Мне кажется, что вопрос судьбы рода человеческого зависит от того, удастся ли развитию культуры и в какой мере обуздать человеческий первичный позыв агрессии и самоуничтожения, нарушающий сосуществование людей. В этом отношении, быть может, как раз современная эпоха заслуживает особого интереса. В настоящее время люди так далеко зашли в своем господстве над силами природы, что с его помощью они легко могут уничтожить друг друга вплоть до последнего человека. Люди это знают, и отсюда – значительная доля их теперешнего беспокойства, их несчастья, их тревожных настроений. Следует, однако, надеяться, что другая из двух «небесных сил» – вечный Эрос – сделает усилие, чтобы отстоять себя в борьбе со столь же бессмертным противником. Но кто может предвидеть исход борьбы и предсказать, на чьей стороне будет победа?
Маловдумчивых читателей статьи о теории сексуальности особенно задели мои замечания об анальной эротике грудных детей, поэтому приведу здесь в качестве интересного примера наблюдение, сделанное одним из моих пациентов, человеком очень интеллигентным. Один знакомый прочел исследование о теории сексуальности и, высказываясь по поводу одной книги, говорит, что вполне согласен с нею, однако отмечает в ней одно-единственное место, показавшееся ему до такой степени комичным и странным, что он, что называется, присел и с четверть часа хохотал до упаду. Вот это место: «Если грудной ребенок упорно отказывается опорожнять свой кишечник, когда его сажают на горшок, и предпочитает исправлять эту функцию, когда вздумается ему самому, а не ухаживающим за ним лицам, то это один из лучших предвестников нервности или анормальности в будущем этого ребенка. При этом, конечно, у ребенка вовсе нет желания запачкать свою постель, он старается только, чтобы у него не пропало то особое наслаждение, которое он попутно извлекает из акта дефекации». Мой знакомый представил себе восседающего на горшке грудного младенца, занятого обсуждением того, может ли он защитить подобное стремление своей свободной воли, а кроме того, озабоченного также и тем, чтобы не упустить связанного с дефекацией удовольствия. Вот эта картина и привела его в веселое настроение. Однако минут через двадцать приятель мой вдруг рассказал мне следующее, причем без всяких посредствующих звеньев (без всякого внешнего повода): «Слушай, вот передо мною стоит какао, и мне пришла в голову идея, постоянно занимавшая меня, когда я был ребенком. Я то и дело воображал, что я фабрикант какао van Houten (он произнес «van Haut’n» – ван Хаутн), что я обладаю замечательным секретом изготовления этого какао и что все окружающие хотят вырвать у меня эту тайну, способную осчастливить целый мир, я же берег ее самым тщательным образом. Почему я напал именно на van Houten, я не знаю. Мне, верно, понравилась реклама этой фирмы». Я рассмеялся и спросил его: «Wann haut’n die Mutter?» (Игра слов: van Houten – van Hauten – wann haut’n + die Mutter; последняя угроза означает: когда же мать бьет?) Сказал я это, в сущности, совершенно просто, не имея в виду ничего особенного, и лишь немного спустя я понял, что моя игра слов в действительности содержала в себе ключ к этому внезапно всплывшему воспоминанию детства. Я вижу в этом воспоминании блестящий пример маскирующей фантазии, возникшей на звуковых ассоциациях («какао», wann haut’n); фантазия эта сохранила фактический момент (процесс питания), однако произвела полную переоценку всего содержания воспоминания и успокоила таким образом чувство вины (выделение пищи превращается в прием пищи, вызывающее стыд и подлежащее поэтому маскированию воспоминание превратилось в способную осчастливить весь мир тайну). Мой знакомый начал с самозащиты (которая проявилась, правда, лишь в виде довольно умеренного, формального несогласия), но уже через какие-нибудь тринадцать минут его бессознательное против его воли снабдило его убедительнейшими доказательствами. Это было для меня чрезвычайно интересно.
Ср. истерическую одержимость и демонические эпидемии.
Jeremias. Das alte Testament im Lichte des alten Orients. Изд. 2-e, 1906. C. 216, и Babylonisches im Neuen Testament, 1906. C. 96. «Мамон» (Маммон), а по-вавилонски man-man, это эпитет Нергала, бога преисподней. По восточному мифу, мигрировавшему в саги и сказки других народов, золото не что иное, как нечистоты или адские извержения.
Ср. Макбет (акт II, сцена I)
Кинжал – мечта, дитя воображенья,
Горячкой жгучий угнетенный мозг.
Но нет, ты здесь; твой образ осязаем
Не меньше этого в моей руке.
Как, например, в предложении, делаемом Анне Ричардом III у катафалка убитого им короля.
Доказательство, что темой «Росмерсгольма» является инцест, уже было сделано Отто Ранком в его высшей степени содержательной книге «Das Inzest – Motiv in Dichtung und Sage» («Инцест – мотив поэзии и сказаний»).
Русский перевод см.: Психолог, и психоаналит. б-ка. М.; Пг., 1923. Вып. III. С. 191.
Теория полового влечения. Русский перевод см.: Психолог. и психоаналит. б-ка. М.: Госиздат. Вып. VIII.
Здесь уместно внести поправку в положение, высказанное мною несколько лет тому назад. Я полагал, что сексуальный интерес ребенка пробуждается не вследствие различия полов, как это имеет место у созревающего индивида, а в связи с проблемой, откуда берутся дети. Это, конечно, неверно, по крайней мере, для девочки. У мальчика это происходит один раз так, другой раз иначе, или же у обоих полов решающим моментом в этом отношении являются случайные жизненные события.
Еще в первых критических взглядах, изложенных мною в «Очерке истории психоаналитического движения» (1913), я признал, что в этом заключается зерно истины учения Адлера, которое выводит, не задумываясь ни на минуту, весь мир из этого одного пункта (органическая малоценность – мужской протест – уход от женской линии) и гордится при этом тем, что оно лишило сексуальность ее значения в пользу стремления к могуществу. Единственным «малоценным» органом, который без сомнения заслуживает этого названия, является, таким образом, клитор. С другой стороны, нередко можно слышать, что некоторые аналитики хвастают тем, что, несмотря на многолетние усилия, они не имели случая убедиться в существовании кастрационного комплекса. Нужно в изумлении преклониться перед этой способностью (даже если это лишь негативная способность), перед этим умением проглядеть и не заметить. Оба эти учения составляют интересное дополнение друг к другу: одно не обнаруживает никаких следов кастрационного комплекса, другое не замечает никаких последствий этого комплекса.
Тот же самый процесс лежит в основе известного факта, когда человек «накликает» что-либо на себя. «Как хорошо, что у меня уже так давно не было мигрени!» Однако это лишь первый предвестник припадка, приближение которого человек уже чувствует, но во что он еще не хочет поверить.
См.: Влечения и их судьба. Психолог, и психоаналит. б-ка. М.; Пг., 1923. Вып. II. С. 103
Liluli, 1923. Со времени выхода в свет обеих книг – «Жизнь Рамакришны» и «Жизнь Вивекананды» (1930) – мне незачем больше скрывать, что речь идет о моем друге Ромене Роллане.
Д. X. Граббе. Ганнибал: «Да, не уйти нам из этого мира. Мы – в нем».
См. многочисленные работы Ференци о развитии «Я» и чувства «Я», «Этапы развития осознания действительности» (1913), кончая работами П. Федерна, 1926, 1927 и позже.
«The Cambridge Ancient History». Т. VII, 1928. «The founding of Rome» by Hugh Last.
Гете. Кроткие Ксении, IX (стихи из литературного наследия).
На более низком уровне то же говорит Вильгельм Буш в «Набожной Елене»: «У кого заботы, у того и алкоголь».
Гете даже предупреждает: «Ничто нас так не тяготит, как вереница хороших дней». Тем не менее это, может быть, все же преувеличение.
Когда особые склонности властно диктуют направления жизненным интересам – простая, каждому доступная работа по специальности может занять место, так мудро предусмотренное для нее Вольтером. В рамках краткого обзора невозможно в достаточной мере оценить значение, которое имеет работа для психоэнергетики либидо. Никакая другая техника поведения в жизни не связывает человека с реальностью так, как это делает увлечение работой, вводящей его прочно, по крайней мере, в одну часть реальности – в реальность человеческого общества. Возможность перемещать в область профессиональной деятельности и связанные с нею формы человеческих взаимоотношений значительную меру либидозных компонентов, нарциссических, агрессивных и даже эротических – придает этой деятельности ценность, отнюдь не уступающую ее значению как незаменимого средства для утверждения и оправдания своего существования в обществе. Профессиональная деятельность дает особенное удовлетворение, когда она свободно выбрана, когда она позволяет использовать путем сублимации существующие наклонности, сохранившие свою силу или конституционально усиленные влечения. И тем не менее люди мало ценят труд как путь к счастью. Люди не так охотно прибегают к нему, как к другим формам удовлетворения. Большинство людей работает только по необходимости, и из этой прирожденной неприязни людей к труду проистекают самые тяжелые социальные проблемы.
