Свирепый взгляд
Главный недостаток этого исследования — отсутствие знания того, что происходило с сердечно–сосудистой системой этих людей при появлении свирепого взгляда, — был устранен в нашем следующем исследовании. Моя бывшая студентка Эрика Розенберг изучала вместе со мной пациентов, у которых уже было выявлено серьезное заболевание коронарных артерий. Эти люди были подвержены тому, что называется ишемическими эпизодами, в течение которых сердце какое–то время не получает достаточного количества кислорода. Когда это происходит, большинство людей испытывают боль, которая сигнализирует им о необходимости прекратить любые движения, потому что иначе у них может случиться сердечный приступ. Пациенты, которых мы изучали, имели легкую форму ишемии, не испытывали боли и не получали предупредительных сигналов о том, что их сердце не получает достаточно кислорода.
В ходе этого исследования,[122] проведенного совместно с группой ученых под руководством Джеймса Блументаля из Университета Дьюка, интервьюируемые пациенты также снимались на видео. На этот раз постоянное измерение ишемического состояния осуществлялось с помощью прибора, закрепленного на грудной клетке пациента; этот прибор показывал изображение сердца пациента в то время, когда человек говорил. Мы измеряли выражения лица с двухминутными интервалами, во время которых пациенты отвечали на вопросы о том, как они справляются с гневом в своей повседневной жизни.
Те, кто оказывались в ишемическом состоянии, проявляли выражение гнева в отдельных областях лица или на всем лице чаще, чем те, кто этого состояния не испытывали. Появление гнева на лице при рассказе о недавних разочарованиях позволяло предположить, что эти люди не просто говорили о гневе, а заново переживали его. А гнев, как нам известно из других исследований, приводит к увеличению частоты сердечных сокращений и повышению артериального давления. Это подобно быстрому подъему по ступенькам лестницы. Вы не должны этого делать, если страдаете заболеванием коронарной артерии, но этой рекомендации следует не каждый. Те, кто не приходили в состояние гнева, с меньшей вероятностью оказывались в ишемическом состоянии.
Прежде чем объяснять, почему, как мы думаем, мы получили эти результаты, позвольте мне ясно заявить следующее: это исследование не показало, что именно гнев приводит к возникновению сердечных заболеваний. В другом исследовании[123] было обнаружено, что либо враждебность как черта личности, либо эмоция гнева (но неясно, в какой форме) является одним из факторов риска возникновения сердечного заболевания, — но мы в нашем исследовании не стремились к получению такого результата. Мы просто установили, что у людей, уже страдающих сердечными заболеваниями, приступ гнева повышает риск возникновения ишемического состояния, в котором вероятность сердечного приступа также повышается. Теперь давайте рассмотрим, почему эти люди испытывали гнев, когда рассказывали о своем гневе в прошлом, и почему это создавало угрозу их здоровью.
Всем нам время от времени приходится рассказывать об эмоциях, которых мы не испытываем в данный момент. Мы делимся своими воспоминаниями о печальном событии, о тех моментах, когда мы испытывали гнев, о том, что вызвало у нас страх, и т. д. Иногда при описании нашего прошлого эмоционального опыта мы начинаем испытывать эмоцию заново. Именно это, как я полагаю, происходило с людьми, оказывавшимися в ишемическом состоянии. Они не могли говорить об опыте гнева без того, чтобы не испытать гнев еще раз. К сожалению, для людей с ишемической болезнью сердца это очень опасно. Но почему это происходит с одними людьми и не происходит с другими? Почему одни заново переживают прошлый опыт гнева, а другие нет? По–видимому, гнев легко спровоцировать, он легко возникает при первой подходящей ситуации у тех, в ком развито враждебное отношение к людям. Когда воспоминание о вызвавшем гнев событии вновь заставляет переживать ранее испытанные чувства, то это одновременно является и признаком, и проявлением наличия в человеке враждебности.
Но помимо людей, у которых враждебность является чертой характера, любой из нас также может обнаружить, что он заново переживает прошлый эмоциональный опыт при размышлении о вызвавших этот опыт событиях. Я подозреваю, что обычно это происходит тогда, когда событие не получает своего завершения. Рассмотрим случай, когда жена испытывает гнев на мужа за то, что он вновь опоздал к обеду, не предупредив ее о своей задержке. Если конфликт закончился, не принеся ей чувства удовлетворения (муж не извинился, не объяснил, почему он не мог ей позвонить, или не пообещал никогда больше этого не делать), то она, вероятно, заново станет переживать этот опыт гнева позднее. Думая, что она поднимает эту тему вновь потому, что теперь она в состоянии поговорить о случившемся спокойно, жена может опять почувствовать закипающий в ней гнев. Подобное может произойти, даже если данный конфликт удастся разрешить, но жена будет помнить о череде других неурегулированных событий, также вызывавших ее возмущение, в результате чего у нее будет создаваться запас неудовлетворенного гнева, ожидающего возможности вырваться наружу. Я не собираюсь утверждать, что нельзя описать прошлый опыт гнева без того, чтобы не испытать гнев снова. Это вполне возможно, если отсутствует запас накопившегося гнева и если конфликтная ситуация была успешно разрешена. Кроме того, вполне допустимо, рассказывая о прошлом эмоциональном событии, использовать часть выражения гнева для иллюстрации того, что вы тогда чувствовали. Например, я мог бы рассказать моей жене о том, насколько усталым и разгневанным я был, когда целый день пытался урегулировать по телефону свои проблемы с Налоговым управлением США и по всем известным мне номерам слышал только общую информацию с автоответчика. Предположим, что тогда я выплеснул свой гнев на служащего, до которого я наконец–то дозвонился, и получил удовлетворившие меня извинения. Теперь я мог бы показать элемент гнева на моем лице — то, что я называю справочным выражением.[124] Справочное выражение имеет отношение к эмоции, которая не испытывается в данный момент; его аналогией может служить «произнесение» слова «гнев» не голосом, а лицом. Выражение действительно должно быть трансформировано каким–то образом, чтобы человек, который его видит, не окапался сбитым с толку и не подумал бы, что гнев испытывается сейчас. Обычно этот результат достигается за счет выражения гнева только частью лица, причем в течение короткого времени.
Справочное выражение гнева может создаваться с помощью только поднятых верхних век, или только сжатых губ, или только опущенных бровей. Если вы используете более одного из этих элементов, то это может сбить с толку того, кто видит это выражение, а вас самих заставить снова испытать гнев. Ведь придавая лицу выражения, описанные в предыдущей главе, вы обнаружили, что если ваши мышцы лица выполняют все движения, типичные для данной эмоции, то обычно вы сами начинаете испытывать эту эмоцию.
Подобно тому как каждая эмоция имеет насыщенное ею родственное настроение, для каждой эмоции существует также родственное психопатологическое состояние, в котором эта эмоция играет важную роль. Распространенное словосочетание «эмоциональное расстройство» как раз и отражает этот факт. Для печали и горя таким расстройством является депрессия. При наступлении депрессии эти эмоции переполняют человека, он не может их регулировать и они влияют на все аспекты его жизни. Расстройство, при котором гнев настолько выходит из–под контроля, что становится помехой нормальной жизни человека, проявляется у тех, кто демонстрирует определенные формы насилия.
Нет единого мнения по поводу того, что такое насилие. Одни ученые причисляют к проявлениям насилия словесные атаки, оскорбления и насмешки, и, таким образом, в своих исследованиях они не делают различия между теми, кто ограничивается словесными оскорблениями, и теми, кто не останавливается перед физическим насилием. Возможны также агрессивные формы поведения, не подразумевающие физического насилия, такие как проявление чрезмерной настойчивости и желания доминировать, и многие ученые не отделяют агрессивность от физического насилия или словесного оскорбления. Кроме того, есть люди, объектом насилия которых становятся различные предметы: стулья, посуда и т. д. Мы не знаем, возникают ли все эти формы насилия по одним и тем же причинам, например вследствие одинакового воспитания, или же вызываются одними и теми же сигналами мозга. Если бы это было так, то мы могли бы ожидать, что люди, склонные к словесным оскорблениям, будут склонны также к агрессивному поведению и физическому насилию, но, хотя это и возможно, все же есть люди, которые проявляют только одну форму насилия и никогда не проявляют других. Отсюда следует, что на данной стадии нашего исследования насилия было бы разумно по отдельности изучить тех, кто прибегает только к словесным оскорблениям, тех, кто ведет себя агрессивно, но не оскорбительно для других (что не всегда просто различить), и тех, кто прибегает к физическому насилию.
