16. Они будут тщательно и с заботой подбирать терапевтические инструменты для работы с клиентом. Чем больше разнообразие инструментов, тем больше гибкости в их выборе. Главное в работе с комплексной травмой – это индивидуальный подход и адаптация терапевтических стратегий к каждому конкретному человеку.
17. Их подход будет способствовать интеграции личности и основываться на нейробиологии привязанности. Ядерные компоненты терапии комплексной травмы включают в себя внимание к имплицитным воспоминаниям и работу с телесными, когнитивными и эмоциональными процессами.
18. Они будут признавать, что для большей интеграции необходимо адаптировать и дополнять традиционные психотерапевтические подходы.
19. Они будут адаптировать и добавлять различные вмешательства в фазовую модель работы с травмой там, где это необходимо. «Не существует идеальной терапии травмы» (3, с. 41), – важно об этом помнить.
20. Они будут следить за тем, чтобы их методы работы были согласованы с концепцией диссоциации и травмы.
21. Они будут помнить о золотом стандарте терапии травмы – трехфазовой модели (стабилизация, переработка, интеграция), несмотря на существующую критику это подхода.
22. Они будут содействовать тому, чтобы клиент повышал навык двойственной осознанности.
23. Они будут признавать, что диссоциация и осознанность являются конкурирующими видами деятельности мозга.
24. Они будут активно поддерживать клиента в его попытках остаться в окне толерантности.
25. Они будут видеть разницу между признанием травматического опыта и фокусом на нем.
26. Они будут помогать клиенту подружиться со своими ощущениями.
27. Они будут контейнировать клиента до тех пор, пока тот не восстановит или не приобретет навыки саморегуляции.
28. Они будут помогать клиенту отличать триггеры настоящего от угроз прошлого.
29. Они будут аккуратно использовать силу воображения для успокоения, поощрения и вдохновения.
30. Они обеспечат клиенту современное понимание природы памяти и травматических воспоминаний.
31. Они будут применять это понимание в области работы с имплицитными воспоминаниями.
32. Они будут напоминать клиенту о том, что двойственная осознанность помогает в работе с травматической памятью.
33. Они будут признавать реальность работы с РДИ.
34. Они будут действовать из понимания, что терапия должна быть адаптирована, индивидуализирована и основана на внутренних особенностях клиента. Нет подхода, который бы идеально подходил каждому. История каждой травмы – это история конкретного человека.
35. Они будут понимать, что селфхарм может служить в качестве копинг-стратегии, и будут стараться увидеть функции этого копинга в конкретной ситуации.
36. Они будут признавать, что риск суицида – это реальный риск при работе с КПТСР, осознавать его уровень и принимать меры для управления этим риском, в том числе знать, что суицидальное поведение может быть парадоксально стабилизирующим и успокаивающим.
37. Они будут различать позиции «мне стало лучше» и «я чувствую себя лучше». Временами уменьшение диссоциации ведет к увеличению количества боли, но это чувство не является признаком регресса. Важно развивать гибкость и устойчивость клиента для того, чтобы он мог переносить эти чувства, – и при этом быть более интегрированным.
38. Они будут культурно компетентными и чувствительными ко всем аспектам человеческого разнообразия.
39. Они будут завершать сессии на безопасной ноте – заметьте, для клиента это не значит чувствовать только счастье и радость, это значит быть во взрослом состоянии, ориентированным во времени и пространстве, с возможностью использовать навыки саморегуляции.
40. Они будут регулярно посещать супервизию и заботиться о себе – поскольку это важно как для поддержания безопасности клиента, так и для благополучия терапевта.
41. Они будут наблюдать за длительностью и частотой сессий. Важно признать, что терапия комплексной травмы обычно длится гораздо дольше, чем работа со многими другими состояниями, и редко имеет смысл, если проводится в количестве меньше 10–20 сессий. При этом встречи рекомендуется назначать один-два раза в неделю, длительностью от 50 по 75 минут в индивидуальном формате, – и не превышать эту рекомендуемую частоту при отсутствии веских обоснований для этого, иначе это может привести к дестабилизации и чрезмерной зависимости.
42. При необходимости они будут сотрудничать с другими специалистами и службами, с которыми контактирует клиент.
43. Они будут содействовать непрерывности заботы о клиенте, если это необходимо. Для некоторых клиентов, особенно для тех, у кого нет здоровых межличностых связей, это может выглядеть как доступ к дополнительной терапевтической помощи, с которой терапевт может помочь прямо или косвенно.
44. Они будут точно знать: разнообразие клиентов означает разнообразие историй исцеления и восстановления. Сколько клиентов – столько и способов работать с травмой, исцеляться и меняться.
Надеюсь, Филифьонкина сказка закончится хорошо: она наладит контакт со своим телом, со своим разумом и со своим миром, подружившись с самыми разными своими реакциями, и найдет свой собственный уникальный путь исцеления.
Теперь мне хочется рассказать вам о том, что помогло мне самой.
Мое мнение о работе с травмой
Основываясь на том, что единого подхода, доказавшего свою эффективность на 100 %, в работе с травмой нет, мы можем позволить себе заглянуть в область предположений о том, что еще может здоровым образом влиять на наше состояние. Именно здесь мой личный опыт, возможно, подтолкнет вас к размышлениям о том, что способно положительно сказаться на вашем самочувствии. Ведь вы остаетесь главным экспертом в самом себе, своем теле, своей жизни, и вы последняя инстанция, которая решает, что действительно эффективно, а что нет.
Согласно Бесселу ван дер Колку, существуют четыре фундаментальных истины (2):
1. Наша способность истреблять друг друга сопоставима с нашей способностью к взаимному исцелению. Важнейшую роль в восстановлении здоровья играет восстановление социальных связей и отношений с близкими.
2. Язык дает нам возможность менять себя и окружающих, делясь своим опытом; он помогает нам формулировать наши знания и находить здравый смысл.
3. Мы способны управлять своей психикой, включая так называемые непроизвольные функции мозга и тела, с помощью таких простых вещей, как дыхание, движение и прикосновение.
4. Мы можем менять социальные условия, создавая такую среду, в которой дети и взрослые будут чувствовать себя в безопасности и смогут нормально жить и развиваться.
Я расскажу о разных гранях своей жизни, ставших, по моему мнению, важными шагами на моей дороге поиска безопасности и переключения на режим процветания. Каждая из этих граней положительно сказывается на моем благополучии. Они переплетены между собой временем и взаимным влиянием, и, к сожалению, я не могу точно сказать, что стало для меня основным источником перемен, основным ключом в работе с КПТСР. Предполагаю, что каждый из этих шагов внес свой значимый вклад. Мое исцеление соткано из самых разных явлений, но в его центре определенно есть главное: сопереживание себе и другим.
Исследования показывают, что развитие сопереживания (или сострадания) в отношениях положительно влияет на психическое здоровье, так же как сострадание к самому себе (37). В самом деле, для того, чтобы жить полной жизнью, мы должны заботиться о себе и других, интересоваться собой и другими, приобретать опыт и ценить опыт других людей, создавать наше настоящее, действуя на самом высоком уровне, который нам доступен (9, с. 448).
Мои способы исцеления (расположенные не в порядке значимости – я не в силах определить ключевой компонент):
• Терапия
• Режим нагрузки и отдыха
