и даже не за наш холодильник, а за тебя! Удели мне хотя бы пятнадцать минут! — говорила она.
— Ну, ладно, — как–то сдался я, — обещаю тебе, что в субботу мы обязательно с тобой куда–нибудь сходим и поговорим, а сейчас — извини, я очень хочу спать. Завтра у меня ответственное задание и рота солдат…
И вот однажды после такого типичного вечернего разговора с женой раздался телефонный звонок. Звонили с моей радиотелеметрической станции, там что–то сломалось, и сигнал не поступал куда надо. Я начал объяснять дежурному, что надо сделать, чтобы устранить неисправность и не пропустить сеанс важной связи. Когда я, довольный собой и своими подчиненными, положил трубку телефона, то вдруг с удивлением увидел, что Надя плачет.
— Что случилось? Ты же видишь, какой я у тебя молодец: даже по телефону, на расстоянии, могу чинить то, что другим не под силу!
К моему изумлению Надя не оценила моего восторга, а с болью сказала:
— Миша, подумай над тем, что произошло сейчас: я у тебя просила пятнадцать минут, чтобы просто поговорить, но этого времени не нашлось: у тебя ответственное задание, рота солдат… А ради какой–то поломанной железки ты нашел целых полчаса для разговора по телефону…
Именно тогда я понял, какой я эгоист! Ради своей собственной карьеры я жертвовал самым близким человеком! Я рад, что это позади, что Надя простила меня, но тот урок я запомнил. Не надо перекладывать вину собственного эгоизма ни на работу, ни на начальника. Мой эгоизм — это МОЯ проблема!
«Мне плохо, все не по–моему, пусть же и другому будет плохо!»
Когда мы поженились, то сразу обговорили формулу счастья нашей семьи: все поровну! Математически эта формула выглядела так: 50% стараний мужа + 50% стараний жены = 100% счастливая семья.
То есть, мы взяли на себя обязательство вносить в семью по пятьдесят процентов в плане финансирования, домашней работы, ухода за детьми, проявления любви и внимания. И если один, например, больше зарабатывал, то другой должен был выполнить свои проценты в домашней работе или в чем–то другом.
На первый взгляд, ошибки в этой формуле нет. Ведь 50 + 50 = 100. Математически, в теории, все верно. Но не на практике.
МИХАИЛ: Через три месяца я вдруг начал замечать, что делаю семьдесят процентов, а за женой осталось всего тридцать.
НАДЯ: Ничего подобного! Это на мне стало висеть девяносто процентов, а ты еле–еле тащил десять!
МИХАИЛ: Чтобы восстановить вопиющую несправедливость, я стал уменьшать свою долю.
НАДЯ: То же самое делала и я. Вкус приготовленного борща стал напрямую зависеть от того, поцеловал меня муж перед уходом или нет.
МИХАИЛ: А если суп невкусный, то почему я должен выносить мусор? Пусть жена это делает! Я устал!
Мы оба надели маски замещения и с их помощью облагораживали свои эгоистические действия: «Ты просто получаешь то, что заслужено тобой…»
Потребовалось время на размышления и разочарования, чтобы понять другую, •истинную формулу счастливой семьи и начать жить по ней:
100% счастливая семья = 100% стараний мужа + 100% стараний жены
«Раз меня не признают в семье, я добьюсь признания где–нибудь еще»
Очень часто работа (или карьера) служит такой компенсацией. Чувство собственной значимости в таком случае определяется занимаемой должностью или денежным вознаграждением. Мы не хотим сказать, что стремление к карьерному росту по своей сути нечто предосудительное, нет! Но данное стремление может стать разрушительным, когда оно становится выше супружеских отношений и служит маской, скрывающей нашу несостоятельность в роли жены или мужа.
На одной из консультаций мы встретились с очень богатой парой. Оба супруга были вполне довольны финансовым положением своей семьи, на чем их чувство удовлетворенности совместной жизнью и кончалось. «Мы вспоминаем то время, когда жили в Москве, — поделилась с нами жена. — Муж тогда учился в аспирантуре, и мы были вынуждены работать дворниками — ради бесплатного жилья и чтобы прокормиться. Мы были безумно счастливы тогда! А сейчас мы заняты каждый своей жизнью: муж — деланием денег, а я — детьми и обедами.» Они даже перестали называть друг друга по имени, а перешли на обращение «мама» — «папа».
Этой супружеской паре предстояла очень кропотливая работа по восстановлению романтических отношений. Они должны были преодолеть обоюдный эгоизм, спрятавшийся под маской компенсации.
Собственные желания одного из супругов (или обоих) также могут стать маской, прикрывающей трещины в их взаимоотношениях.
— Хочу новую шубу!
— Хочу новую машину!
— Хочу поменять мебель на кухне!
— Хочу раз в неделю выбираться на рыбалку!
Сделаем оговорку: подобные «хочу» сами по себе не являются проблемой. Опасность возникает тогда, когда жена ради шубы жертвует хорошим настроением и любовью мужа, каждый день напоминая ему о подруге, которой купили такую шубу. Или когда муж ради рыбалки с друзьями отказывает своей жене в долгожданном совместном выходном дне.
Эта маска собственного «хочу» надевается вместо того, чтобы заняться «ремонтом» своих отношений и замазать все трещины.
Часто изъяны во взаимоотношениях супругов из–за обоюдного эгоизма маскируются таким понятием, как любовная страсть на стороне.
Хотя все понимают, что такая связь — нож в спину любого супружества, что это — смертельная рана, после которой выживают далеко не все, многие решаются на этот шаг, чтобы компенсировать свою неудовлетворенность положением в семье.
Что самое опасное, мы все — без исключения! — ходим под этим дамокловым мечом.
МИХАИЛ: Прихожу на работу… Какие там женщины! Как одеты! Как ходят! Как пахнут! А дома — жена… в бигуди и в старом халате…
НАДЯ: А какие меня окружают мужчины! Галантные, вежливые, с иголочки одетые!.. А дома — муж, на диване, с газетой, в трико с оттопыренными коленками…
Почему мы галантны и вежливы, очаровательны и нежны где–то, но не дома; с кем–то, но не с самым дорогим нам человеком? Не потому ли, что наш эгоизм говорит нам:
«Она уже никуда от тебя не денется, да и не ценит она тебя так, как ты того заслуживаешь!».
«Его любви ты добилась, а твою любовь он не оценил».
«Иди! Тебя оценят другие!».
Причем этими «другими», чьей благосклонности и чьего признания нередко ищут супруги, могут стать
