Благодаря моему гиду я снова пережил мой первый опыт кормления. Я открыл рот, и что-то теплое вошло в него из чего-то мягкого снаружи. Это был действительно прекрасный опыт.
Я вернулся назад в это пространство и снова оказался в комнате, лежащим на постели, счастливо улыбающимся и умиротворенным после всех штормов и драм. Мой гид сказала мне, что я выглядел более умиротворенно, чем обычно в последние годы.
Путешествие заняло ровно восемь часов, как я и ожидал, это соответствовало литературным данным. Потом я понял, что мои ожидания и определили действие кислоты. Так я узнал о «метапрограмме самости» (self). Иными словами, это моя вера запрограммировала длительность моего пребывания под действием кислоты.
После десяти лет работы с изоляционной ванной я обобщил полученные результаты. Позвольте мне сформулировать это по возможности просто. То, во что верят как в истинное, или уже стало истинным, или становится истинным в уме в пределах, определяемых экспериментом и опытом. Вера позволяет выйти за эти пределы. В этой ситуации, освободившись от окружающей среды, от окружающей реальности и всех возможных моделей и форм стимуляции, человек погружается до такого глубокого уровня, как только может. Вернувшись назад, в общесогласованную реальность, я почти жалел, что оставил пространства ЛСД, но был измучен колоссальной тратой энергии. Скорость этой траты энергии в десять раз превышала мою обычную. Теперь мне нужно было уснуть, и этой ночью я проспал, как ребенок, двенадцать часов. Я проснулся, чувствуя себя отлично, вспоминая, интегрируя и наблюдая то, через что я прошел.
После такого путешествия хорошо иметь хотя бы один полный день отдыха, чтобы осмыслить происшедшее и, если возможно, записать все случившееся для последующего изучения в то время, когда захочется вернуться назад к этой первой попытке. Польза такого записывания очевидна и двояка. Оно поддерживает во время вторичного периода, который следует за первичной фазой, фазой действия ЛСД самого по себе. Нужно от трех дней до недели, чтобы переварить этот опыт, интегрировать его и сделать частью себя. Во второй день любая активность должна быть минимальна. На это время не нужно принимать никаких обязательств, чтобы можно было спокойно переварить все происшедшее в состоянии действия ЛСД.
В некотором смысле, метафорически, сеанс ЛСД может быть назван «образованием куколки». Гусеница образует кокон, и затем происходит ее превращение в куколку. И только после периода явной дезорганизации и трансформации может образоваться бабочка.
После того как бабочка сформировалась, необходима остановка и осознание ее бытия как бабочки. Она перешла от состояния ползанья к состоянию полета, и прежде чем она сможет летать, она должна обсохнуть, расправить крылья и сформировать себя. Сеанс ЛСД сам по себе — это период организованной дезорганизации, период образования куколки. В этот период вещи движутся текуче и пластично, так, как обычно не бывает. Пока в этот процесс образования куколки не внесено некоторое направление, его результатом может быть и гусеница, и некоторая чудовищная комбинация гусеницы с бабочкой.
В моем опыте день после сеанса был так же важен, как и сам сеанс. В этот второй день необходимо направленное, самодисциплинирующее движение. Для некоторых людей, желающих это сделать, лучше быть в одиночестве. Если же нет, то лучше быть с теми, кто доброжелателен к вам, кто верит в вас, кто хочет видеть вас развивающимся и может помочь вам развиваться. Может быть, идеальным было бы иметь гида, с которым на второй день можно обсудить спорные вопросы. Но гид не должен при этом руководить — он может на что-то указать, быть для вас «честным свидетелем», может информировать вас относительно происходившего снаружи, пока вы проходили через эти внутренние пространства.
[«Честный свидетель» — вид функционирования биокомпьютера, при котором само-метапрограммист остается в стороне и поэтому объективен, регистрируя все случившееся без коррекции и без отбора. Позже регистрируемое репродуцируется с требуемой точностью, опять без корректировки или отбора. Каждый имеет «честного свидетеля», но некоторым нужно «откопать» его, (прим. автора.)]
Иногда бывает полезно знать, что случалось снаружи, когда вы отправлялись в путешествие в одно их тех странных пространств. На второй день я провел некоторое время в свободных ассоциациях, пытаясь понять, откуда пришел опыт. Я слышал о трансцендентных мистических и религиозных переживаниях, описанных в литературе по ЛСД. Я скептически относился к ним как ученый и исследователь, но все же прошел через них сам. Как можно было бы объяснить это? Это было явно реальное переживание реальных Небес и религиозного экстаза, чего я не переживал никогда раньше. На второй день я смог пробиться сквозь память и войти в период моего детства, когда я был католиком. Внезапно я вспомнил, что в детстве у меня уже были видения, аналогичные пережитому под действием ЛСД. Я тогда готовился к исповеди, стоя в темной церкви на коленях лицом к алтарю. Только одна свеча горела на алтаре, а остальная часть церкви была почти невидима, так как свет слабо просачивался через окна, находящиеся где-то наверху. Внезапно интерьер церкви исчез, колонны стали прозрачными, и я увидел ангелов, Бога на его троне и святых, движущихся через церковь как бы в другом измерении. Мне было всего лишь семь лет, а изображения Бога я видел только в живописных произведениях, что и сказалось в этом видении. Я чувствовал также Его любовь и заботу о нас, и то, что именно Он сотворил нас.
Сумев извлечь из своей памяти эти воспоминания, подавленные за время научной и медицинской карьеры, я внезапно увидел что с помощью ЛСД получил очень энергоемкий и высокоположительный опыт, который в моей зрелой жизни был вытеснен из сознания. Я обнаружил, что погружаюсь в этот опыт с неохотой. Это было ново, очень положительно и ценно, а происходящее было, по-видимому, некоторого рода чтением в самом себе. Либо все случившееся было внутри моего мозга, и я вспомнил происходившее в детстве, либо происходило что-то еще, выходящее за пределы этого. Внезапно я понял что по отдельности невозможно объяснить ни детского переживания, ни опыта с ЛСД. Я полностью осознал, что и мой детский, и мой зрелый опыт были практически идентичными. Опыт мог выйти из глубины памяти и был пережит еще раз, потому что был подавлен. Это, кажется, больше соответствовало истине, чем предыдущее объяснение. Конечно, можно сбить с толку ребенка семи лет, и сказать ему, что он получил программу видения святых. Святой Терезы из Авилы и что мистические аспекты католицизма были тщательно запрограммированы в этом мальчике, и что он тотально проецировал свои видения.
Затем я вспомнил, что сделал ошибку и сообщил тогда, в детстве, монахине о своем видении. Она ужаснулась и сказала, что только святые имеют видения, отругав меня при этом. В этот момент я подавил и память и такой тип опыта, но прежде чем это сделать, я испугался «как бы она не подумала, что я тоже святой».
Вернувшись к зрелой жизни, я -с улыбкой раскрыл это. Я увидел, что могу проецировать из подсознания даже экстатический, трансцендентный, мистический и религиозный опыт. Я внезапно сделал шаг вперед поняв, какой чудесный механизм мы собой представляем. Но у меня все же не было ни реального, ни хотя бы сколь-нибудь удовлетворительного объяснения для этих переживаний ни в первом, ни во втором случае. Я попытался дать его через фрейдистские термины, полагая, что первое видение было желаемой мыслительной конструкцией детского воображения, а второе — только ожившим воспоминанием первого. В сфере моего мышления это еще было приемлемо, но в других сферах — нет. Я имел иной опыт, четыре раза, когда был близок к смерти, которая сказала: «Это еще не все, что здесь есть.» Продолжая интеграцию и исследования второго дня, я вернулся в прошлое, к одному из случаев, при котором я был близок смерти. Как ребенок католического вероисповедания, я был всегда обращен лицом к смерти. Когда относительное умирает, имеется в виду тело, то происходят похороны и мы проходим через обычный католический ритуал, имеющий дело со смертью. Я хорошо был знаком с концепцией души, оставляющей тело человека в момент смерти. Так, находясь в уединении в собственной постели, я представил себе маленького мальчика, мою душу, покидающую тело и летящую к Богу, к Небесам.
Это также проявилось и в моем первом сеансе с ЛСД когда я слушал Девятую симфонию Бетховена. Я буквально оставил тело и взошел на Небеса, как раз тогда, когда я хотел представить себе — и представил — состояние маленького мальчика.
Я все время напоминал себе: «На горизонте ума то, во что верят как в истинное, и становится истинным в пределах, которые можно обнаружить в опыте.» Позже я обнаружил, что пределы веры определяют и пределы переживаемого. В пределах творческого воображения (каким бы оно ни было) есть определенная система убеждений, которая может быть превзойдена, трансцендирована.
