Ознакомительная версия.
Ограничитель, понятно, не силы вообще – а тех ее проявлений, которые направлены против интересов других людей. И животных, кстати, тоже. Обидишь иногда меньшого брата, беззащитного перед тобой – и жалко его потом, и совесть мучит. И что характерно – на охоте застрелил, и ничего. А дал пинка собаке не по делу, или лошадь избил – и не знаешь потом, как извиниться перед бессловесной тварью.
Вот как. Можно убить – и совесть не мучит. А можно обидеть – и совесть мучит. Неадекватное у нее отношение к действительности, у этой совести.
4. Но в более общей форме, совесть – это просто позыв к добру. Добром может быть и несовершение плохого поступка, и совершение хорошего. Можно не подать нищему, не помочь в беде другу, и тогда совесть будет мучить потому, что не сделал возможного добра другому.
Опять же: один нищий тебе противен, а второй – трогателен. Им равно плохо, умом это понимаешь. Но совесть больше подает голос насчет того, который затронул твои чувства.
5. А как тут определяется, что есть добро и что есть зло? А по собственным представлениям, ставишь себя на место другого.
И нередко в этом прокалываешься. Если речь идет о сохранении жизни, о деньгах, любви, карьере – эти ценности достаточно одинаковы для всех. А вот один мой друг купил нищенке, просившей на хлеб, батон – так она этим батоном в лужу запустила: она сшибала деньги на выпивку. Можно из лучших побуждений сделать человеку такое, что он тебя до гроба возненавидит. Черт, а ты слушался своей совести…
Мы имеем дело с образом другого человека, и к жизни этого воображаемого человека мы неравнодушны. Образ может не совпадать с реальностью. Совесть бывает слепа, как бывает слепа любовь… и вообще чужая душа потемки.
6. Совесть соседствует с такими понятиями, как справедливость, любовь, доброта, альтруизм, жалость, сочувствие. И противопоставляется эгоизму, жадности, жестокости, равнодушию, агрессивности.
Ну и что? Это и так понятно. А то, что совесть заставляет свои собственные интересы распространять на интересы других. Это своего рода смазка в отношениях между людьми; это раствор, побуждающий скреплять отдельные камни людских душ в единые мощные постройки человечества.
Рациональный смысл совести в том, что люди расходуют меньше энергии, чтобы враждовать друг с другом, и больше – чтобы помогать друг другу жить и таким образом сообща делать общечеловеческое дело.
В конечном итоге общечеловеческое дело сводится к энергопреобразованию Вселенной. В качестве промежуточных величин, внутричеловеческих следствий этого, можно говорить о культуре, цивилизации, науке, гуманизме и всяких прочих приятных и красивых вещах.
7. Совесть проявляется в личных столкновениях с другими людьми. Но само по себе количество и качество этих столкновений еще ничего не решает. Снайпер может перещелкать на войне сотню человек, и спать спокойно.
А вот человек живет себе тихо и мирно, никого не обижает. Но совесть мучит его потому, что он полагает, вот ощущает так: ему от природы даны и здоровье, и способности, и семья у него хорошая, и в доме достаток, а рядом есть люди нищие и несчастные, как же так: им плохо, а он наслаждается жизнью… несправедливо!
Совесть как комплекс вины. А направлен этот комплекс уже может быть на что и на кого угодно. Здесь невозможно провести четкую грань между психической нормой и неврозом, отклонениями.
Дело не в реальном положении вещей, дело в твоих представлениях и ощущениях. Да может, твои «убогие» соседи в сто раз счастливее тебя! Вот русская интеллигенция с ее больной совестью мучилась комплексом вины перед мужиком – в восемнадцатом году некомплексующий мужик ей показал кузькину мать.
Каганович санкционировал расстрел родного брата, а Молотов – концлагерь для любимой жены. И жили до девяноста, и были всегда уверены в своей правоте, и совесть их не мучила никогда. Цельные личности, без комплексов и рефлексий; это вам не Достоевский.
То есть. Можно иметь тьму причин для мук совести – а она не мучит. Нет ее. Ну, почти нет. А можно не иметь никаких причин – ну, так отыскать их в чем угодно.
8. Совесть ведет к психологической «сшибке»: хочется и того, и другого одновременно. И деньги украсть, и человеку горя не причинить.
Поступишь эгоистично – будет мучить совесть. Поступишь по совести – можешь всю жизнь сожалеть о неполученном, более того – можешь возненавидеть человека, ради которого «по совести» сам отказался от чего-то.
И вот здесь начинается самое интересное. Казалось бы: вот у тебя есть совесть, и есть эгоистический интерес – ты взвешиваешь, делаешь выбор, следуешь ему, и все отлично! Так нет же! Следуешь совести – и потом всю жизнь можешь мучиться: э, надо было поступать эгоистичнее, надо быть в жизни проще и напористее, все бы потом утряслось, а так – без карьеры, или богатства, или любимого человека. Пожалел, проявил мягкотелость, не сумел быть жестоким и цельным, а тот, ради кого я так поступил, ни фига не стал от этого мне благодарен, и вообще дурак я был!.. А чаще наоборот: поступил как хотел, а совесть не оставляет свои мелкие поскребывания, зараза.
В чем же дело с этой рефлексией? Зачем она нужна человеку? Почему и для чего так устроено?
9. Любимый коктейль человечества – это мед с дегтем. Не должно быть сплошь сладко, одновременно должно быть и противно.
Нет такой ситуации, которая человека полностью бы устраивала. Всегда еще чего-то хочется, а это значит – надо что-то делать, переделывать, устраивать хоть чуток да иначе. На уровне ощущений это значит: неизменный дискомфорт ощущений, что-то не так, что-то хотел бы иначе.
Совесть – один из вариантов этого дискомфорта.
Совесть мешает человеку спокойно наслаждаться жизнью. Не блаженствуй помногу, падла, шевелись, беспокойся, думай, чувствуй, мучься, сознавай свое несовершенство. Ищи выход, размышляй о жизни, дергайся.
10. Как стремление к добру – совесть может быть стремлением к добру воображаемому, ложному, несуществующему. Почему бы Раскольникову и не кокнуть старушку-процентщицу, чтоб потом на деньги злобной и бесполезной твари совершать всякие благие дела? Почему бы и не убить доверяющего тебе короля – если сам ты станешь лучшим королем и совершишь всякие полезные для державы поступки?
Рыдающую невесту отобрали у убитого вечным горем жениха и насильно выдали замуж: так родился великий Чингиз-хан, гордость и легенда народа. Была бы у братьев его отца совесть – не было бы на свете Чингиза.
Была бы у Давида совесть – не родился бы от Вирсавии Соломон.
И вообще была бы у великих завоевателей совесть – не было бы великих государств с их великой цивилизацией и культурой.
В больших делах совесть противопоказана. Совестливый человек высоко не влезет, его агрессивность и желание подчинять все и вся своей воле недостаточны для того, чтоб стать великим и править на верху пирамиды.
Зато внизу совесть не позволяет подданным уклоняться от всяких тягот за счет других людей.
И. И. Совесть – это инстинктивное, подсознательное стремление поступать так, чтоб быть в равновесии с окружающими, чтоб они тебя не обижали, любили, чтоб не имели по отношению к тебе таких желаний, которые тебе неприятны, нежеланны, будут во вред. Ты поступаешь по отношению к ним так, как хотел бы, чтоб они все поступали по отношению к тебе, и тем самым говоришь: я такой же, как вы, я люблю вас, как себя, я не делаю ничего плохого вам, и теперь могу и от вас не ждать ничего плохого.
Совесть – это стремление к равновесию с окружающей средой. Это стремление к покою и безопасности.
Это противоположность, «противовес» стремлению к опасности, к самоутверждению через возвышение среди себе подобных, противоположность к желанию больших свершений, достижению больших внешних целей.
11. Эта противоположность во многих случаях и обеспечивает человеку диалектическую пару комплексов ощущений: обретение хорошо – с совестью плохо, и наоборот. Чтоб нервная система и получала потребные ей и положительные, и отрицательные ощущения.
Из всех метафорических определений зависти (коих, разумеется, тьма) мне всегда было ближе прочих скрябинское «Зависть – это признание себя побежденным». Жаль, что метафоры мало помогают разбираться в жизни.
Самый вопиющий, пожалуй, пример зависти в мировой истории – это ход 2-й Пунической войны. Род Барка был самый богатый и влиятельный в Карфагене, а славнейший представитель его Ганнибал после Каннской победы стал кумиром народа. Но армия его в Италии таяла, а римляне набирали и выставляли против него все новые легионы. Ганнибал забрасывал карфагенский сенат просьбами о подкреплении, которое окончательно решит судьбу войны – от аргументированных требований он переходил к жалобным мольбам, он взывал и убеждал. И люто завидовавшие его славе, богатству и влиянию сенаторы вынесли, в конце концов, вердикт, вошедший в анналы: «Ты и так побеждаешь, зачем же тебе еще подкрепления». Прошло несколько десятилетий – и римляне смели с лица земли Карфаген, население было вырезано или продано в рабство, и плуг провел символическую борозду через пустошь на месте великого еще недавно города: отныне и вечно быть здесь пусту.
Ознакомительная версия.
