностроению и подписывается на технические журналы.
— С твоей скоростью чтения ты окупишь свои двадцать пять долларов еще до конца года.
Это звучало вполне логично, и я была благодарна, что он разрешил купить карточку, но мне по-прежнему казалось, что сама я не могу себе этого позволить. Я думала и взвешивала доводы несколько дней, не в состоянии принять решение. Как мне поступить, продолжать этот обман и попытаться забыть о своей щепетильности, или взять и израсходовать целых двадцать пять долларов в угоду самой себе?
Наконец, меня осенило: неспособность принять решение плюс навязчивые мысли — все эти признаки указывают на то, что я скрываю что-то от самой себя. (Шаг 1. Распознать неадекватную реакцию.) Поэтому я позвонила подруге-библиотекарю и рассказала ей о своих чувствах. Она выслушала меня и рассмеялась в ответ.
— Ну и в чем же твоя проблема? — поинтересовалась она. — Если тебе так не хочется использовать доктора Л., тогда приобрети карточку.
— Ты не считаешь, что это было бы слишком расточительно? Я единственная в семье, кто будет пользоваться этим формуляром. Двадцать пять долларов за один только год!
— Но не разоришься же ты от этого. Что с тобой такое? Никогда не думала, что ты можешь так волноваться из-за денег.
Я приступила к исследованию своих чувств. (Шаг 2. Почувствовать внешнюю эмоцию.) Что меня беспокоило? Я считала себя не вправе тратить такие суммы денег на книги: чрезмерное расточительство вызывало у меня чувство вины. Шаг 3. Что еще я чувствовала до того, как появилась вина? Впервые услышав о цене карточки, я была крайне удивлена, даже шокирована. Почему? У Берни это не вызвало такого сильного удивления. Моей первой реакцией было: «Не могут же они всерьез рассчитывать, что я буду столько платить!»
Шаг 4. О чем мне это напоминает? Чувство вины из-за расходов на книги… Мысль о других тратах не заставляет меня так переживать. Что значат для меня книги? Я читатель с зависимостью. В свои тяжелые детские годы я с головой окуналась в книги. Однажды мачеха в наказание отняла у меня библиотечную карточку. Это воспоминание до сих пор вызывает у меня бурную эмоциональную реакцию: два года, проведенных без книг, два года книжного голодания и именно тогда, когда я больше всего в них нуждалась! Мне кажется, я до сих пор пытаюсь возместить потери тех двух лет: жадность в библиотеках и книжных магазинах, паника, когда мне нечего читать.
Библиотеки. Какие чувства вызывают у меня библиотеки? Где бы я ни жила, местная библиотека всегда становилась моим вторым домом. Я обожала бродить вдоль стеллажей, пока не обживала их так, как мебель в собственном доме. Обычно я лучший посетитель для библиотекаря. Какие чувства я испытываю к библиотекарю? Он всегда играет важную роль в моей жизни. Когда случается, что это степенная старая леди, строго смотрящая на меня поверх очков, я осторожно добиваюсь ее расположения до тех пор, пока не получаю первые проблески редкой, как зимнее солнце, улыбки. В основном библиотекари меня любят, мне всегда рекомендуют самые последние и лучшие новинки.
Что я испытывала к хозяйке медицинской библиотеки? Было чувство почтительного страха, и одновременно меня тянуло к ней, я жаждала получить ее признание.
И вдруг при мысли об этом скрытое чувство стремительно вырвалось наружу: разочарование, невыносимое разочарование отвергнутого ребенка! Я так хотела понравиться этому библиотекарю, чтобы она полюбила меня, открыла для меня свой книжный сезам. Не принадлежа к больничному штату, я была для нее чужой, как была уже однажды чужим ребенком. Я хотела от этой приемной матери больше любви, чем она давала собственным детям. Я не хотела платить за библиотечные услуги: я хотела получить их как дар любви. Ребенок во мне жаждал особенного признания: полюбите меня, я так отличаюсь от других.
Шаг 5. Определить паттерн. Теперь было ясно, что я пыталась переделать прошлое: как по взмаху волшебной палочки исправить годы нелюбви, годы неприятия. Вот почему мне так не хотелось тратить эти двадцать пять долларов, экономия здесь ни при чем. Вина, связанная с денежными тратами, на самом деле прикрывала детское разочарование. Я обнаружила это скрытое чувство, и теперь раздражающая нерешительность прошла. Меня продолжал беспокоить дискомфорт в связи с использованием имени доктора Л., и вряд ли я узнала бы, имело это чувство под собой разумное основание или нет (я не психотерапевт себе). Я знала одно: самое правильное и естественное в моем положении — заплатить в конце концов двадцать пять долларов за библиотечную карточку, что я и сделала. Все мои тревоги в связи с посещением медицинской библиотеки исчезли без следа, и в тот год я с лихвой окупила своим чтением эти двадцать пять долларов. Я с удовольствием читала свежие журналы, которые прежде брала домой без карточки, в читальном зале. У меня отличная скорость чтения, так что это меня полностью устраивало.
Как изменились мои чувства к библиотекарю после того, как удалось обнаружить, что я скрываю от самой себя? Ощущение трепетного страха прошло, и я увидела перед собой прекрасной души человека, всегда готового прийти на помощь. Оказалось, что она меня хорошо знала, слушала лекции и интересовалась моими работами. Именно такого признания и жаждал мой внутренний ребенок. Каждый раз, разговаривая с ней, я ловила себя на том, что сияю от удовольствия. Но осознание скрытой тенденции видеть в ней приемную мать и требовать от нее особого отношения вынуждает меня быть бдительной и следить за собой. Теперь, после принятия внутреннего ребенка мое взрослое «я» получило контроль над ситуацией: я способна не требовать слишком много внимания от других, способна «превзойти свой невроз».
Психоаналитики Карен Хорни и Эрих Фромм — авторы полезных книг для неспециалистов, но у меня с ними свои счеты. Они описывают самопринятие как себялюбие. «Вы должны полюбить себя, прежде чем суметь полюбить кого-то другого», — учат они нас. Это задание может оказаться не под силу тому, кто начинает смотреть внутрь себя и обнаруживает там совсем не лицеприятную картину. Так можно вообще отпугнуть человека от болезненного процесса работы со слоями, когда под внешним чувством он обнаруживает и переживает все новые опасные для себя чувства.
Семнадцать лет практики самотерапии помогли мне сформировать другое определение самопринятия. Принимать себя означает узнавать себя, становиться более осознанным и осмеливаться переживать любые возникающие чувства. Это значит признать абсурдными чрезмерно упрощенные, идеализированные образы себя и принять сложность своей многослойной личности со всеми присущими ей противоречиями. Принимая себя, вы позволяете себе переживать архаичные, скрытые чувства, даже если они смущают вас тем, что не уместны для вашего взрослого «я». Принять себя значит привыкнуть к факту, что именно ваш внутренний ребенок продолжает чувствовать себя по- детски, учиться новым способам действий, чтобы приспособиться к этому ребенку, прекратить его мучить. Помните случай, когда я забыла про обед Берни?[12] Мой внутренний ребенок мучился виной, несмотря на то, что Берни прекрасно обошелся и без этого сэндвича. Я приучила себя мириться со своими иррациональными чувствами, связанными с едой: я знаю, что не могу позволить себе морить голодом собственную семью.
