Например, в тригонометрии, архитектуре, строительстве одной из сложных являлась задача найти тело такой формы, чтобы при наименьшей затрате строительного материала оно вмешало в себя наибольший объем. Когда математики смогли решить эту задачу, то оказалось, что таким телом является шестигранная призма с углами в 70 градусов 32 минуты. Так вот, в природе соты пчел и представляют собой такие шестигранники с углами в 70°32', т. е. инстинктивно пчела решает на уровне высшей математики задачу создания наиболее емкого помещения при наименьшей затрате материала.
С этим фактом связано любопытное предание. Один математик объявил, что это решение неверно, что в действительности углы шестигранника должны быть в 70°34', а не 70°32'. Как видим, разница ничтожная всего в две угловых минуты, а минута – это 1/21600 окружности. Но, тем не менее, сказал он, пчела ошиблась. Хоть на две минуты, но ошиблась. И тут произошло одно событие, казалось, не имевшее никакого отношения к этому факту. У берегов Англии затонул корабль. Когда исследовали причину его гибели, то оказалась, что при расчете конструкции корабля была допущена ошибка, потому что конструкторы пользовались таблицами логарифмов, в издание которых вкрались опечатки, и, естественно, расчеты оказались неверными. Оказалось, что математик, который опровергал пчелу, тоже пользовался неправильными таблицами логарифмов. Когда пересчитали по исправленным таблицам логарифмов, то права оказалась пчела [32, с. 36-37].
Вот эта высочайшая целесообразность, «разумность» и точность инстинкта – первая, бросающаяся в глаза, его особенность.
Вторая черта, характеризующая инстинкт, – это его стереотипность и шаблонность. Инстинктивное поведение всегда одинаково стереотипно. Это жестковрожденная программа, которая никогда не меняется и выполняется в совершенно шаблонных, стабильных условиях.
...
Очень наглядно демонстрируют это любопытные опыты Фабра. Паук, как известно, питается мухами. Едва только муха попадает в его паутину, паутина начинает дрожать, паук воспринимает эти вибрации, мчится по паутине к мухе, парализует ее и затем начинает высасывать из нее кровь и соки. Но тот же самый паук, когда он встречается с мухой не в паутине, а, например, в коробке (отрывают у мухи крылышки, помешают ее рядом с пауком), в панике бежит от мухи [там же].
То есть стоит чуть-чуть изменить стандартные, шаблонные условия, как инстинкт не срабатывает. Откуда видно, что это чрезвычайно специализированная, генетически запрограммированная видовая форма поведения.
И наконец, последняя черта инстинкта – его автоматичность. Это слепота инстинкта. Программа заложена, и, коль скоро она запущена в ход, животные ее реализуют независимо от того, имеет она смысл или нет.
...
Вот пример слепоты миграционных инстинктов. Есть такие маленькие животные – лемминги. Они величиной примерно с крысу, немного похожи на хомячка. Время от времени, раз в несколько лет, этими леммингами как будто овладевает безумие. Собираясь в гигантские стада в сотни тысяч особей, они движутся через дороги, улицы, попадая под транспорт, не обращая внимания на людей, заполняя своими телами рвы, преодолевая любые препятствия. Если они доходят до моря, то бросаются в море и плывут, пока не тонут. И они гибнут тысячами, но, не в силах сопротивляться автоматизму инстинкта, движутся вперед.
Другой пример – слепоты материнского инстинкта. В стаде обезьян гамадрил две самки одновременно родили двух детенышей. У одной из них детеныш быстро погиб. Между прочим, у высших обезьян это часто происходит. Тогда самки начали драться из-за единственного оставшегося детеныша, каждая тянула его в свою сторону, и они разорвали его пополам. Но примечательно, что дальше каждая из них нянчилась со своим кусочком, со своей половинкой. Нянчились до тех пор, пока истек положенный срок. После этого каждая из них забыла о происшествии, и этим все закончилось. Таков родительский инстинкт в мире животных [18, с. 76].
Попробуем теперь, в свете сказанного, оценить биологическую целесообразность инстинкта, как формы адаптирующегося поведения.
По-видимому, она очень выгодна, потому что, родившись, животное уже имеет то поведение, которое ему нужно, чтобы адаптироваться к жизни. Инстинкт сразу обеспечивает его необходимой формой поведения. В этом отношении инстинкт действительно очень «разумен» и целесообразен. Его можно рассматривать, как «разум», опыт тысяч и миллионов поколений предков животного вида, переданный по наследству данному поколению. Он часто ведет к гибели миллионов особей только потому, что они не могут приспособиться к новым условиям.
Однако этот недостаток компенсируется, например, у насекомых огромной быстротой размножения и многочисленностью потомства. Но это требует частой смены поколений, а значит, кратковременности жизни каждой отдельной особи. Такая кратковременность существования, в свою очередь, требует, чтобы уже при «выходе в жизнь» организм был снабжен всеми необходимыми формами поведения. Ведь бабочке-однодневке просто некогда учиться!
И круг замыкается. Негибкость инстинктивного поведения компенсируется быстротой размножения. Быстрота размножения требует кратковременности жизни. А кратковременность жизни требует преобладания инстинкта. И действительно, мы видим, что миллионы лет насекомые из поколения в поколение воспроизводят тот же жесткий шаблон поведения и связанного с ним анатомо-физиологического строения.
Выход из этого биологического тупика составляет более активная форма приспособительного поведения животного к изменяющимся условиям его индивидуальной жизни. Другая ветвь эволюции животных связана с тем, что создается второй тип механизма поведения, связанного с формированием навыка который лежит в основе адаптирующегося поведения.
Навык – это уже не врожденная форма поведения, которую животное получает по наследству, а форма поведения, приобретенная живым организмом в течение его жизни, на основе накопленного индивидуального опыта. В психологической школе бихевиоризма это поведение называют оперантным (научаемым) поведением.
О том, что к научению животные способны, свидетельствуют многочисленные факты, способы и механизмы научения различных особей животного мира. Это убедительно подтверждает тысячелетний опыт дрессировки различных животных, многочисленные опыты ученых.
Закономерности, структура и механизмы научения в разное время изучались И. П. Павловым, В. М. Бехтеревым, Э. Л. Торндайком, Э. Ч. Толменом, Б. Ф. Скиннером и многими другими учеными.
Обучаемое (научаемое, оперантное) поведение основано на действии механизма условных рефлексов. И. П. Павлов (1849-1936) вскрыл основные законы и принципы образования условно-рефлекторных связей. Они достаточно хорошо изложены и раскрыты в учебниках по психологии, поэтому здесь мы их лишь напомним:
• принцип замыкания условных (временных) связей и образование условного рефлекса;
• принцип генерализации возбуждения в коре полушарий головного мозга;
• принцип торможения этих связей. И два их типа: внешнее (под влиянием действия другого раздражителя) и внутренне (угасание условного рефлекса в результате неподкрепления);
• принцип концентрации возбуждения в коре полушарий головного мозга;
• закон взаимной индукции.
Научение в соответствии с выведенными принципами и законами происходит лишь в том случае, если имеется подкрепление.
В. М. Бехтерев (1857-1927) дополнил это учение принципом об образовании сочетательных рефлексов — рефлексов, которые возникают не только в результате воздействия безусловных раздражителей, но и в результате действия раздражителей, которые сочетаются с безусловными.
Способ обучения методом проб и ошибок исследовал американский ученый Э. Л. Торндайк (1874-1949). В результате исследований были сформулированы следующие законы:
• закон готовности — для образования навыка в организме должно иметься состояние, толкающее к соответствующим действиям (например, голод);
• закон эффекта — любое действие, вызывающее удовлетворение, ассоциируется с данной ситуацией, так что, когда она возникает вновь, появление этого действия становится более вероятным, чем прежде. Или проще – чаще повторяется то действие, которое дает положительный эффект;
• закон упражнения , или закон приучения и отучения , – чем чаще действие или реакция используется в данной ситуации, тем сильнее ассоциативная связь между действием и ситуацией. Или чем чаще какое-нибудь действие совершается животным, тем вероятнее, что животное повторит это действие, и тем чаще будет выбирать это действие впоследствии.
