Вначале я "корчила много рож". Вела себя лицемерно, потому что не могла сразу освободить руки. Но что я действительно хотела сделать, так это сжать кулаки, но мои руки были прижаты. Поэтому все, что я могла сделать, так это "корчить рожи". И я также поняла, что могу издавать звуки, — что, кажется, и случилось.
Когда я была предоставлена самой себе (внутри), шуметь не было необходимости. И мне все это нравилось. Когда меня побеспокоили, я страшно разозлилась, хотя не совсем понимала, на кого надо злиться. Просто я разозлилась. Наверное, из-за того, что меня побеспокоили.
Как только мои руки освободились, я сама стала трясти ими. Мне хотелось ударить кого-то кулаком! Думаю, что я прилично размахивала руками. В тот момент они заметили, что у меня синие руки. Но я была слишком занята, чтобы это заметить. Кроме того, я не знала, что такое синие руки. Просто я знала, что очень разозлилась, и примерно в это время поняла, что могу издавать звуки. Я так разозлилась из-за того, что что-то должно было произойти!
Это немного удивило меня, но, казалось, совсем не удивило их. Они даже совсем не обратили на это внимание. Я не только разозлилась, но еще и начала расстраиваться, так как ничего не могла поделать. Я хотела вырваться и ударить кулачком кого-то, но все этому препятствовало — все эти руки, сдерживающие меня, мнущие и хватающие. Поэтому я просто начала громко кричать, так как это, похоже, было единственное, что я могла сделать.
Дыхание и крик
Начало дыхания было для меня тоже необычным. Я никогда раньше ничего подобного не делала. Я всегда просто лежала и слушала тишину, ощущая теплоту. Дыхание было еще одним сюрпризом, как и крик. Оно было похоже на маленький взрыв. Когда я первый раз вдохнула воздух, я закричала. Но это ощущение не было неприятным, потому что благодаря воздуху крик становился громче. Чем больше я набирала воздуха, тем громче становился крик. И это была хорошая идея, потому что я старалась привлечь к себе их внимание.
Всякий раз, прежде чем я издавала крик, воздух врывался в мою грудь. Затем я заметила, что это происходит между криками, я об этом тоже подумала. Это немного отвлекло меня от моего раздражения, потому что я концентрировалась на том, что происходило внутри меня. Я прислушивалась, как это звучит. Ощущала, как входит и выходит воздух. То, что воздух можно было вдыхать и выдыхать быстрей и медленней, была замечательная идея. Я думала, что как бы долго мне ни пришлось быть здесь, у меня, вероятно, будет нечто похожее на крик и воздух. Это было хотя бы каким-то занятием для меня.
Большие перемены
Пожалуй, больше всего меня разозлило следующее: все время, пока я там была, я была предоставлена самой себе. Все происходило так, как я этого хотела. И я представила себе, что произошло. У меня было такое ощущение, что вокруг были другие существа, а не люди. Не такие люди, как я. Но они не были так уж важны, потому что находились снаружи.
Затем, когда я вышла, это меня разозлило, так как мне нечего было сказать по этому поводу. Когда я пыталась это сделать, никто не обращал на меня внимания. Это тоже меня разозлило, потому что я всегда думала, что знаю о том, что происходит.
Разумная мысль
Я чувствовала, что много знаю, и это на самом деле было так. Я думала, что я весьма умна. Я никогда не представляла себя человеком, но только разумом. Я полагала, что мои мысли разумны, и поэтому, когда ситуация стала мной управлять, мне это не очень понравилось.
Я видела, что все эти люди ведут себя словно сумасшедшие. Вот тогда я и подумала, что я болев разумное сознание, потому что я знала, что со мной происходит, а они, похоже, нет.
Казалось, что они меня игнорируют. Они как бы делали это не со мной, а с моей наружной оболочкой. Они вели себя так, как будто только она и существовала. Когда я пыталась им что-либо сообщить, они просто не слушали меня, как будто этот крик ничем особенным не был. Он звучал не слишком впечатляюще, но это было единственное, что я могла.
Я на самом деле чувствовала, что была разумнее их.
Глава 12. Кит при рождении сталкивается со смертью
Кит открывает магическое окно, через которое мы видим не только драматичные детали ее необычного рождения, но и загадочную смесь ощущений и мыслей, которая проходила сквозь нее в это время. Подобно многим другим людям, помнящим свое рождение, у нее обнаруживается двойное состояние: она участник-наблюдатель. Она глубоко и болезненно осознает свое физическое тело, но это не ослабляет работу ее мысли. Демонстрируя мудрость, к которой мы совершенно не готовы, Кит приводит факты, анализирует возможности, точно характеризует акушерку и врача и в одиночку бесстрашно встречает нравственные дилеммы. В своем рассказе о родах она показывает нам тесную связь и нежную заботу, которые обычно появляются между ребенком и матерью.
За свои 37 лет Кит в разное время страдала загадочными дыхательными проблемами, включавшими ощущение тяжести в груди и неспособность втянуть в себя достаточно кислорода. По мере того, как мы с помощью гипноза начали исследовать эту цепь ощущений, Кит внезапно пережила сильное эмоциональное потрясение, начала задыхаться и плакать, а затем вспомнила, что почти задохнулась при родах. Ниже приводятся выдержки из рассказа Кит.
В наше время жизнь матери и ребенка редко подвергается риску во время родов, но в описываемом случае от медицинского персонала потребовались героические усилия. Кит в деталях описывает процесс своего спасения, оценивает диалог между акушеркой и доктором и даже приводит их мнения по широкому спектру знаний, включая ее собственную сферу внутренних знаний.
Акушерка хочет все бросить и уйти, так как они слишком долго оживляли ребенка, и она боится, что его мозг безнадежно поврежден. Доктор, проявляя необыкновенную настойчивость, пробует различные трубки и использует приемы, которые никогда до этого не использовал. Пока все это происходит, Кит передает информацию о происходящем: "Я застываю… немею… ничего не помогает".
Это предполагает возможности духовного акушерства, когда доктора, по сути, поддерживают двустороннюю связь с ребенком и взаимодействуют при чрезвычайных ситуациях в родах. В то время как врач пытался ввести трубку в ее легкие, Кит рассказывает нам: "Она слишком глубоко… она почти доходит до моего желудка!" Позднее, когда трубка большего размера установлена правильно, она говорит: "Я уже получаю немного кислорода, но его все еще недостаточно. Если бы он только мог продвинуть ее немного глубже". При этом она комментирует, что люди не понимают того, что дети могут вступать в общение и для этого им не нужны слова.
В течение всех родов мысли и заботы Кит постоянно обращаются к матери. Будучи еще в утробе, Кит осознает, что возникла серьезная ситуация и она оказалась перед проблемой жизни и смерти, решение которой зависит от нее самой. Похоже, она первая узнает о внутреннем кровотечении и пытается прикрыть поток крови собственным телом. Если она повернется так, как положено при родах, ситуация станет критической. Она не хочет умирать и не хочет, чтобы умерла ее мама. Если ее мама все-таки умрет. Кит хочет "тоже умереть и остаться там, где она была".
Чрезвычайная ситуация в матке
(Со стоном.) Вокруг слишком много крови. Никто еще об этом не знает. Она (мама) вся заполнена ею, и только я одна удерживаю кровь, чтобы она не вышла наружу! (Всхлипывает.)
Ооо… Если я выйду, а она умрет, она никогда не узнает, как сильно я люблю ее! Я хочу узнать ее. Она много разговаривала со мной до моего рождения, но никто этого не знал, потому что они сочли бы ее сумасшедшей.
Я думаю, что они просто должны продолжать в том же духе и дать мне умереть. Я чувствую, что она достаточно настрадалась. (Затрудненно дышит и всхлипывает.) Я не чувствовала этого (ее страданий) до тех пор, пока она не начала наполняться кровью (сильно всхлипывает).
Я чувствовала, будто вот-вот утону, но знала, что так быть не должно (всхлипывает). Я не знаю, что мне делать.
О, Боже, я не хочу тонуть в крови! Боюсь, что так оно и будет (всхлипывает). Я также не хочу, чтобы она умирала. Если я не выйду, они меня оттуда вытащат. Ооох, они просто не понимают, что происходит!
Ооох, вот я и вышла и вижу ее (кровь), она повсюду! И она (мама) кажется такой беспомощной. Как бы я хотела чем-нибудь помочь ей!
Если бы у меня был шанс, я бы поговорила с ней. Я бы сказала ей, что все будет хорошо. Они не понимают, что дети могут это делать. Нам не нужно все время говорить словами.
Они держали меня вверх ногами и постоянно шлепали. Я не люблю, когда меня шлепают. Я даже толком этого не чувствую, но все равно это мне не нравится. Если бы они только позволили моей маме родить меня, у нас все было бы хорошо. Они сейчас обмывают ее, а потом переливают ей кровь. Она пытается поговорить с моим отцом, успокоить его. Ооох, ооох, как бы я хотела, чтобы они что-нибудь придумали для меня! Я сейчас совершенно окоченевшая. Я застываю. Акушерка хочет, чтобы доктор остановился, так как она считает, что я умерла. Доктор же приказал ей заткнуться… они не предполагают останавливаться.
