Ознакомительная версия.
А Рэм? Рэм окинул меня быстрым взором, мигнул раз-другой и, решив, что я существо вредное и опасное, стремительно побежал на кухню и принялся с предельной скоростью уничтожать свою пищу, не дай Бог я ее сожру. Я смотрел на него с некоторым снисхождением и подумал, не приведи Господь мне так оголодать, что бы отбирать пищу у собак. В последствии Рэм, видя в первый раз Барби, описался от нахлынувшего на него восторга и тем самым, заслужив удовольствие пришедшей к нему в гости, собаки. Вероятно он по ихнему, по-собачьи сказал: «Мой дом – твой дом, моя еда – твоя еда, мои игрушки это твои игрушки. А вообще, моего здесь нет ничего, а это все твое. Ты принцесса собачьего мира, а я ничтожный твой слуга. Пойдем со мной, и я отдам тебе свою пищу». Мне было даже немножко обидно, как он отнесся ко мне по сравнению с моей собакой. А теперь, я расскажу, кто такой был Рэм. Рэм был настоящим классным пацаном в своем мире. Он был маленьким, но стоящим псом. Он жевал жвачку, он пил пиво и вино. Как-то раз мы узнали об этом, когда проходил крошечный сабантуй, в квартире, где жил Рэм. Загулявшие гости ради прикола налили в миску пива. Рэм недолго постоял около нее и принялся хлебать его без раздумий. «Хм, а вино будет лакать» – произнес кто-то из гостей. Сказано – сделано. Рэм ничуть, не удивившись, принялся и за полусухое красное. Через полчаса он был уже пьяненький. Он никак не мог сообразить, что происходит с его координацией. Почему все четыре стены, его начинают сильно притягивать. А в какие то моменты, пол вдруг внезапно выгибался и бил его по лицу. И в этот момент пришел из школы его маленький хозяин, 14 (четырнадцатилетний) Сережка. Сережка, увидев в каком состоянии ему сдают собаку вечером, заплакал. Он ревел от собственного бессилия, и оттого что сделали с его собакой эти взрослые. Рэм прожил всего три года и его сбил пьяный автолихач, прямо на тротуаре.
Говорят, собаки не умеют любить, они живут рефлексами. Собаки умеют любить, и иногда это бывает просто безответная любовь.
Джек. Джек был собакой моей мечты – лайкой. Но в первую очередь Джек был влюблен Барби. Из-за его светлого чувства мы и познакомились с Джеком. Кто сказал, что собаки живут рефлексами. Плюньте ему в глаза и сошлитесь на меня. Я видел эту безответную любовь на протяжении трех лет. Джек был мужчиной во всем этом положительном смысле этого слова. В начале мы просто не поняли, что за обожатель появился теперь у нашей семьи. Сначала мы начали фиксировать некое черное собачье существо, которое сопровождало нас в отдалении на утренних и вечерних прогулках. Потом, когда мама выходила на улицу, что бы идти на работу, откуда ни возьмись появлялась черная лайка, которая сопровождала ее до автобусной остановки и под своим бдительным присмотром сажала взглядом ее на транспорт. Потом он бежал к подъезду и ждал моего выхода. Опять же при моем выходе из подъезда, черная собачатина вела меня почетным эскортом, держась сбоку в двух метрах. Точно такая же история продолжалась и вечером, когда мы возвращались с работы. Я не знаю, как он рассчитывал время, для того, что бы непременно встретить нас на автобусной остановке. Но делал он это мастерски. Подлизался он к нам, практически идеально, этими встречами. Джек, даже стал ходить со мной в магазин. Я оставлял его у дверей, а сам шел и выстаивал очередь. Вдруг раздавались крики «Чья собака? Уберите немедленно собаку!». Я оборачивался и видел такую картину, как Джек настойчиво ищет меня. Наши взоры пересекались, он прибегал, радушно вилял хвостом и садился у моих ног. Я, краснел, багровел и под негодующие возгласы уходил из магазина вместе с ним. А что я мог сказать? Что это не мой пес, это хахаль моей собаки. Что бы я в тот момент предал Джека, ту собаку, в которой собрались все лучшие качества: надежность, верность, преданность, радушие. Но Барби смотрела на него все-таки отстраненно. Джек надежды не терял, и он стал сопровождать нас на прогулках уже вблизи. Даже уже было непонятно, кто хозяин и у какой собаки. Барби шлялась в метрах тридцати, а Джек постоянно был от меня в двух метрах. На большее расстояние от меня у него не позволяла отбегать его совесть. Мы ходили втроем на речку, бродили по полю и лазали в овраги. Мы вдвоем с Джеком преодолевали самые крутые спуски. А где же Барби? А Барби хитрый, Барби умный. Она бежала влево, искала пологий спуск, сходила по нему и присоединяется к нам, всем своим видом подчеркивая мою людскую тупость и тупость Джека. Джек ведь ни отходил от меня, ни на один шаг. Пес был сама солидарность, барахтался всегда рядом со мной. Куда шел я, туда шел и он. А вот Барби шла по наитию, ей было абсолютно наплевать, куда направлялся я и Джек. Ее интересовало только свое собственное видение мира. Иногда мы гуляли в разных сторонах. Но Джек все равно не сдавался. Он видя такое отношение к себе, ради любви, теперь решил доказать свои бойцовские качества. Он начал бить морды всем окрестным собакам, которые решили подойти для знакомства к Е Барбаре Бри-Тесс. Морды он им бил самоотверженно и яростно, он ходил в каждый бой, как на последнюю битву. Барби внимательно это отсматривала, оценивала и делала соответствующие выводы. «Лыцарь, говоришь, ха… и на сколько тебя хватит?», и она начала уже провоцировать данные драки. Видя незнакомую собаку, она вдруг в присутствии Джека, начинала приветливо махать хвостом, всем своим видом выражая искреннею признательность и радушие. Мол, давай друзьями будем, а может и поближе познакомимся. Посторонний пес, видя такое благожелательное отношение к себе, подходил ближе для первоначального обнюхивания. У Джека в сию секунду глаза наливались кровью, он закипал от злобы и невидя белого света оголтело рвался в сражение. Такие плюхи запечатывал. Спрашивается, как лайка может победить овчарку? Овчарки они же здоровые. Ярость и еще раз ярость, а так же надежда что, наконец, то на него обратят внимание. У овчарок не было стимула, и они просто не понимали, чего этот придурошный с такой злобой на них нападает. «Это же монстр-убийца в собачьем обличье» – вероятно, думали они и поэтому они через десять секунд, позорно поджав хвост, они удирали с поле боя.
Моя собака, поставив передние лапы на подоконник, а задние на кровать и задумчиво смотрела вдаль, изредка кося на нас карими глазами. Барби была на сторожевом посту. Когда какой ни будь гад шел по ее территории, в секторе ее оконного обзора, она залихватски сообщала об этом злобным урчанием и двух разовым гавканьем. Как она определяла гадов, только ей одно известно. Когда он уже проходил мимо, она стремглав бежала в другую комнату своим внутренним нутром чувствуя, что он обязан уже появится по другую сторону дома. После пяти минутного беспокойного поиска на другой стороне дома, гада почему-то не обнаруживалось, и она вновь заступала в свой почетный караул на первоначальный пост. Но если гад обнаруживался, то был такой концерт, что не в сказке сказать, ни пером описать. Вой стоял – хоть уши затыкай! Хрипя, уже от сорванного голоса, Барбос всем окружающим показывала, что если бы ее выпустили на улицу «То было бы море крови». Она еще потом, после окончания своего концерта, минут пять с важным видом ходила, демонстрируя, что она то, пес то не хуры-мухры, а настоящая бойцовская собака, которая уже прошла огонь, воду и медные трубы. В те минуты мне даже было как-то неловко окликать ее, а то еще сам под раздачу попадешь.
Знаешь, собаки обычно считают хозяев вожаками своей стаи. Барби, по-моему, искренне считает нас прислугой. Так редко бывает. Но иногда мне кажется, что она знает куда больше меня. Она много думает. Когда она что ни будь, надумает нехорошее, она идет рвать обои.
А еще она очень сильно блюдет свой независимый и протокольный вид. В ее голове наверно постоянно крутилась одна мысль «Надо сохранить лицо в любом случае». В этом она мне напоминала китайского мандарина «Что воля, что неволя все едино». С возрастом она свою трапезу принимала чинно и благородно, никогда не торопилась и контролировала все вокруг. В случаях, когда был накрыт праздничный стол, она никогда не вмешивалась в сервировку стола. Она ждала момент звонка. В тот момент, когда звонил звонок, все шли в прихожую и встречали гостей, там раскланивались, раздевались. То есть, минуты на две, стол оставался без присмотра. Рей Мадригал Е. Барбара Бри-Тесс лапу в тот момент не подавала никому и лопала в тот момент кружочки колбасы с видом английской королевы. Откуда ж ей было знать, что мы люди уже давно самостоятельно ездим на лифте и водим всякие разные машины, и сегодня у нас был маленький банкет. «Челядь приперлась» – наверное, думала она. «Мою еду будут, есть». Она совершенно не смущалась когда ее застигали на месте преступления. Да и, во-первых, она не считала это преступлением. Во-вторых, это была ее собственность. В-третьих, ничего собственно не произошло, а морду из тарелки типа она убрала по собственной инициативе. Ваши гневные возгласы здесь совершенно ни при чем. Потом она вопросительно глядела на меня, типа может еще что-то перепадет? Потом она вздыхала (понимая, что не перепадет) и поскорее приземлялась думать на диванчик, положив умную голову себе на лапы, и ждала нашей малейшей ошибки по недобросовестному отношению к оставленному на столе. Банкет продолжался и иногда кто-то по своему недомыслию закуривает в комнате. Барби сразу же вздыхает глубоко и недовольно, и выходит из комнаты. Выходит она в таких случаях на шарнирах. Это ее походняк, которым она демонстрирует свою не любовь к курению в комнате. Это раздолбанная походка, которой демонстрируется всем курякам, что она собака болезненная, ревматическая и суставы у нее очень болят. Но она не может оставаться в прокуренной комнате и, превозмогая сильнейшие недомогания в своем скелете, исключительно на своей силе воле практически выползает из воздуха, на котором впору вешать топор. А походки у нее все разные, в зависимости от ее настроения. Как она ходила на выставках. У, это надо видеть. Как красиво идет, стерва. Чисто летучая тигра. Стелется над землей, как не касается ее вовсе. Рисуется перед всеми, а ведь только недавно вроде шла своей любимой расхлябанной походкой (как Е.Леонов к Н. Гундаревой в фильме Кин-дза-дза), а тут не идет, а летит. Нате посмотрите на меня. Это вам не мелочь по карманам тырить. Три выставки – три золотые медали. Утерла всем носы. Когда Барби бегала по двору, разминая лапы, и гоняя котов, то я видел хищника на охоте. Это была пантеровская стать, подкрадывание к котам, по-нашему по партизански. Она искренне мыслила, что она, когда крадется – она есть невидимка. Главное это ее тихая и вкрадчивая поступь. А на прогулке как гуляет, величаво так идет, хвост задерет, ни на кого не смотрит, раздувается от своей собственной важности.
Ознакомительная версия.
